Переводы с языка дельфинов

— Ну, что ж, сыночек, вспомнишь еще мамочку, прибежишь, заплачешь. Вот тогда-то я тебе и вспомню все! Я же предупреждала тебя, что змею ты пригрел на груди!

Екатерина Афанасьевна прошествовала в коридор, резко сдернула плащик с вешалки, решительно вышла за дверь и с грохотом ее захлопнула. Алина опустилась на пол и заплакала. Семен сел рядом, обнял жену и стал поглаживать ее по спине. Алина, захлебываясь рыданиями, проговорила:

— Сема, за что, за что она меня ненавидит? Что я ей такого сделала, чем я ей не такая? Я всегда, всегда пыталась быть с ней милой, предупредительной! Все же ей рассказывала и про Вову объясняла! Ну зачем она дала ему эту булку?! — Слезы не кончались, Алина рыдала у мужа на груди, не в силах успокоиться.

Семен обнимал и успокаивал Алину. Екатерина Афанасьевна не будет часто приходить к ним, если она не желает придерживаться диеты для ребенка, им придется найти кого-нибудь, кто будет сидеть с Вовой. Они все равно будут ходить в кафе. Жизнь не останавливается. Он, Семен, все сделает, чтобы лапонька была счастлива. Алину успокаивали привычные мужнины слова, но горестный осадок не проходил. Ей ведь хотелось наладить отношения с матерью мужа, хотелось, чтобы у них была настоящая крепкая семья, чтобы они могли встречать вместе праздники, ее-то родители далеко, остались в деревне. Поздний вечер перешел в ночь, но покоя не принес.

После съеденной булки Вову несло зловонным поносом, который не мешал ему носиться как угорелому по квартире. Он бегал по ему одному известному маршруту, заскакивая на кресла, на тумбу для телевизора, оттуда на диван и вновь по кругу. Падал на спину и крутился на одном месте, помогая себе ногой и заламывая руки, как танцор брейк-данса, но монотонное «тыга-дыга-тыга-дыга» портило все сходство. Ловил невидимых бабочек, водя перед собой руками и резко выбрасывая их вперед. Алина, глядя на это, только плакала. Ну как же это? Она была так близка к победе, и вот теперь из-за этой дурацкой булки все начинать сначала! А если не получится?

На следующий день Алина повезла Вову на занятия с дельфинами. Начитавшись историй о дельфинотерапии, она надеялась, что это окажется одним из самых лучших способов помочь ребенку. С одной стороны, Вова любил воду, не боялся плавать, а с другой стороны, дельфины — живые, наделенные интеллектом существа, с которыми аутисту будет легко наладить контакт. Они ведь не обладают таким агрессивным взглядом, как люди. А лечебный эффект ультразвуковых волн, испускаемых дельфинами, известен давно — на это и делалась ставка.

Первое занятие было тренировочным, Вове дали посмотреть на дельфина вблизи, потрогать, немного поплавать в воде. Вот только «посмотреть» — выражение весьма условное, ведь даже касаясь рукой влажной, как ткань, шкуры животного, Вова все равно устремлял взор куда-то в сторону, а не на дельфина. Но Алина понимала, что ему нравится. Вова был расслаблен, позволял себя касаться, не кричал, не вырывался и спокойно находился в воде с инструктором. Это занятие понравилось и Алине. Она решила оставить дельфинов в расписании. Дорога домой была приятной: тихонько играло радио, Вова безмятежно сидел в автокресле и перебирал пальчиками плавники резинового дельфинчика, которого Алина купила ему в фойе дельфинария.

У подъезда Алину ждал сюрприз: здесь стояла Марина Чибур. Алина, еле сдерживая раздражение, вытащила Вову из кресла, закрыла дверь и издалека ринулась в атаку:

— Что опять? У меня же ребенок успокоился и перестал плакать по ночам. Неужели соседи снова нашли к чему придраться?!

Инспектор спокойно на нее смотрела.

— Алина Ивановна, давайте поднимемся к вам, там со всем разберемся.

Алина была готова строить самые дикие предположения о причине появления инспектора по делам несовершеннолетних. Молча поднялись в квартиру. Алина раздела Вову, и он убежал к себе в комнату. Алина пригласила инспектора на кухню и вопросительно посмотрела на нее. Марина вытащила из портфеля бумаги в синей папке и сказала:

— На вас подали заявление о лишении родительских прав. — Понаблюдав за реакцией Алины, которая ничего не понимала и осталась стоять, как стояла, Марина продолжила, заглянув в бумаги:

— Некая Зубова Екатерина Афанасьевна. Я так понимаю, это ваша свекровь.

В голове Алины взорвался фейерверк! Что-о?! Что это значит? Екатерина Афанасьевна? На лишение родительских прав? С какой это стати?! Чушь-то какая!

— Какое лишение? Кого?!

Инспектор вздохнула и терпеливо пояснила:

— Вас, Алину Ивановну Зубову. У отца родительские права останутся. Причина, которую указывает заявительница: несоблюдение прав ребенка, периодическое избиение, лишение ребенка еды.

— Еды? — переспросила Алина, все еще отказываясь верить своим ушам.

— Ну да, ваша свекровь утверждает, что вы морите сына голодом. Это не так? — Марина была очень вежлива.

— Я? Голодом? Простите, это бред какой-то. Да, сын на диете, но ведь это не значит «морить голодом»…

Чибур вновь открыла портфельчик и достала оттуда бланк.

— Хорошо. Сейчас будем с вами заполнять объяснительную и составим протокол. Значит, говорите, что у вас ребенок на диете. Хорошо… — протянула они и что-то быстро написала на бланке. — А кем диета назначена?

— Мной назначена, — растерянно пробормотала Алина, — понимаете, я прочитала в интернете и начала ее применять… это очень полезно, и результат… — Но Чибур перебила ее, строго глядя поверх очков:

— Заключение педиатра о рекомендации такой диеты у вас есть? Медицинскую карточку можете предъявить? Мне еще понадобится характеристика из детского сада.

Алина почувствовала, что тонет. Ей показалось, что сейчас произойдет что-то ужасное. Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться с приступом паники, и постаралась сказать как можно спокойнее:

— Послушайте, вы что, всерьез все это? Вы хотите меня лишить родительских прав из-за того, что я выбрала для сына диету, которая помогает ему стать здоровым? И из сада я его забрала, потому что он моему ребенку не подходит.

— Вы так не волнуйтесь. — Марина, не глядя на нее, продолжала быстро заполнять бланк. — Мы во всем разберемся. Вы поверьте, я со многими семьями работаю. Я вижу, какая у вас семья и какое отношение к ребенку. Так что пока никто вас родительских прав не лишает.

Алина судорожно выдохнула, а инспектор продолжила:

— Но вы и меня поймите, заявление есть заявление, я должна по нему написать полное представление. Мне нужно, чтобы с родителями была проведена беседа, чтобы вы ответили на вопросы касательно заявления Зубовой. Было бы очень здорово, если бы вы предъявили медицинские документы, подтверждающие, что педиатр назначил вам специальную диету. Я напишу сейчас протокол осмотра вашей квартиры, в каких условиях ребенок проживает, и все эти документы мы представим для закрытия дела. Хорошо?