Переводы с языка дельфинов

Хотя Алину немного отпустило, ей по-прежнему казалось очень странным доказывать тот факт, что она, мать своего ребенка, делает для него все самое лучшее. Раньше она думала, что по вопросу лишения родительских прав приходят только к алкоголичкам, дети которых ходят в грязных лохмотьях, едят отбросы и спят на замызганных матрасах. А теперь ей самой, такой благополучной и счастливой, тоже грозит разбирательство по такому унизительному вопросу. Алина поспешно сказала:

— Конечно, я готова представить любые документы. Что нужно, скажите? Объяснительная, заявление, как в прошлый раз?

— Вот видите, как хорошо, что вы все понимаете. Сейчас все напишем…

Написание множества однотипных бумаг заняло часа два. Наконец Марина Чибур поблагодарила Алину за содействие и ушла. Алина, опустошенная, села в кресло и стала думать, что же делать дальше. Она еще не звонила Семену. Да она не готова вообще обсуждать этот вопрос с мужем! Какие же еще гадости может придумать свекровь, чтобы отомстить ей за неприятный разговор, за ссору? Алина была в отчаянии. Только этого ей сейчас не хватало!

Вечером, все еще разгоряченная, Алина рассказывала мужу о визите инспектора и злорадно ждала его ответа. Однако Семен, понявший, что все обошлось и что проблем не будет, отнесся к ситуации довольно спокойно. Обещал поговорить с матерью, просил Алину войти в положение матери, потому что она одинока, а теперь и вообще лишена возможности общаться с внуком. Уверял, что будет контролировать ситуацию, Алину утешал и сводил разговор к обещанию, что все будет хорошо.

Алина и этому была рада. Если бы Семен начал поддерживать мать, Алине пришлось бы гораздо тяжелей. Она была ему даже благодарна, но чувствовала, что устала от постоянной борьбы. Каждый день ей приходилось что-то кому-то доказывать, каждый день ей нужно было отстаивать свое мнение и оправдывать свои поступки. Алине вдруг захотелось домой, в деревню, к родителям. Она объявила Семену, что едет в деревню. Семен, к ее удивлению, не стал возражать, наоборот одобрил ее намерение. Сказал, в их отсутствие спокойно займется проблемами на работе и, быть может, тоже приедет к ним. Алина просила мужа не беспокоиться о них, там есть кому помочь ей с Вовкой, чтобы она сама немного отдохнула.

Глава 9

Мысль о поездке в деревню внезапно пришла в голову Алине и оказалась неожиданно чудесной. Все пошло замечательно: взяты билеты на нужный поезд, Вова без криков и скандалов в метро и на вокзале проявил нечто напоминающее любопытство. А при виде поезда он просто замер от восторга. Когда же он понял, что сейчас они в этот поезд сядут, радости его не было предела: Вова начал подпрыгивать, смеялся, пытался дотронуться до железной обшивки вагона.

В купе он уселся у окна, прилип носом к стеклу и смотрел, не отрываясь, на мелькавшие провода и деревья, пока его не сморил сон. Он расслабленно обмяк прямо у окна, упершись лбом в холодное стекло. Алина переложила сына на полку, укрыла его и стала тоже смотреть в окно.

Алина любила поезда. До самого поезда добраться было трудно: нужно было сначала ехать из деревни на автобусе до вокзальчика с высоким мостом прямо над рельсами в ближайшем городке. Пока семья ждала поезд, Алина любила стоять на этом мосту, смотреть на составы, снующие взад-вперед, и кидать вниз оборванные с клена сухие «вертолетики».

Она не предупредила родных о приезде, поэтому утром, выйдя из поезда, они с Вовой вдоволь нагулялись. Вова не проявлял беспокойства, как это обычно бывало в незнакомых местах. Спокойно ходил, держась за руку матери, и смотрел на все с интересом, который хоть и не читался в его всегда убегающих глазах, но чувствовался в расслабленной походке и теплой, вялой ладошке.

