Перевоспитать бандита

Глава 21

Павел

Я знал. Я, мать её растак, чувствовал, что Павловна не усидит спокойно дома и шило в жопе — вечный источник непотребства и проблем — организует нам очередные приключения.

— Учитель, чтоб тебя... Пример для подражания… — бормочу вполголоса.

Как она умудрилась втянуть в свои «подвиги» Юрьевну? Педагога со стажем большим, чем этой сопле исполнилось лет, на минуточку.

Женя с трудом фокусирует на мне взгляд.

— Да что ты знаешь! Просто... Так сложились нерпе... непре... Короче, обстоятельства, вот.

— Какие-какие обстоятельства? — хрипло цежу сквозь сжатые зубы.

— Трагические! — Сокрушённо разводит она руками.

— Трагические обстоятельства — это когда попа битая! — выпаливаю злобно. — Но это поправимо...

— Знаешь что? — тут же встаёт Женя в позу. — А вот не надо на мне отыгрываться за свои маленькие, мужские… Неприятности…

С тем, что Женя по-своему интерпретировала наш диалог с Марусей, я уже смирился. Я и сам возню со старым навесным шкафом иначе как «еблей» не назову. Вызвался помочь освободить место под стеллажи на свою голову.

Посчитала меня кобелём, да и ладно. У кого что болит, так сказать. Но порочащие меня мысли откуда?!

Тут, судя по всему, меня переклинивает, потому что осознаю я себя уже прижимающим языкатую шмакодявку к стене магазина и сжимающим лапой щуплую шею.

— О, так у меня ещё и «маленький»?! С чего такие выводы, очень интересно?

— Тоже мне секрет... — бормочет Женя себе под нос, дрыгая в воздухе длинными ногами. — Есть даже правило: большая машина — маленький…

— Заткнись, бога ради… — шиплю на неё сдавленно. — Можно подумать, твой бывший владелец «Оки»…

Женя подвисает. Явно пьяным мозгом пытается сообразить…

А потом как выдаст:

— Хаматов, бери выше. У него был мопед!

Не кипятись, Паша.

Она всё-таки девушка. Дерзкая, пьяная дурочка. И не соображает, что говорит.

Конечно, она не хотела сказать, что я древний как мамонт, и уже испытываю проблемы с эрекцией. Про упавший реликт мне показалось. Но вот фигню с размером — сморозила осознанно.

Наглая пигалица! Вообще страх потеряла! Хамит как будто есть голова запасная.

Злобно зыркнув на Женю, перехватываю идиотку за шкирку, чтоб не упала. Распахиваю дверь магазина и вместе с ней шагаю в душное, пропахшее моющими средствами помещение, сквозь зубы обещая, что она у меня за всё поплатится. Ответит сполна и за полуночный забег по кладбищу, и за колючки в моей заднице, и за баланду из требухи — вообще за всё!

Пока не забыл, забираю с прилавка уже оплаченные эклеры для Вовы и заглядываю за стеллажи, где Юрьевна как раз берёт соперницу на удушающий.

— Девочки, брейк. Быстренько пожали друг другу руки. Рефери уходит, — ухмыляюсь мысли, что моя бывшая училка вдруг поменялась со мной местами. В былые годы она не раз снимала меня с побитых одноклассников.

Цепкий взгляд практически сразу упирается в меня.

— Девочку чтоб проводил до кровати. И смотри мне, без фокусов там.

— Да какие уж тут фокусы. Реквизит того... — с сожалением кошусь на хихикнувшую Женечку.

При свете лампы её внешний вид внушает опасения, что машину потом будет проще сжечь, чем отмыть.

— Ну и чего тогда стоим? Свободен.

— Вы разве с нами не поедете? — не то чтобы я горел желанием, но предложить чувствую себя обязанным.

Скривившись, Юрьевна поворачивается к взлохмаченной продавщице, потом устремляет задумчивый взгляд к полке с винами.

— Маруся! Что ты расселась?! Неси портвейн, будем стирать тебе память.

Икнув от испуга, продавщица быстро кивает и живо принимается стругать закуску. У её партнёрши по спаррингу боевого настроя как не бывало. Женщины дружно соображают на двоих. Так что самое время валить отсюда, а то атмосфера становится слишком томной. Кому как, а мне голова нужна трезвой, иначе состояние реквизита перестанет волновать.

«Реквизит», кстати, в кои-то веки покорно помалкивает, спотыкаясь едва ли не на каждом шагу. Я бы даже сказал, что молчит подозрительно. Но недолго.

— Павел, ты можешь остановиться?

— Зачем?

— Надо. Я должна перед тобой извиниться.

Да ладно?!

— Валяй, — бросаю на ходу.

— Извини.

Я жду продолжения, не сразу поняв, что его не последует.

— Что ж, пьяные мысли самые искренние. Будем считать, ты осознала...

— А ты знаешь народную мудрость, что усики — пропуск в трусики? — увлечённо перебивает меня Женя.

— Это ты к чему? — Встаю как вкопанный.

Вы поглядите-ка, как оживилась, не к добру...

— К тому, что размер и выносливость не главное, альтернатива есть. Ты, главное, не отчаивайся.

— На что ты намекаешь, бля?! — рычу, гневно глядя в квадратные от шока глаза Павловной.

Впервые в жизни я хочу побиться головой о стену и поплакать.

— Я… э-э… поддержать хочу. Ты чего? — робко улыбается паршивка.

Ну и что с ней прикажете делать?

— В машину, живо!

Размашисто распахиваю дверцу, заталкиваю «группу поддержки» на заднее кресло, усаживаюсь за руль и сразу поворачиваю к себе зеркало заднего вида, чтобы держать эту глупую пьянь в поле зрения.

В принципе, всё не так плохо. Я ж теперь вправе развеять домыслы, правильно?

Хмыкнув, завожу мотор. Руки так и чешутся немедленно приступить к делу. Один поцелуй ведь не преступление? А сероватые подтёки и листва в волосах даже добавят задумке пикантности. Будет во всех смыслах моей грязной девочкой.

Вопрос только в том, смогу ли я остановиться? Очень сомневаюсь.

Когда машина плавно тормозит у калитки, моя пассажирка уже бессовестно дрыхнет, подложив под голову согнутую руку.

Н-да, что-то поторопился я, раскатал губу...

Мстительно выкручиваю громкость на магнитоле. Не на всю мощность, но достаточно, чтобы моментально протрезветь и подскочить от ужаса.

О-о-о, да! Женечкин сумрачный взгляд — отдельный сорт удовольствия.

По радио крутят шансон. Я не фанат, а вот её прямо бодрит.

Устав ждать, когда ей удастся вернуть тело в вертикальное положение, открываю заднюю дверцу машины.

— Я сама могу, — упрямится Женя, кое-как выбираясь наружу.