Перерождение
Шрифт:
Прекрасно! Я осталась наедине с жестоким гибридом Клаусом Майклсоном!
========== 14. ==========
«Ну вот. Наш отец снова нас нашёл. Я думала, что в Чикаго мы будем жить в безопасности. Начнём новую жизнь. Я и Ник хорошо провели время здесь, в 1920 году. Мы веселились в клубах, слушая джаз и блюз, встретили ещё одного вампира, которого все называли „Потрошителем“. Он отключил чувства. Мне было весело с ним. Мы танцевали, выпивали шампанское, пили кровь и целовались. Я влюбилась в него и поняла, что он мне нужен. Даже Ник одобрил мой выбор. Он и Стефан Сальваторе стали настоящими братьями. А потом…
Это случилось неожиданно. Внезапно раздался взрыв, послышались крики. Начался переполох. Все быстрее покинули клуб, музыка резко прекратилась, я даже ничего не успела предпринять. Я просто упала на пол. Меня схватил
Я плакала. Майкл нас нашёл. Снова. Мы пустимся в бега. Снова. Сейчас только Клаус — моя семья. Остальные лежат в гробу. Я не хотела снова бежать от отца. Прятаться, бояться. Я вампир. Я неуязвимая. И бессмертная. Но снова покидаю место, которое мне стало родным. В каждом городе мы задерживаемся ненадолго. Майкл быстро узнаёт о нашем местоположении. И мы сбегаем. Мне это надоело. Майклу нужен Клаус. Не я, не Финн, не Кол и не Элайджа. Клаус. Только он.
Мы вернулись в наше небольшое убежище, где находились гробы. Я смотрела на них. Я была опустошена. Нам удалось сбежать, но я даже не знала, что стало со Стефаном. И я потеряла своё ожерелье. Мне было тяжело. Мне надоело бегать от Майкла. В этом момент мне даже захотелось отключить чувства, избавиться от боли. Я практически сделала это, пока до меня не донёсся голос Клауса:
— Быстрее, Ребекка! Поехали!
Я смотрела в одну точку, не обращая ни на что внимания.
— Он сейчас придёт, — пробормотала я.
Клаус прошёл ко мне.
— Ты хочешь умереть? Нас нашли, — ровным тоном произнёс он.
— Я не поеду без Стефана! — выпалила я.
— Стефан не поедет, — отрезал Клаус. — Нам нужно исчезнуть, а он слишком заметен. Забудь о нём!
— Я больше не хочу убегать, Ник! — воскликнула я. — Мы постоянно сбегаем. Я хочу быть со Стефаном.
— Ладно, — проговорил Клаус, теряя терпение, — выбирай: он или я.
Я никогда не любила, когда мне предоставляли выбор. Либо мой брат, либо любимый человек. Я люблю их обоих. С Ником я живу уже более девятисот лет, он мой брат. Но Стефан так изменил мою жизнь. Я закрыла глаза и почувствовала, как по щеке предательски скатилась слеза, а внутри всё сжалось.
— Так я и думал, — ядовито произнёс Клаус. — Садись в машину! Поехали!
Клаус развернулся и направился к выходу. Я сделала свой выбор. Понимая, что так будет гораздо сложнее, я уверенным голосом произнесла:
— Прощай, Ник.
Клаус остановился. Я слышала его учащённое сердцебиение. Два варианта. Либо он разозлился из-за моего выбора, либо испугался того, что теперь будет один. Мне не легко далось это решение. Я прожила с братом уже очень долго, постоянно скрываясь от отца. Пора начать новую жизнь. Со Стефаном. Только с ним я почувствовала себя счастливой. И я не хотела, чтобы Клаус отобрал у меня и это.
Я сделала выбор. Клаус должен был знать. Я думала, что он поймёт. Как только я устремилась в противоположную сторону, возле меня оказался Ник. Я почувствовала, как что-то острое вонзилось в мою грудь. Я ощутила жжение в грудной клетке, как от огня. Моё тело начало покрываться серыми венами. Я видела перед собой кинжал из белого дуба, равнодушный взгляд Ника.
Всё помутнело, ноги подкосились. Я простонала от боли и упала на пол. Жизнь покинула меня…»
Я слабо вскрикиваю и резко просыпаюсь. Шумно дышу, пытаясь сосредоточиться на том, где я сейчас. Я бегло осматриваюсь, сердце быстро бьётся; мне становится невыносимо жарко. Передо мной шкафы с книгами, стол, диван. Я до сих пор нахожусь в библиотеке. Я начинала читать какую-то книгу (сейчас она валяется на полу) и, видимо, уснула. Когда я полностью расслабилась, нахлынуло ещё одно воспоминание. Я перевожу дыхание. Нужно успокоиться. Напротив меня сидит Клаус, по-прежнему читая свою книгу. Кажется, он не обратил внимания на мой крик.
— Что-то приснилось? — ухмыляется он, не отрываясь от книги. — Или вспомнилось?
Я сразу же вспоминаю сон. Клаус и Ребекка. Они от чего-то бежали. И Ребекке надоело это. Поэтому Клаус её убил. Было ещё одно неизвестное мне имя. Стефан Сальваторе. Вампир.