Было начало июня, деревья в первой, свежей зелени. Летнее солнце заботливо пригревало, Алине радовалась этому теплу и покою. Они дождались автобуса и отправились в новое путешествие, в родную Алинину деревню. В автобусе Вова тоже не отрывался от окна, разглядывал пашни, леса, дома — все, что встречалось вдоль дороги.

Открывая родную калитку, Алина слегка волновалась.

— Батюшки-светы! Неужто?! Наконец-то! Вот уж не ждали, не гадали! А чего ж не предупредила, мы б встретили в городе-то, — целуя дочку, восклицала мать.

Василиса Федоровна в свои шестьдесят с лишним лет была статной и сильной женщиной. Алина всегда восхищалась красотой матери и хотела в старости сохранить такую же силу и здоровье. Отец, Иван Сергеевич, был старше матери на десять лет, но тоже был молодец, активный и здоровый. Алина удивлялась и радовалась, что родителям удается в их возрасте радоваться жизни и быть такими энергичными.

— Да это вы в городе вянете раньше времени! — ответил отец на ее немой вопрос. — Здесь у нас все свежее, свое. На природе, на воздухе вон сколько времени проводим. Я даже сплю теперь на веранде, смотри… — Иван Сергеевич с довольной улыбкой повел Алину показывать новую веранду.

Дом почти не изменился. Ее поразило, как похож дом, который отстроили Юля с мужем, на этот родительский дом. Наверное, сестре тоже казалось, что этот дом самый лучший на земле. Хотя, конечно, изменения с последнего приезда Алины были. Кроме упомянутой веранды, родители провели отопление, теперь им привозили газ в больших красных баллонах. Надстроили второй этаж над сауной и устроили там еще одну спальню. Во дворе сильно уменьшился участок под картошку. Алина еще помнила, как картошкой засаживали весь задний двор, чтобы продать на рынке часть урожая под конец зимы, когда картошка сильно дорожала. Теперь же глаз радовали парники с клубникой и огурцами. А кое-что Алина опознать не могла, похоже, родители стали выращивать что-то новенькое.

— Что это у вас? — указала она на крайнюю грядку, с удивлением глядя на зеленые торчащие листья.

— Да это патиссоны, — сказала Василиса Федоровна, довольная, что удалось удивить «городскую» дочь. — Отец посадил, сказал, что очень полезно для здоровья.

— Господи, патиссоны еще какие-то, я даже не представляю, что это такое…

— Ну, узнаешь еще, у нас маринованные есть, с того лета закатанные. Пойдем к столу. — Мать обняла дочку. Но в этот момент Вова, дико закричав, дернул мать за рукав и начал ее куда-то тащить.

Сразу после приезда он быстро обежал весь участок, посмотрел на дом, на огород, на цыплят в загородке. Видно, понял, что это и есть место, в которое они так стремились, решил, что с него достаточно впечатлений, а теперь главная цель — вернуться домой.

Сначала Вова просто теребил Алину за руку, потом сильно дергал за юбку, потом стал усиленно тащить ее к выходу. Алина пыталась отвлечь сына, но он уже сообразил, что домой его никто везти не собирается, и начал орать еще громче.

Василиса Федоровна встрепенулась:

— Ах, где мой внучек? Пойдем скорее, я тебя накормлю… да ты, наверное, устал с дороги, мой хороший. Вот у нас как раз яички сегодняшние. Сейчас молочка у соседки перехвачу…

— Мама, молочка ему не надо, нельзя, он на диете. — И, переводя внимание матери с щекотливого вопроса, спросила:

— А наша-то буренка куда делась? Уж молока-то никогда не приходилось брать у соседей.

— Так все, дочка, отвез ее отец на мясозаготовки. Совсем уж она стала старая, а новую нам не потянуть, сама видишь… только-только на это хозяйство наших сил и хватает.