Первая любовь. Это было или мне казалось?

– Ко всем-то ко всем, а ко мне по-особенному, – сказала я и пошла в коридор к Мире.

Подруга сидела на подоконнике, между стеной кабинета и стеной фойюшки. Села к ней. Ворчу. И чуть не плачу. Слова Марины Степановны ненароком задели за живое. Он, значит, ко всем неровно дышит. Ко всем… Боже мой, какая же я глупая! Обидно до слёз. Я ведь шла сюда и мечтала, чтобы он тоже пришёл… чтобы мы поболтали и наконец-то оставили все наши непонятки позади, чтобы обнял, чтобы… Вот глупая! Очевидно же, что он – мне не пара, что он – бабник, а я просто марионетка в его руках! И, судя по всему, он просто смеётся над мной. Глупая! Глупая!

Как только услышали их голоса, сразу бросились в столовую. Сели. Отчего-то стало страшно. Первым, как и следовало ожидать, зашёл Сергеенко и сразу пошёл ко мне. Протянул печеньку в виде рыбки (крекер):

– Людка, будешь рыбку? – я сердито отвернулась. Тогда он обратился к Мире: – Здорово, Мирка! Будешь рыбку?

Потом развернулся и пошёл снимать куртку. Крючки для верхней одежды были прямо в столовой у выхода. Потом вместе с Казаркиным сел напротив меня.

Мира вышла. Остальные тоже. Мы остались втроём: я, Сергеенко и Казаркин. А Сергеенко, вдруг, обращаясь к Казаркину, воскликнул:

– Смотри, смотри, Людка-то как прикольно сидит!

Я, посмотрев с досадой на него, встала и направилась к выходу, а вслед понеслось:

– Люда, ты куда? Люда, ты что обиделась? Люда, посиди с нами!

В душе мне почему-то безумно захотелось вернуться… И посидеть рядом с ним, и поболтать… Может быть из этого бы и что-нибудь вышло… Но я пересилила своё желание… Нельзя! Нельзя! Вон даже Марина Степановна утверждает, что он ко всем так дышит. Так зачем мне тогда самой бросаться в огонь? Чувств у него нет. А мои… от этого только будут разгораться ярче! А мне этого вовсе не надо! Повоюю с ними и как-нибудь справлюсь! Ведь сейчас всё равно не время любить. И тем более, ему этого не надо! НЕ НАДО! Ещё и Людкой стал называть!!!

В коридоре присела к Мире и Ромашкину. Сидели болтали. Остальных видно не было, куда-то исчезли, будто и не приходили. Они вернулись все только минут через десять. А ещё через какое-то время из столовой вышла Марина Степановна, и пригласила всех к столу. Ромашкин сразу же скрылся в столовой, Мира тоже встала:

Конец ознакомительного фрагмента.