Первая любовь. Это было или мне казалось?

***

Шёл урок информатики. Это был необычный урок. Его вёл у нас молодой учитель Павел Александрович. Первое время он бился над нами, пытаясь до нас донести решение каких-то сложных логарифмов, но потом плюнул и разрешил просто сидеть за компьютерами и делать то, что мы хотим.

Вариантов особо не было: можно было либо слушать музыку, либо играть в игры. Мы делали и то, и другое. Мне нравились гонки. Я, конечно, чаще проигрывала, чем выигрывала, но это не отбивало у меня желания снова и снова выезжать на трассу, надеясь на победу. Из музыки, на компьютерах был только Наутилус, Король и шут, Фактор-2, Мальчишник и ещё какая-то хрень. Я выбирала Фактор-2, чаще всего это была одна и та же песня, я могла крутить её часами, до того она мне нравилась! Помню, до сих пор, один куплет:

Что у тебя в душе, хотел бы я узнать,

Безмолвные уста хотят мне что-то рассказать,

Но неподвижна речь – не выскользнет она,

И твои чувства ко мне я не узнаю никогда.

Что у тебя в душе, хотел бы я узнать.

Огонь иль стужа? Пытаюсь разгадать.

Свирепая любовь иль просто интерес?

Серьезно отнесёшься или попутал бес?

Так вот, в этот день, я сидела как обычно, слушая её и играя в гонки. Не знаю, что толкнуло меня, но мне вдруг сильно захотелось оглянуться, что я и не преминула сделать. Я встретилась со взглядом моего учителя. Он сидел за столом, подперев руками подбородок. Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза. Краем глаза, я заметила, как его губы поползли в улыбку. Испугавшись, я быстро отвернулась. Что это??? Почему он так смотрел??? Почему он начал улыбаться??? Или мне это просто померещилось??? Чтобы проверить себя, я снова оглянулась: наши взгляды вновь встретились, я поспешила отвернуться. Не может быть!!! У меня наверное галлюцинации… А если нет? Если он, правда, смотрит? Интересно, зачем ему смотреть на меня? Я ему нравлюсь? Да ну! Не может быть! Я ведь для него малолетка. Шпана. Просто смотрит. На всех, наверное, смотрит. Он же учитель. Убедив себя в этом, остаток занятия я просидела довольно-таки спокойно, ни разу больше не оглянувшись.

Следующим уроком была география. Её вел у нас, наш же классный руководитель: Марина Степановна. Женщина, умеющая много и интересно говорить, но не всегда справляющаяся с неуправляемым классом. У неё были свои особенные взгляды на жизнь. Мальчишки её находили странной, да и большинство девчонок тоже. Мне лично, она нравилась.

В общем, сидела я на географии, внимательно слушая Марину Степановну. Как вдруг, кто-то меня больно ткнул в спину. Я оглянулась, Настя протягивала мне записку:

– Это тебе.

Развернув её, я испытала шок: однокашник звал меня на свиданку. Что со всеми случилось вдруг? Что им всем надо? Я решила не отвечать. И хорошо сделала. Как только наступила перемена: этот однокашник принялся меня обзывать! Ну и иди ты… подумала я тогда с досадой. Когда в классе осталась только я, да Настя, я не сдержалась и принялась возмущаться по поводу поведения многих ребят, не называя имён. На что подруга бросила:

– Ты просто была какая-то никакая! А сейчас ты, наконец-то, расцвела! Похорошела, вот тебя все и замечать стали. Радуйся! Другие как были замухрышками, так и продолжают ими быть! А ты, день ото дня, всё краше и краше! Нашла из-за чего расстраиваться!

Всю дорогу до дома, я думала над её словами. Мне казалось, что я была такой же, как и в прошлом году, и в позапрошлом… Грудь только с попой выросли, и всё…

Придя домой, долго стояла перед зеркалом, пытаясь отыскать в себе привлекательные черты. Не удалось.

– Наверное, они все просто надо мной смеются, – решила я, и отправилась выполнять свои повседневные обязанности.

***

18 октября. Большая перемена. Я сидела на лавочке, стоявшей напротив лестничной площадки, с ребятами из своего класса. Подруга что-то им сказала, я не расслышав, поддакнула, и ребята кинулись нас щекотать. Мне удалось вырваться. Я полетела вверх по лестнице на третий этаж. На пролете, развернувшись, задержалась всего на мгновенье, только из-за того, что увидела Сергеенко, стоящего у перил лестничной площадки третьего этажа. Этого мгновенья, когда наши глаза соединились воедино, хватило, чтобы моё сердце вдруг сделало головокружительный кувырок, громко забив в набат. В его взгляде мелькнуло нечто… Не могу объяснить словами… Мне показалось, что я коснулась его души! У Сергеенко есть душа?!!! Душа?!!! Но думать над этим было некогда, за мной бежали. Сергеенко, не отводя взгляда, подошёл к основанию лестницы, раскрыл руки и сказал:

– Иди ко мне, Людмила!

Передо мной встал выбор: Сергеенко или Колька? Недолго думая, я выбрала первого, ведь он же не станет меня щекотать. Очутившись в его объятьях, не таких как он обычно обнимал меня (это были первые объятия без свидетелей, один на один), а каких-то немного скованных и нежных, я на мгновенье замерла, поняв: всё. С этого дня – я пропала! Вырвавшись из его объятья без особого труда, настолько это объятье было легким, рванулась с лестничной площадки в коридор третьего этажа и, не добежав и до середины коридора, остановилась, прижавшись к стене. Сердце стучало, как никогда. Коленки дрожали. Ноги отнимались. Что это? Что это было? Что?!!!