— Да, я вспомнила, как ты убил меня! — огрызаюсь я.
Клаус снова ухмыляется. Как же меня раздражает его ухмылка! К сожалению, я бессильна против него.
— Извини, дорогуша, но иногда приходится затыкать своих родных, чтобы они не мешали, — равнодушно произносит он.
— Я предполагала,
что ты избавляешься не только от врагов, — фыркаю я.— Да, — соглашается Клаус, — я и от друзей избавляюсь. Мою природу никак не изменить.
— К сожалению, — добавляю я. — Буду честна с тобой, Клаус. Ты мне не нравишься. Это ещё мягко сказано. Я тебя ненавижу. Я не чувствую к тебе то, что чувствовала Ребекка. Я тебя возненавидела, как только увидела первое воспоминание. Уж прости, я не Ребекка. Я Эмма.
Ухмылка тут же исчезает с лица Клауса. Да! Я сделала это. Поставила Клауса на место. Он впервые смотрит на меня. Его глаза чёрные-чёрные, как ночь, горят недобрым огнём. Ещё чуть-чуть, и искры посыпятся из глаз. Настоящий демон из преисподней! Его глаза горят так же, как и моя ненависть к нему. И почему Ребекка его терпела? Вернее сказать, как я терпела его на протяжении столетий? Неудивительно, что я захотела пройти перерождение, лишь бы отдохнуть от этого тирана. Ну, Ребекка, восемнадцать лет пожила счастливой человеческой жизнью, теперь пора возвращаться к жестокому старшему брату. Неужели полнолуние будет уже через два дня? Через два дня я перестану быть русалкой, потеряю силу. Но ещё хуже: я перестану быть Эммой Гилберт. Может, это к лучшему? Я наконец-то стану собой, а не кем-то другим. Я приду Эммой Гилберт, а вернусь Ребеккой Майклсон. Я буду первородным вампиром. Вместо хвоста — клыки, вместо силы льда — сверхъестественная скорость. Бессмертие, вечная молодость и жажда крови. Я не знаю, справлюсь ли? Единственное, с чем я точно не смогу справиться — потерей родных и подруг. Я никогда не смогу смириться с тем, что бросила родителей, брата и подруг. Пройдут годы, они умрут, думая о том, что я погибла. И так и не узнают, что я жива и буду жить вечно. И это чувство вины и потери будет грызть меня изнутри вечно, пока я не решусь на отчаянный поступок: отказ от чувств. Марсель рассказывал, что вампир отказывается от человечности только тогда, когда он в отчаянии, ему больно от потери близких, он не хочет жить и только отключение чувств помогает справиться с болью. Вампир делает, что хочет, ничего при этом не чувствуя. Он может вернуть свою человечность только тогда, когда сам этого захочет. Когда я стану вампиром, лет через шестьдесят или семьдесят я тоже отключу чувства. Может, это поможет мне справиться с потерей. Ну, а пока я не буду загадывать. Всё может измениться. Я надеюсь.
— Ребекка? Ребекка? — доносится до меня голос Клауса.
— А? Что? — спрашиваю я, отбросив все свои мысли.
— Уже ничего, — хмурится Клаус и снова возвращается к своей книге.
— Кто такой Стефан Сальваторе? — спрашиваю я.
— Один вампир, с которым мы познакомились в Чикаго в 1920 году, — отвечает Клаус.
— Ребекка любила его, — утверждаю я.
— Да, — соглашается Клаус, — но это уже в прошлом.
Несколько минут мы сидим молча. Клаус читает книгу. Я поднимаю с пола свою недочитанную книгу и кладу её на стол. Больше не буду читать. С меня хватит. Я не выдержу ещё одного воспоминания. Я просто расслабляюсь на диване. Но что-то меня тревожит.
— Клаус, — обращаюсь к нему я, — ты хочешь, чтобы Ребекка вернулась?
Клаус откладывает книгу в сторону и смотрит на меня. В его глазах больше нет той ярости, что была несколько минут назад. Он смотрит на меня, как брат на сестру.
— Да, хочу, — отвечает Клаус. — А ты хочешь стать тем, кем была на самом деле?
— Я не знаю, — признаюсь я. — Пару недель назад я бы не поверила, что являюсь вампиром, который прошёл заклинание перерождения, чтобы стать на какое-то время человеком и проследить за могущественным оборотнем, которого хотят принести в жертву другие оборотни. Расскажи такое обычному человеку — тут же бы сдали в психушку. Это нелегко — осознать то, что восемнадцать лет прожила тем, кем вовсе не являешься. Поэтому я ни в чём не уверенна.
— Ты ждёшь полнолуния? — интересуется Клаус. — Осталось совсем чуть-чуть.
— Знаю, — поникшим голосом произношу я. — И всё понимаю. Больше моя жизнь не будет прежней.
— Да, — соглашается Клаус.
— Клаус, а ты веришь в существование русалок? — внезапно спрашиваю я.
— Нет, конечно, — ухмыляется Клаус. — Кого-кого, а русалок точно не существует.
А вот здесь Клаус ошибается. Русалки существуют, и сейчас одна из них сидит перед ним. Но я не раскрою свой секрет. Я обещала Клео. А это общий секрет, который больше никто не узнает.