Перстень Агируса

— Энни, по телефону ты спрашивала меня о бутылке с водой. Позже я нашла ее. Она лежала под комодом и была пуста. Скажи, Энни, моя мама заболела из-за той воды? Объясни мне, как в мамину комнату попала чертова бутылка, и откуда ты об этом знаешь?

Марк пришел мне на помощь:

— Соня, все это сейчас не важно. Мы теряем время, а твоей маме нужна срочная помощь. Чем позже мы начнем, тем меньше шансов вернуть ее к нормальной жизни.... Если это вообще возможно сделать..., — добавил он тихо, отвернувшись, чтобы девушка не услышала его.

Но Соня продолжала смотреть на меня с выжидательным выражением, требуя объяснений. Мне ничего не оставалось, как переадресовать вопрос Эллинор.

— Не могла бы ты сама..., — начала я, но меня перебил профессор:

— Мисс Складовски, произошла страшная ошибка и ваша мама, по всей вероятности, случайно приняла экспериментальное лекарство, которое сейчас проходит самые первые проверки и тесты. Это препарат нового типа и его побочные эффекты очень опасны — они влияют на психику человека. Это пока все, что я могу сказать.

Альфред Мейсен снова склонился над Евой, а Марк сказал Соне:

— Должен добавить, что Энни никак не связана с этим делом. Про бутылку с экспериментальным препаратом она узнала лишь за миг до того, как позвонила тебе.

Движением глаз Марк дал мне понять, что хочет поговорить со мной наедине. Мы отошли в сторону и он объяснил:

— Не подумай, Энни, что мы с Альфредом покрываем поступки Эллинор из симпатии к ней.

— «Именно так это и выглядит», — мелькнула у меня мысль, но я не решилась ее озвучить.

— Подумай сама, любимая, можно ли рассказать Соне правдивую историю про бутылку со средством, созданным Бакли? Это означало бы раскрытие чуть ли не всех наших тайн, — Марк подумал и уточнил, — Соня — это не тот человек, кому я готов доверить важные сведения.

Я обернулась и увидела, что Эллинор обняла за плечи Соню Складовски, что-то внушает ей, глядя девушке в глаза и энергично кивая головой.

— Что же будет с Алексом?, — вспомнила я вслух о младшем ребенке Евы, — придется помочь Соне заботиться о братике.

— Дядя уже прояснил этот вопрос, — ответил Марк, — после похорон Джеймса Фостера родственники Евы забрали мальчика с собой в Польшу. Там он пробудет до конца летних каникул, а к началу учебного года вернется в Белдорф.

— Это хорошо.

— Пора ехать!, — громко объявил профессор, взял на руки спящую Еву и быстрым шагом пошел назад к машинам.

В лабораторном корпусе Мейсен Мэнора пришлось обустроить нечто вроде больничной палаты для миссис Фостер, которая все еще спала. Профессор подключил к ней приборы, взял кровь у нее из вены и ушел делать анализ. Марк привязал руки и ноги Евы ремнями к раме кровати.

— Зачем ты это делаешь?, — возмутилась Соня.

— На всякий случай, — неопределенно ответил молодой ученый.

— Я не согласна!, — упрямо заявила Соня и, схватив со столика ножницы, попыталась разрезать путы.

Марк, не церемонясь, отнял ножницы и отбросил их.

— Даже не думай делать этого!, — прикрикнул он на на упрямицу.

— Что же теперь будет?, — причитала вслух испуганная Соня. Она почти непрерывно плакала, а мы уже не утешали ее, сообразив, что девушка должна выплакаться и успокоиться сама.

Альфред Мейсен вернулся из лаборатории мрачный, как туча . Он едва слышно поговорил со своим племянником, после чего Марк подошел ко мне и тихо попросил:

— Милая, ты можешь выйти со мной в коридор?

Я выполнила его просьбу. Профессор, Дик, Эмили и Эллинор последовали за нами. Соня не захотела покидать комнату и осталась сидеть у изголовья Евы.

— Я не могу надолго оставлять дочь наедине с матерью, — сказал мой парень, — если верить показаниям приборов, Ева должна очнуться с минуты на минуту и боюсь, что находиться рядом с ней опасно. Поэтому надо быстро договориться кто и что будет делать.

— Я и Джереми можем остаться здесь в качестве охраны, — предложил Джек Слейтер.

— Мне нужно вернуться в Уэйкфилд, — сказала Эллинор, — доктор Бакли может хватиться меня и начать выяснять чем я занималась. Не хотелось бы говорить ему о том, что я была в Мейсен Мэноре.

И она быстро ушла, будто испарилась в воздухе.

Профессор недовольным тоном пробурчал что-то под нос. Из его неразборчивой тирады я поняла лишь слово «...проблема...».

Эми растерянно посмотрела на Дика и обратилась к Марку:

— Поручи нам какое-нибудь дело, не знаю, что именно — тебе виднее.

Дик согласно кивнул.

— В таком случае, ты, Дикки, проследи за безопасностью по всему периметру имения — решил Марк, — а ты, Эмили, отвези Соню домой и успокой ее, пожалуйста. Скажи ей, что завтра она сможет посетить свою маму. К тому времени мы придумаем правдоподобное объяснение происходящим событиям. А пока, Эми, убеди Соню в том, что рассказывать о состоянии Евы нельзя никому, ни одной живой душе! Это в ее же интересах.

Молодой ученый повернулся ко мне и хотел что-то сказать, но в это самое мгновение из палаты, где находились спящая Ева и ее дочь раздался грохот, будто что-то упало и разбилось. Вслед за этим послышался крик Сони и чье-то громкое ворчание. Дверь толчком распахнулась, из палаты с визгом выскочила Соня. Она прижимала к себе окровавленную руку, из которой струйкой вытекала кровь. За девушкой гналась Ева и выглядела она, как живой мертвец, как зомби.

В одно мгновение Марк оказался рядом с чудовищем, в которое превратилась миссис Фостер, и молниеносно заломил ей руки за спину. Зомби-Ева сопротивлялась и ворчала немыслимым голосом невнятные слова. Ей удалось высвободить одну руку и Дик бросился Марку на помощь. Зомби клацала зубами, открывая ставший черным рот. Как только Дик приблизился, она толкнула его свободной рукой — парень отлетел к противоположной стене и упал. Тут же Дикки быстро поднялся на ноги и снова ринулся на помощь, но Марк прокричал:

— Не подходи, я справлюсь! Она может укусить тебя, не приближайся!

Но Дик упрямо пошел к ним, говоря:

— Но ты-то не боишься, почему же я должен струсить?

Марк удвоил усилия и повалил зомби на пол. Профессор успел взять мощные наручники и защелкнул руки Евы за спиной, опустившись на колени. Джек Слейтер передал ему рулон широкой липкой ленты и Альфред Мейсен ловко заклеил ею рот зомби-женщины, после чего легко поднял ее и отнес обратно в палату. Там он с помощью своего племянника зафиксировал пациентку на кровати, пристегнув не ремнями, а наручниками ее руки и ноги к надежной стальной раме. Напоследок, профессор ловким движением сорвал липкую ленту со рта прикованной женщины и она попыталась цапнуть зубами его за руку, но ученый оказался быстрее. Та, что раньше была красавицей Евой Фостер, сейчас представляла собой жуткое и мерзкое существо.