Первое кругосветное плавание

У мужчин обычно длинные волосы, зачесанные наверх и связанные на макушке. У некоторых женщин волосы распущены по плечам (особенно у старых), у других коротко подстрижены. Они делают из кости или дерева гребни и носят их как украшение, втыкая в волосы. Местные жители, по-видимому, отличаются прекрасным здоровьем и долголетием.

Многие старики и некоторые туземцы среднего возраста метят или татуируют лицо черной краской, но мы видели нескольких человек с татуировкой и на других частях тела: на бедрах, ягодицах. Обычно на тело нанесены переплетенные спирали, причем рисунок очень тонкий и красивый. Туземцы настолько тщательно накалывают эти фигуры, что трудно найти какую-либо разницу между двумя половинами лица, когда все оно разрисовано. Некоторые татуируют только одну сторону, другие покрывают татуировкой незначительную часть щек, и только у стариков раскрашено все лицо.

Поэтому, я полагаю, что закончить эту операцию можно лишь с затратой большого времени, возможно, многих лет, и что не все, кто начинает ей подвергаться, выдерживают до конца, ибо она очень уж болезненна. Вот почему не все тело у туземцев татуировано. По крайней мере, иной причины не вижу. Женщины вводят черную краску под кожу на губах. Как мужчины, так и женщины иногда красят лица и тела красной охрой, смешанной с рыбьим жиром.

Обычная одежда туземцев весьма похожа на прямоугольные циновки с бахромой, изготовленные из веревок, какие у нас обычно идут на половики, лежащие у входа в дом для вытирания ног. Островитяне обвязывают циновку вокруг шеи и бахрому выпускают наружу, причем накидки эти столь длинны, что спускаются до колен. Эти одеяния плетут без каких-либо приспособлений из травы с широкими стеблями, о которой я уже упоминал. У туземцев есть и более изящная одежда, изготовляемая из того же растения.

Материал этот отбеливают, после чего он становится белым и мягким, подобно льняной ткани, только плотнее, туземцы соединяют несколько кусков, получается полотнище около 5 футов длиной и 4 дюймов шириной. Одни куски сплетены очень плотно, другие более слабо, первые весьма напоминают крепчайший парусный холст. Все это делается вручную при помощи иглы или шила. На одном из концов каждого куска проходит разноцветная ровная полоса шириной в 4–6 дюймов.

Очень часто ткань подбивают шкурами собак или птичьими перьями. Один конец ткани обвязывают вокруг шеи, к нему приделывают тесемку с костяной иглой или шилом, благодаря которым можно легко укрепить тесемку или пропустить ее через любую часть одежды.

Иногда туземцы обертывают ткань вокруг пояса, иногда спускают ее по плечам. Но это не общее правило, особенно для мужчин, которые предпочитают ничем не закрывать бедра, не помышляя о правилах приличия. Отнюдь не редкость, когда они ходят совершенно голыми, лишь с пояском на бедрах, к которому прикрепляется небольшая лента, прикрывающая срамное место. В таком виде десятки местных жителей приходили к нам на корабль, правда, в каноэ у них обычно лежала одежда на случай дождя или чего-нибудь непредвиденного.

Женщины всегда носят что-нибудь вокруг пояса, чаще всего короткую циновку с бахромой, достигающую колен. Иногда я видел туземок, у которых только и было, что пучок листьев или травы, к которому прикреплялся лоскут тонкой плетенки из душистой травы. Как и мужчины, они набрасывают на плечи кусок ткани, обычно бахромчатой.

Я не видел женщин, которые бы носили тонкие ткани. Однажды в Толаго мне пришлось убедиться, что женщины никогда не появляются обнаженными, по крайней мере перед чужестранцами. Наши люди высадились на островке, где несколько голых женщин собирали у берега омаров и моллюсков. Как только они заметили нас, некоторые из них скрылись за скалы, остальные же оставались в воде, пока им не удалось из морских водорослей сплести нечто подобное передникам, но даже после этого, проходя мимо нас, они казались очень смущенными. Те же, кто не смог прикрыть свою наготу, ни за что не хотели нам показаться.

У женщин очень мягкие голоса, и уже по одному этому их можно отличить от мужчин. Туземки ведут все домашние дела, делают одежду, а более трудные работы, как я полагаю, выполняют мужчины; они строят каноэ, дома, пашут землю, рыбачат [173] . И мужчины и женщины украшают уши и шею изделиями из камня, кости и раковин, придавая им самую различную форму. Я видел островитян, которые в качестве украшения носят человеческие зубы и ногти, принадлежащие, как нам объяснили, их покойным друзьям. Мужчины, если они в одежде, обычно украшают волосы на макушке двумя-тремя длинными белыми перьями, а в проливе Королевы Шарлотты представители обоих полов носят круглые шапочки из черных перьев.

