Пермский Губернский. Паритет

— Приворот!

— Хуже! Приворот от пошлой лисы-танцовщицы…

Девчонки ещё долгое время спорили о природе вкусного печенья. А я быстренько спрятал диск в тайник.

Конечно же, никакого горячего видео там не было. Дора просто поделилась со мной своим прекрасным пением.

Глава 18

Всю дорогу до Полимага меня не отпускало ощущение, что за нами следят. Сперва странный чёрный «БМВ» всё никак не хотел отставать. Затем люди в серых костюмах стояли по углам. И, что самое забавное — в их руках были настоящие газеты… Газеты в 2024 году. Ага, так я и поверил.

— Как думаешь, это агенты Улья или у меня паранойя?

— Не знаю, брат. — задумчиво ответил Семён, поглядывая на светофор: — Меня больше смущает другое.

— Что же?

— Как лиса нашла твой адрес?

— Да, я тоже об этом подумал. И ладно бы — просто адрес. Она знала, когда я просыпаюсь. То есть, ей сообщили даже распорядок дня. Одно радует во всей этой ситуации — даже если Улей сунется к нам в квартиру, Агни от них и мокрого места не оставит. Это, как сторожевая собака, которая всегда ищет повод откусить жопу.

— В этом плане Голубика хороша. А вот во всём остальном… — Семён кисло усмехнулся.

— Каждый хорош в своём деле. Это называется — талант.

— Откусывать жопы? Ну, не знаю… Иногда мне кажется, что Мерлин её избаловал до безобразия. Нет, я прекрасно понимаю, что у него дочь болеет и все дела…

— Ничего себе, болеет. Она — живой труп.

— Живые трупы были сегодня ночью. А дочь Мерлина — всё ещё человек. Но суть не в этом. Я прекрасно понимаю, что у Мерлина сложная жизненная ситуация. Однако это не даёт ему права безответственно относится к другим. Голубика могла бы быть хорошим лидером. Могла бы многого добиться в своей жизни. А Мерлин же тупо её сломал. Вот ты сам посуди — это нормально, что взрослая девушка живёт у незнакомого мужчины и за бесплатно помогает отрывать бошки? И всё… Голубика же пальцем о палец не ударила, чтобы хоть как-то развиваться! — вздохнул фамильяр: — Смотрю на неё… и сердце кровью обливается. Надо бы тебе с ней поговорить.

— Знаешь, Семён — солдат не всегда должен думать.

— Что это значит?

— Это значит, что в данном промежутке времени мне нужна именно такая Голубика, которая есть. Я готов простить ей многое за то, что она для меня делает. И пока мы не нарастим дополнительные «мышцы» — менять Агни нет смысла.

— Сколько ей сейчас? Двадцать шесть? Или двадцать семь? Я к тому, что не будет ли потом слишком поздно, брат?

— Не будет. А ты, чего так волнуешься за неё? — усмехнувшись, спросил я: — Ты же у нас весь такой незаинтересованный? На всех и всё плевать. Порой ведёшь себя, как кот.

— Она импонирует мне, как человек. Вот и переживаю. А по поводу наплевать на всё и всех… За столько лет в облике кота… Сам понимаешь. Порой, я уже сам не знаю, осталось ли во мне хоть, что-то человеческое. И… не хочется это признавать, но только рядом с Беллз я чувствую себя, как раньше.

— Не хочется истерично вылизывать мохнатые бока и носиться с дневным «тыгыдыком»?

— Верно! Но… я смотрю на себя в зеркало, и как будто… кот — это моё настоящее отражение.

— В плане?

— Помнишь «Матрицу»?

— Допустим. — благо, что донор хорошо запомнил сюжет, ибо пересматривал данную киноленту раз десять: — И что там?

— Мне иногда кажется, что матрица в реальности — это самообман. Человек странное существо… Больше всего в жизни мы врём в первую очередь себе, а не другим. Придумываем для себя образ, который очень далёк от реальности и любуемся им. Вот это и есть матрица! Красивая картинка самообмана у нас в голове. А потом, со временем, розовые стекла разлетаются на маленькие кусочки. Ты очухиваешься в мерзкой жиже, а потом попадаешь в Зион. Вот это — истинный «ты». Потрёпанный. Грязный. Далёкий от идеала… Зато настоящий и свободный от матрицы. И глядя на своё отражение, я всё чаще начинаю понимать суть моего наказания. Люди не живут вечно, просто потому, что со временем начинают терять реальность. Кто же я такой на самом деле? Что именно осталось от прежнего меня? Все эти вопросы порой заставляют меня возвращаться в Зион…

— Так кот — это твоя матрица?

— Типа того… Мне плевать на своё юное тело. Мне просто не нравилось возвращаться в Зион. Но благодаря тебе я… даже к этому привык.

Разум — крайне сложная штука. Я до сих пор в восхищении от матушки-природы, которая смогла создать столь уникальный и проработанный инструмент.

— Все мы, когда-нибудь прозреем. — подвёл к итогу весь свой монолог Семён: — Увидим настоящих себя и примем это, как должное… Но, а пока нам только и остаётся, что наслаждаться благами стройной матрицы. Иллюзии лучшего себя.

— Значит, ты утверждаешь, что всё горе от ума?

— Не без этого. Со временем учишься фильтровать, некоторые моменты. Что-то отпускаешь… А, что-то блокируешь. Прячешь во мраке своей души. Но рано или поздно оно всё равно вырвется. А справишься ли ты с новой версией себя? Хороший вопрос… Трансанималинг — это жестоко.

— Такова расплата за долгую жизнь.

— Долгую жизнь в потёмках собственного разума. — вздохнул фамильяр, припарковавшись возле огромного чёрного внедорожника: — Что-то я тебя загрузил лишней информацией.

— Нет-нет. Мне очень интересно тебя слушать. Тем более, дельные вещи ты говоришь крайне редко…

— Ну, спасибо. — кисло усмехнулся Семён: — Предпочитаю нести миру позитив. А это… Чёрт знает, откуда в голове взялось. Может быть, я просто завидую беспечности Голубики?

— Может. Ты, главное, за периметром следи. Увидишь, что-то подозрительное — сразу скажи мне.

— Договорились.

Однако таинственные преследователи появляться не спешили. Я специально выходил к Семёну во время большой обеденной перемены. Тишь, да благодать.

После пар мне опять пришлось топать на факультатив к Шаляпину. Сегодня он даже не опаздывал. Сидел у себя в кабинете и читал старую потрёпанную книжицу.

— Расскажите, Фёдор Александрович… — преподаватель обратился ко мне, не отрываясь от чтения: — Вы хоть что-нибудь помните о своих родителях?

— Смутно. Кома не проходит бесследно. После моего… пробуждения, всё вокруг стало другим. Мне кажется, что изменился даже ход моего мышления. Но с памятью до сих пор проблемы. А, как это поможет нам в сокрытии энергетического поля?

— Сегодня мы приступаем к практике. — Шаляпин, наконец-то, отложил книжку в сторону: — Голова — наш центр управления. Именно в ней происходят все необходимые процессы, которые делают нас магами. Эмоции — энергия, которая помогает нам колдовать. И чем ярче ваши эмоции, тем сильнее выйдет конструкт. У моей лучшей ученицы получалось прятать энергетическое поле, когда она вспоминала о смерти матери. Эта эмоция стала ключевой. Она настолько сильно въелась в разум девушки, что перебивала абсолютно всё. Не надо так на меня смотреть, Фёдор Александрович! Мой предмет заточен на то, чтобы слабости превращать в силу. Если у вас есть эмоция, которая может перекрыть всё остальное — то используйте именно её.