Перстень для Избранной

Девушка неожиданно подскочила.

— Отчет! Отчет-то годовой! — она горестно застонала, — Кто же Светику поможет, когда я тут в реанимации, в коме? Это ведь надолго. Вон, какие глюки реальные!

Кто же не слышал, вон, по телевизору часто про это говорят, что люди в коме чего только не видят и не слышат. Прямо вторую жизнь в той коме живут. И долго могут так и жить, не возвращаясь в реальный мир. Мозг дело такое.

После таковых рассуждений девушку тряхануло еще сильней. Ей захотелось зарыться в эту, воображаемую, траву, с головой. Закопаться, уткнуться лицом и не видеть и не слышать больше ничего. И не думать. Самое главное, не думать больше ни о чем.

Вера так и сделала.

И трава приняла ее в свои объятья, даря покой и забвение. Душистая, влажная, мягкая и податливая, она давала Вере ощущение защищенности, так необходимое девушке сейчас.

И Вера уснула, свернувшись приличного такого размера клубочком. Ее русые волосы, еще утром аккуратно прибранные в толстую, знатную такую косу, под стать самой девушке, расплелись и вились вокруг головы и лица, придавая Вере вид настоящей валькирии.

Ее грудь дышала свободно, обтянутая любимым свитерком, а джинсы облегали могучие бедра девушки как вторая кожа. Она спала, и в этот раз не видела никаких снов с эротическим подтекстом. Очевидно, для таковых вот снов чего-то не хватало.

А ведь и верно. Перстень-то совсем погас, потеряв всю свою волшебную силу. А без волшебной силы какие сны?

Так, мелочевка всякая. На самом деле Вере вообще ничего не снилось. Стоило девушке только закрыть глаза, и она провалилась, как в омут, в сон глубокий, исцеляющий, без сновидений.

* * *

Неожиданно девушка проснулась. Всего-то ничего и поспала. Однако она почувствовала себя наполненной такой энергией, что хоть сейчас на подвиги.

Вера перевернулась на спину, все так же, как и до сна, ощущая под руками и под головой траву, мягчайшую. И такой был воздух, такой необычно свежий и ароматный. Казалось, все нежнейшими запахами июньского лугоцветья собрались в одном месте, и кружили голову.

Вера вздохнула полной грудью, и чуть не застонала от удовольствия.

— Да этот воздух можно просто есть ложкой! — подумала она, и вдохнула еще раз, прямо затянувшись этим ароматом. Он проник куда-то глубоко внутрь, в такую ее глубину, о которой девушка никогда и не подозревала.

Этот воздух насыщал. Казалось, каждая клеточка ее тела жаждала этого необыкновенного пиршества. Вера вдруг почувствовала, как что-то внутри нее начинает пробуждаться, и испытала просто дикое желание скинуть любимый джемперок и не менее любимые джинсы.

Таковое желание даже несколько ее напугало. Никогда-то девушка не думала, что в глубине души принадлежит к странному племени натуристов, как называли себе люди, в просторечье именуемые нудистами.

Но ей реально хотелось сбросить с себя все, и, как есть, ну ладно, пусть хоть в нижнем белье, хотя вся ее душа противилась и этому, вольно разлечься в этом разнотравье, целиком спрятаться и лежать, раскинув руки, вдыхая явно целебный, дарующий силу и энергию воздух.

Вдруг Вера почувствовала, что рядом кто-то есть. Девушка затаила дыхание, и страшно порадовалась, что не поторопилась скидывать с себя всю одежку. Она медленно-медленно приоткрыла глаза. Сквозь длинные пушистые ресницы посмотрела вверх, и обомлела.

Глава 2

И крик, который так и рвался из ее груди, и дыхание, которое тоже пыталось вырваться вместе с криком, наконец-то вырвались на свободу.

Глаза девушки чуть не выскочили из орбит, она подскочила, и так и осталась стоять с открытым ртом.

Это вовсе не был крик, полный страха или чего-нибудь подобного.

О нет!

Это был вопль, полный восхищения. Потому что рядом с ней, на расстоянии каких-то там пяти метров, аккуратным полукругом, стояли волшебные существа.

Существа из сказок, которые она слышала в детстве. Видела в мультиках, до которых Вера была великая охотница. И даже в знаменитой саге о Гарри Поттере, которую она регулярно пересматривала, особенно в сумрачные осенние и холодные зимние дни, они встречались.

Это были единороги.

Правда, масти вовсе не белой, а совсем даже в лиловых тонах. Но с умнейшими голубыми глазами, косящими в ее сторону. Голубых же глаз не бывает у лошадей, верно?

Поджарые, с длинными ногами и величаво изогнутыми шеями, с хвостами цвета сирени по весне и шикарными гривами, в которых кое-где виднелись луговые цветы.

И у них действительно был рог, причем яркий такой, вот цвет Вере было толком не разглядеть, такое от них шло сияние.

Девушка задохнулась от восхищения. Она стояла, замерев и одно только желание было у нее — подойти, вот прямо сейчас, подбежать, к волшебным созданьям и прижаться лицом, обнять за шею, и прошептать что-нибудь доброе и ласковое.

Вера даже сделала шаг, другой, ощущая босыми ногами пружинистую прелесть и мягкость травы под ногами, навстречу существам из сказки.

Единороги, если это были они, чуть напряглись и подняли чуткие уши. Девушка сделала еще один шаг, все еще с улыбкой радостного изумления на счастливом лице.

Волшебные существа фыркнули, и угрожающе наклонили изящные головы, выставляя единственный рог вперед. Как бы говоря:

— Эй, помедленнее, — и чуть отступили назад. Однако все также настороженно смотрели на девушку, но спасаться бегством явно не собирались.

— Да от кого им спасаться-то? От меня, что ли? — подумала наша неустрашимая Вера, и сделала еще шажок, медленный и аккуратный.

— Ах вы ж мои хорошие, ах вы ж мои красавцы, — успокаивающим тоном, как мать с капризничающим ребенком, говорила девушка, не спуская глаз с волшебных представителей животного мира, потихоньку-таки приближаясь.

Два красавца с рогами явно большего размера, чем у остальных, казалось, поняли ее. Они фыркнули, будто что-то сказали в ответ. И это был явный разговор, потому что остальные, а Вера насчитала еще целых пятерых, фыркнули в ответ и замедлили движение.

Целая стайка настоящих единорогов стояла перед девушкой на расстояние вытянутой руки. Они все еще были напряжены, и стройные ноги их подрагивали. Тонкие, высоко посаженные ноздри вдыхали воздух, явно принюхиваясь к приближавшейся девушке.

— Как собаки, право слово! — сама удивилась Вера сравнению, пришедшему в голову. Девушка совершенно перестала думать о сотрясении мозга, своей коме, реанимации.

При виде подобных чудес все эти предположения просто вылетели у нее из головы.

К этим волшебным существам ее тянуло просто непреодолимой силой. Могла ли она остановиться? Может быть. Но интуиция, которая, как мы знаем, была одной из сильных сторон Веры, ничего не имела против таковых вот ее телодвижений.

— Значит, они неопасны, — пришла в голову мысль, выбравшись из глубин ее существа.