173

Р. Фэрс, автор ряда работ по этнографии народов Новой Зеландии (R. Fiгth, Primitive economics of the New Zealand Maori, N. Y., 1929, p. 195), касаясь вопроса о разделении труда между полами, приводит перечень занятий, обычно выполняемых маорийскими женщинами. В их обязанности входило: разрыхление глыб земли на полях, прополка полей, посадка бататов, сбор плодов, корней и моллюсков, охота на птиц при помощи ловушек, консервирование птиц, заготовка дров и воды, приготовление пищи в земляных печах, плетение циновок, изготовление украшений, плащей из собачьих шкур и т. д. Работы, требовавшие большой физической силы и ловкости: вспашка земли, ловля рыбы сетями, охота на птиц при помощи копья, изготовление каменных орудий – выполнялись мужчинами.

Старики в большом почете у молодежи, которая, видимо, в большинстве случаев следует их советам и наставлениям. Мы сперва полагали, что туземцами управляет глава или вождь по имени Тирату. О нем мы впервые услышали в бухте Поверти; его почитали как вождя все, с кем мы встречались к северу и западу от мыса Киднапперс, вплоть до залива Пленти. Эта территория достаточно велика для туземного вождя. Жители восточного побережья, говоря о резиденции своего предводителя, всегда показывали в глубь страны, на запад.

Я полагаю, что он жил вблизи залива Пленти и что все хиппы, или укрепленные пункты в этой области были пограничными поселениями, которые либо принадлежали Тирату, либо были построены, чтобы обороняться от него. Первое предположение мне представляется более верным. Если это так, то возможно, что по бухте Пленти проходит крайняя западная граница его владений, ибо на берегах залива Меркьюри туземцы не признают его своим властелином, точно так же, как и в областях, лежащих далее к западу и югу. Где бы мы ни высаживались, с кем бы ни говорили, нам обычно отвечали, что туземцы, живущие недалеко отсюда, их враги [174] . Мне думается, что местные жители разобщены на группы, постоянно враждующие между собой.

174

Кук, руководствуясь европейскими социальными нормами, пытался отыскать на Новой Зеландии верховного вождя; подобные поиски были бесплодны. Только на одном Северном острове обитало около ста племен; некоторые из них были объединены в союзы, или конфедерации (вака, см. вступительную статью), но каждое из племен пользовалось полной независимостью. В борьбе, которую вел с британскими колонизаторами в течение 30 лет (1843–1872) маорийский народ, многие просчеты и поражения были вызваны межплеменной рознью, которую постоянно разжигали британские колонизаторы.

Все же их поступки и поведение по отношению к нам доказывают, что это храбрые, честные и воинственные люди, которым неведомо, что такое предательство. Всегда, когда бы ни являлись к нам туземцы (а порой они до этого не только не видели, но и ничего не слышали о нас), они приходили в самых больших каноэ, порой вмещающих 60, 80 и 100 человек. Неизменно при этом они захватывали с собой лучшую одежду, которую надевали, приближаясь к судну. В каждом каноэ обычно сидел старец, а порой два и три, с алебардой или боевым топором, или иным знаком различия. Такие престарелые туземцы всегда командовали своими соплеменниками и были лучше одеты.

Приблизившись к кораблю на расстояние брошенного камня, туземцы останавливались и кричали: «haromai harenta a patoo age» [Haere mai, haere ki uta hei patu ake], что означало «идите к нам, идите на берег, и мы убьем вас нашими nammy-nammy!» При этом они потрясали своим оружием, иногда исполняя воинственный танец. Порой они завязывали с нами торговлю, беседовали, отвечали на все вопросы вполне спокойно и мирно, а затем вдруг начинали свой воинственный танец, потрясая веслами и патту-патту и странным образом кривляясь.

Когда возбуждение доходило до предела, они начинали бросать в нас камни и метать стрелы, что вынуждало нас, хотели мы того или нет, открывать по ним огонь. Туземцы не обращали внимания на мушкеты до тех пор, пока не испробовали на себе огонь пушек, которые, по их мнению, выбрасывали «камни» на немыслимое расстояние. Лишь после того как местные жители уяснили, что наше оружие намного превосходит их собственное и что мы не пользуемся этим преимуществом, а даем им время на размышление, они стали нашими друзьями и при этом никогда не пытались застать нас врасплох или прирезать кого-либо из моих людей на берегу, хотя порой им представлялась сия возможность.