Перезагрузка

Через минуту выяснилось, что синеглазый уроженец Минска ни разу плана родного города в глаза не видел и ориентируется по нему настолько плохо, что вообще не ориентируется. С трудом отыскал улицу Филимонова и сказал, что если на юго-запад, то лучше по ней двигаться, а потом к железной дороге, и «как повезет».

– Весьма обнадеживает, – сказал Рашид, когда нацепивший рюкзак Петр утопал в ту сторону, откуда они пришли. – О Аллах, каких только персонажей не встретишь в этом мире.

С первой поляны вскоре попали на вторую почти такую же, а когда впереди обнаружилась третья, Андрей заподозрил, что их водит кругами, несмотря на то, что солнце исправно светит в правую щеку.

– Или они все здорово похожи, или какая-то хрень замутилась, – проговорил Илья. – А, шеф?

– Я ничего не чувствую, все в порядке, – подал голос Рашид.

Проходы между пятачками «джунглей» были такие узкие, что шагать приходилось, едва не обдирая бока. Обзор заплетенные вьюнами и лианами деревья закрывали напрочь, путешественники видели только небо.

– Давай еще немного, – сказал Андрей. – И если опять…

Через полсотни шагов снова очутились на поляне с обломком ствола посредине, но этот оказался куда ниже предыдущих, а на его плоской верхушке выросло нечто похожее на актинию.

– Все-таки не одна и та же, – сказала Лиза с облегчением.

Андрей подумал, что обломок запросто может трансформироваться, пока никого нет рядом, но эту мысль оставил при себе – даже если дела так и обстоят, то сделать они ничего не смогут.

Сам выдохнул, только когда «джунгли» остались по бокам и за спиной, а впереди показался обычный городской двор: кирпичная девятиэтажка, лавочки у подъездов, припаркованные автомобили.

– О, клево, – заметил Илья, выразительно постучав подошвой по асфальту. – Реальная тема!

Чтобы она стала еще более реальной, попытались отыскать табличку с адресом. Когда преуспели, выяснилось, что до названной Петром улицы всего ничего, каких-то сто метров по прямой.

За углом наткнулись на сидевшую у стенки «гориллу», та при виде людей вскочила, зарычала и бросилась наутек.

– У-лю-лю! – заорал Илья ей вслед. – Стой, скотина мохнатая!

Но тварь не послушалась и исчезла из виду.

Пройти эти сто метров оказалось непросто – сначала преодолели полосу «пустыни», затем пришлось обходить заросли металлической травы, что не желала гнуться даже под подошвами.

– Вот она, улица Филимонова, – сказал Андрей, когда они все же выбрались на проезжую часть. – Можно пойти дальше, но я предлагаю на сегодня закончить и остановиться вон там, у берега.

Прямо впереди, если верить карте, находился один из каналов все той же Слепянской водной системы, а если верить глазам, то заполнявшую его жидкость можно было пить. Время клонилось к вечеру, а встал очень рано, да и побегал неплохо еще до рассвета, так что ноги гудели, а спина периодически «вспоминала» о тяжести объявившего себя богом толстяка в белом костюме.

Таком же белом, как туман, что висит над зоной трансформации.

– Ну, давай остановимся, – неохотно протянул Илья, никуда с утра не ходивший.

Палатку поставили на самом берегу, в нескольких метрах от прозрачной воды. Укатившееся на запад солнце ухнуло в облака, издалека донеслось предупреждающее громыхание.

– Какое у нас, интересно, сегодня число? – спросила Лиза, помешивая варившуюся в котелке овсянку.

– Сейчас посчитаем, – сказал Рашид, потирая верхнюю часть лобового щитка.

Когда прикинули, вышло, что на дворе тридцатое июня и что через несколько часов наступит июль.

Почти за два месяца они добрались от Нижнего Новгорода до Минска, прошагали не одну сотню километров. Надежда отыскать место, где все осталось как раньше, давно исчезла, растаяла как дым, но Андрей не собирался останавливаться – да, он устал, но пока не доберется до разгадки всемирной катастрофы или хотя бы не попытается добраться, на месте сидеть не будет…

– Да, я думал в натуре, что меньше прошло, – Илья озадаченно поскреб в затылке.

Поужинали, и бритоголовый отправился мыть котелок – сегодня была его очередь. Лиза забралась в палатку, зажгла свечку и принялась то ли зашивать что-то, то ли разбираться в вещах.

– Мне кажется, я все ближе к тому, чтобы вновь стать человеком… полностью, – сказал Рашид, веточкой постукивая по тлеющим углям.

– Ты должен радоваться. – Андрей глянул на «колдуна», пытаясь понять, к чему тот затеял этот разговор.

– Должен, но не получается… Интересно, я ведь наверняка вспомню все, что со мной было раньше, но, думаю, там будет все слишком сложно и больно для такого существа… для того, кем я был.

Соловьев пожал плечами:

– На то она и жизнь человеческая, чтобы в ней всего было намешано.

– Да, да… нелюдская куда проще… и все равно спасибо, что ты согласился взять меня с собой, поверил в меня, не оставил там, где я… ну точно не стал бы меняться, – говорил Рашид горячо, заметно было, что он волнуется.

– Не за что, – отозвался Андрей. – Не за что.

Заглянув в палатку, он обнаружил, что девушка уже спит, и, стараясь не шуметь, забрался в спальник. Уснуть смог не сразу, услышал еще, как вернувшийся Илья о чем-то поболтал с Рашидом, как звякнул поставленный сушиться котелок, и только после этого рухнул в мягкую тьму.

Вынырнул из нее под аккомпанемент жуткого хрипа и гула в ушах. В горло ему вцепились чьи-то руки.

Хрипел он сам, пытаясь впихнуть в легкие хоть сколько-то воздуха.

Отмахнувшись вслепую, Андрей задел чье-то лицо и услышал вскрик… женский вскрик. Вцепился в душившие его тонкие пальцы, дернул изо всех сил, и Лиза упала на него сверху.

– Что за хрень? – донеслось из темноты, вспыхнул фонарик в руке моргающего Ильи. – Вы чего, потрахаться решили? Так делали бы свои дела потише или наружу бы выбрались, сейчас тепло, зуб даю.

– Какое потрахаться! – рявкнул Андрей, встряхивая девушку. – Эй, ты!

Глаза Лизы были открыты, но лицо напоминало маску, покрытую розовым лаком, – равнодушное, совершенно спокойное, будто она сидела на скучном совещании, а не извивалась, пытаясь вырвать руки из кистей Андрея.

– А, чего? – Бритоголовый вытаращил глаза. – Эй, подруга, крыша у тебя съехала?

Андрею удалось сесть, отпихнуть Лизу от себя, и тут ее словно включили. Задвигались глаза, в них появилось изумление, рот слегка приоткрылся, показались ровные белые зубы.