Перевёрнутый мир

– Я думаю, что не будет много чести в том, что после вашей детской выходки все здесь присутствующие будут подвергнуты ещё большим унижениям.

Штабс-капитан ожесточённо засопел и отвернулся к окну.

– Полноте, голубчик, – графиня умоляюще скрестила на груди свои руки. – Не о себе пекусь. Пожалейте моих девочек!

Щёки офицера предательски покраснели.

– Извините, графиня, я не подумал. – с трудом выдавил он из себя.

– Бог с вами, господа, – попытался разрядить обстановку граф. – Ещё навоюетесь.

– Не приведи, Господь, – перекрестился Зимин. – Видит Бог, я уже навоевался.

Я поймал на себе испуганный взгляд Луизы и ободряюще ей улыбнулся. Она облегчённо вздохнула и робко улыбнулась в ответ.

В этот момент двери купе распахнулись, и на пороге возникла уже знакомая кожанка.

– Граждане, попрошу вас сдать оружие и драгоценности, – просипел хриплый голос.

«О как! И драгоценности тоже», – усмехнулся я про себя, а вслух поинтересовался:

– Послушайте, товарищ, а как быть с оружием, которое нам выдало общее собрание солдатского комитета полка?

– А для чего оно его вам выдало?

– Дак это все богачества, которые мы сробили за четыре годочка окопной жизни, – пришёл ко мне на помощь Зимин. – А выдали нам его, браток, для того, чтобы мы дома смогли своих богатеев передюжить и к ногтю прижать.

Я с уважением посмотрел на унтера. Во чешет! Не ожидал!

– А если вам оружие выдал полковой комитет, то по такому случаю и документик должен иметься, – просипела кожанка.

Комиссар, видно, принадлежал к числу идейных пролетариев.

– А то, как же… – Иван бережно развернул затёртую бумажку. – Всё чин по чину.

Кожаный товарищ, прищурившись, внимательно рассмотрел печати и подпись, затем зачем-то их понюхал и с недовольным видом вернул владельцу.

«Что, сорвалось?» – молча посочувствовал я и протянул свои документы.

– На офицеров такие мандаты не распространяются, – хмуро бросил он, но бумагу развернул.

Внезапно недовольные морщины на его лице разгладились, и он заинтересованно спросил:

– Извини, браток, ты какого полка будешь?

– Первый казачий Амурский полк. Там ведь всё написано.

– А почему тогда один едешь? Ваш полк ведь уже вернулся.

– Дела были… – неопределённо пожал я плечами.

– Здорово помогли нам твои однополчане супротив мятежников, – кожаный товарищ протянул мне документ. – Не то что Второй Амурский, те вместе с Гамовым решили задушить молодую революцию.

Действуя по принципу «куйте железо, не отходя от кассы», я подтолкнул комиссара к выходу из купе.

– А ну-ка, товарищ, давай выйдем на свежий воздух.

Когда мы оказались в коридоре одни, я достал из нагрудного кармана гимнастёрки мандат и, доверчиво склонившись к уху комиссара, произнёс:

– Читай, браток.

Прочитав решение полкового комитета о моём направлении в Петроград для выполнения особого задания, он озадаченно почесал затылок.

– Дак, а что это за задание?

– Ну, ты, брат, даёшь! – вполне искренне возмутился я. – Там ведь ясно написано, что задание особое, а это значит секретное. Ты ведь как человек, понимающий революционную дисциплину, должен знать.

Лицо комиссара сделалось солидным, и он важно кивнул головой:

– Не сомневайся, дорогой товарищ, понятие о секретности мы имеем, за плечами не один год подпольной работы. А что за публика едет с тобой в одном купе?

Пытаясь ответить как можно правдоподобнее, я стал нести такую чушь, которую потом сам же без смеха не мог вспомнить. Склонившись ещё ближе к комиссарскому уху, я заговорщицки произнёс:

– Ты, как я вижу, товарищ в доску свой и делу революции предан беззаветно, поэтому могу тебе довериться с чистой совестью.

От неожиданного признания его заслуг небритые щёки мужика покрыл лиловый румянец, а лицо сделалось ещё значительнее. Я же продолжил:

– Эти пассажиры и есть моё секретное задание…

– Как это? – недоумённо выдохнул комиссар.

– По заданию самого товарища Троцкого мне доверено сопровождение красного дипкурьера с семейством до города Владивостока, а там на острова Слоновой Кости.

– А что это за острова? – недоумению моего слушателя не было предела.

– Есть такое государство в Океании, – солидно продолжал я. – Будем, товарищ, мировой пожар революции раздувать. Пора, брат, за Земной шарик браться.

Лоб комиссара покрылся испариной.

– Неужто товарищ Ленин решил помочь угнетённому пролетариату Земного шара?

– Есть такая задумка. Хватит пролетариям Африки и Америки на буржуев спины гнуть, прибавочную стоимость им зарабатывать. Выметем эту сволочь поганой метлой в мировой океан. Только об этом молчок! – И для пущей убедительности я прижал к губам указательный палец.

– Да вы что, товарищ? Я – могила.

Под грузом свалившейся на него ответственности комиссар неожиданно перешёл на вы. А я продолжал развивать успех.

– Ты сам-то из каких мест будешь?

– Благовещенский я.

– Выручай, друг. В стычке с бандитами утерял я очень важный мандат.

– Об чём мандат?

– Да говорится в нём о том, чтобы все должностные лица оказывали мне всяческое содействие на пути следования во Владивосток. За подписью самого товарища Ленина.

– Ух, ты! А я чем смогу помочь?

– А ты напиши мне бумагу от своего имени. И печатку приложи. Тебя ведь наверняка на Дальнем Востоке знают многие наши товарищи, – обратился я к нему с просьбой.

Всё-таки лесть – это великая сила, помогающая нам в достижении поставленных целей. Комиссар расправил плечи и гордо произнёс:

– А то как же! Имя комиссара Фёдора Мухина знают многие, – и, повернувшись к своему эскорту, добавил: – Проверяйте оружие у остальных пассажиров. Я ненадолго задержусь.

– Ну, так как же, браток? – взглянул я вопросительно в глаза ответственному товарищу.

– А ты Ленина видел? – затаив дыхание, совсем не в тему поинтересовался Мухин.

– Как тебя, – я лениво сплюнул под ноги.