Оттуда, откуда я выскочила всего пару секунд назад, показалась моя подружка Мира, следом за ней Коля, Мирон и Сергеенко. Мирон схватил её, закрутив в воздухе. Затем она оказалась в объятьях Сергеенко, но, несмотря на то, что Сергеенко щекотал её, смотрел он в мою сторону. Коля же рванулся ко мне, и пытка щекоткой возобновилась, но ненадолго. Из ближайшего кабинета вышла Ольга Валерьевна. И ребята отступили, а мы, воспользовавшись передышкой, поспешили убежать от них, как можно дальше.

Пробегая мимо Сергеенко, я заметила его насмешливую улыбку. Но, подняв взгляд выше, и встретившись с его глазами, я удивилась… они были настолько напряжены, настолько глубоки и где-то на дне этой глубины таилось нечто такое, что совершенно не вязалось с его смешливой улыбкой. И от этого его улыбка казалась какой-то фальшивой.

И вот мы уже спускаемся по лестнице. Мне хочется обернуться. Чувство, что он смотрит вслед. На повороте лестницы, я замечаю, что он стоит у перил лестничной площадки, я вижу только его ноги. Не сдержавшись, поднимаю глаза и… срываюсь в бездну, осознавая, что меня уже ничего не спасёт.

Последим уроком, у нас должна была быть физкультура. Но пришла Марина Степановна и отпросила нас (меня и Миру) у Марии Викторовны, чтобы заклеить окна в классе. Мы пошли обратно в раздевалку. Пока переодевались, прозвенел звонок, пока собирали вещи, прошло ещё минут пять. И вот мы подошли к кабинету географии, где мы должны были заклеивать окна. Я резко открываю дверь, думая, что там никого нет, и встречаюсь с взглядом Сергеенко. Сразу. Моментально. Как будто он сидел и ждал, когда откроется дверь. А мои глаза как будто знали, куда нужно смотреть. Причем, сидевшие ребята в этом классе, сидят спиной к дверям! Так уж в этом кабинете стоят парты! От шока громко восклицаю: «БЛИН!» и захлопываю дверь. Да что сегодня творится?!!! Затыкать и заклеивать окна на уроке 10 класса, я вовсе не хочу! Мирка толкает меня:

– Ты чего? Заходи!

– Там 10 класс!

– И что? Марина Степановна же сказала нам подойти сейчас!

И в этот момент дверь открылась. Это была Марина Степановна:

– Заходите и приступайте. Только не шумите.

Мы вошли. На последней парте были разложены ножницы, мыло, лента для заклейки окон и вата для затыкания особо больших щелей. Приступили.

Сначала всё шло хорошо. Мы делали свою работу, они свою. Марина Степановна что-то рассказывала, спрашивала их, вызывала к доске. Вскоре послышались смешки. Сергеенко с Мишкиным что-то обсуждали, хихикая и глядя на нас. Когда Марина Степановна вышла на пару минут из кабинета: Сергеенко позвал меня к себе на колени, глупо улыбаясь. Естественно, я возмутилась. Назвала его плохим словом. Но это его не остановило:

– Иди садись, или ты боишься?!

Рекой из меня полились оскорбления. Я была зла как никогда. Как он может? Почему он обращается со мной, как с какой-то девкой?

Придя домой, я сразу достала дневник, чтобы записать всё в мельчайших деталях… Правда получался какой-то сумбур. Я всё время отвлекалась на собственные ощущения. Мысли прыгали с одного на другое. Но всё же, что-то, да получилось.

Настала ночь. Самая ужасная ночь в моей жизни. Я долго-долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Передо мной стоял его образ на лестничной площадке. Его глаза. Я пыталась снова ощутить всё то, что ощутила там. А ощущая, садилась на кровать, прижав ноги к груди. Кошмар! Кошмар! Как я могла?! Как?! Потом снова ложилась, гнала все мысли прочь, закрывала глаза… и вдруг чувствовала, как он меня обнимает. Открывала глаза, надеясь, что темнота прогонит наваждение, но даже она была не в силах прогнать его образ… В бессилии я начинала плакать… Сергеенко… Вот, скажи, зачем?! Зачем?! Что ты сделал со мной?! Что?!! Неужели это и есть любовь? Любовь же это счастье! А это что?!!! Ненавижу!!! Ненавижу!!! Сволочь!!! Сволочь!!!

Но, сон всё-таки сморил, и я задремала, но ненадолго. Мне снился он… Мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Потом он сделал шаг, один, второй, еще и ещё. Его левая рука коснулась моей, а правая скользнула по шее к затылку, лоб в лоб, глаза в глаза, и такое жаркое дыханье… настолько жаркое, что я проснулась.

Мне казалось, что у меня поднялась температура. Вся кожа пылала огнём. В горле пересохло. Села. Одеяло лежало на полу. Подняла его, и, стараясь не шуметь, встала с постели, прошла на кухню: жутко хотелось пить. Утолив жажду, вернулась обратно. Подушка казалась твердой, да и вообще вся постель. Снова не спалось. Перед глазами стоял он… Красивый и стройный, в джинсах, чёрной мастерке и оранжевой футболке…