Первая скрипка для злого доктора

– Но ещё же не вечер!

– И что? Я разве сказал, что зайду за тобой вечером? Наше свидание уже началось. Пойдём, покажи, где здесь можно перекусить?

– У нас тут только блины.… – отвечаю растерянно. – Это здесь недалеко, рядом с людской избой, в чайной…

– Ну, значит, пойдём есть блины, – Антон тянет меня за собой. – Только оденься!

– Да тут минуту идти, – отмахиваюсь от него.

– Заболеть хочешь? – сдвигает брови. – Не май месяц на улице! Пока что!

– Ты зануда ещё больше, чем я, – кидаю на него язвительный взгляд.

– Кто бы сомневался, что мы созданы друг для друга, – Антон хмыкает, заставляя меня слегка покраснеть.

На территории музея действительно кроме блинов никакой еды нет. Причём и жарят их прямо тут, в избе, на самых обычных сковородках. Но, правда, не в печи, а на газовой плите.

– Со сметаной или со сгущёнкой? – спрашивает у нас девушка.

– И того и другого по две порции, – мужчина, опережая меня, делает заказ. – Ты же не против, любимая?

Только закатываю глаза, поймав горящий любопытством взгляд «поварихи».

Мы забираем огромные чашки с травяным чаем, который здесь заваривают из смородиновых листьев, мяты и душицы, выращенных на территории музея, в «аптекарском огородике», и не сговариваясь идём к окну. Крошечный зальчик, в котором помещается-то всего четыре стола со скамьями, сейчас пустует.

Антон усаживается не напротив, а рядом, потесняя меня на скамье так, что я оказываюсь у стены.

– Слушай, а вкусно! – довольно кивает, сделав первый глоток чая.

– Да, мне тоже нравится местный чай, – улыбаюсь невольно.

– Что ты делаешь в архиве сейчас? – спрашивает мужчина с любопытством.

– Да ничего особенного, обычная работа…

И всё же его интерес кажется искренним и подкупает. Пока нам готовят блины, успеваю рассказать, чем занимаюсь, про бумаги, про каталог, который решила сделать.

Антон слушает, вставляет замечания, задаёт вопросы, и я даже немного расслабляюсь. Потом мы забираем готовые блины.

– Я бы предпочёл с мясом, конечно, – мужчина пожимает плечами. – Но это тоже неплохо. Можно ещё один со сметаной стащу у тебя?

– Забирай, мне всё равно много, – улыбнувшись, пододвигаю к нему тарелку. – Я вон первый со сгущёнкой не съела ещё… Ой, блин…

– Что?

– Да вляпалась в сгущёнку пальцами, сбоку на тарелке была, – тянусь за салфеткой, но тут же передумываю. – Выпусти меня, пожалуйста, я лучше схожу водой смою.

– Где? – Антон берёт мою руку.

Кидает на меня непонятный взгляд, а потом, склонившись, касается губами испачканного места и… я чувствую на коже его язык!

– Ты… что делаешь?

Почему у меня такой слабый голос?

– Ты сладкая, – он смотрит мне в глаза.

– Это сгущёнка… – шепчу еле слышно.

– На губах тоже осталось? – Антон подаётся ближе, и я вижу, как у него темнеет радужка.

Медленно склоняется, не разрывая контакта глаза в глаза…

– Хотите заказать ещё?

Я, вздрогнув, шарахаюсь назад, прижимаясь к стене. Закусываю губу и утыкаюсь взглядом в стол.

– Нет, спасибо, мы сыты, – Антон поворачивается к девушке, которая тут и повар, и официантка, и уборщица. – Пойдём? – спрашивает у меня.

Кивнув, встаю.

– Руки всё же помой, – слегка язвительный шёпот на ухо. – Мне не хватило времени…

– Для чего конкретно? – пытаюсь отвечать едко, но не получается.

– Однажды, – Антон смотрит на меня, прищурившись, в глазах пляшут бесенята, – я вылью на тебя полбанки сгущёнки, размажу и не выпущу из постели, пока не вылижу всю!

Ахнув, чувствую, как полыхает у меня лицо.

– А полбанки-то… почему?.. – уточняю сдавленно. – Чего не целую банку?

– А много сладкого вредно! – выдаёт этот… этот… врач!

Слабо фыркнув, иду к раковине.

Ну а что делать. Руки и правда липкие.… А мне сейчас обратно в архив!

И Антон идёт за мной следом!

Людмила Васильевна встречает нас улыбкой.

– Пообедали? – спрашивает, перебирая карточки.

Система учёта у нас хоть и электронная, но библиотекарь продолжает по старинке следить за вверенным ей фондом по бумажным прямоугольничкам, по алфавиту сложенным в узкие выдвижные ящики специального шкафа. Говорит, что она уже слишком стара, чтобы переучиваться.

– Да, у вас прекрасно готовят, – Антон сверкает улыбкой во все тридцать два зуба, кидает на меня многозначительный взгляд. – Очень вкусные… блины!

Делаю ему страшные глаза.

– Людмила Васильевна, вы сказали, что я могу немного помочь своей невесте, – мужчина быстро ловит не успевшую увернуться меня, прижимает к себе за талию.

– Ну конечно, – библиотекарь кивает. – Только давайте недолго, хорошо, Алён? А то не дай бог, придёт кто-нибудь, нам обеим нагорит! Да вы идите, идите, – кивает на дверь архива. – Я закрывать не стала, всё равно тут сижу.

Поджимаю губы, но молчу. К счастью, ценные письма и партитура, которые нам привезли на выставку, хранятся в сейфе.

– Ну, давай, показывай, что тут у тебя, – Антон усаживается рядом и даже не ёрничает, тон деловой.

– Ты что.… серьёзно хочешь помочь? – смотрю на него удивлённо.

– А почему нет? – вопросом на вопрос отвечает он. – Мы можем параллельно поболтать… Люди обычно на свиданиях знакомятся, но мы с тобой друг про друга знаем всё и даже больше…

– Ты обо мне – возможно, – качаю головой. – А вот я о тебе – нет.

– Ну вот, у тебя есть прекрасный шанс узнать, – пожимает плечами Антон, пододвигая к себе одну из папок. – Давай я тебе буду говорить, что тут нахожу, а ты – вносить в свою систему. Тебе лучше знать, куда это всё определить.

– Ну хорошо, – неуверенно улыбаюсь.

– Так, первая бумажка, – мужчина скептически смотрит на пожелтевшую бумагу. – Судя по всему, это бланк строгой финансовой отчётности. А ещё на неё явно кого-то стошнило… От ужаса за расходы на ремонт кровли!

– Тьфу на тебя! – невольно смеюсь. – Давай сюда. Это к бухгалтерским бумагам.