Первое задание

– Мне сказали, что ее оперируют! Операция закончилась, что с ней? Сказали, что у нее перебиты ноги, она будет ходить?

Я смотрю в безумные, полные слез глаза этой женщины. Как ей сказать, что ее дочь умерла, вот как?! Что может испытать мать, пережившая своего ребенка?! Боже... я не могу... как...

Я набираю воздуха в легкие и... выдыхаю. Еще раз. Агата, ты должна. Это твоя профессия. Люди будут умирать всегда.

– Ваша дочь поступила к нам в критическом состоянии. Ее травмы были несовместимы с жизнью, мы ничего не смогли сделать. Ваша дочь скончалась во время операции.

Все. В голове образовывается звенящая пустота.

Женщина поднимает на меня глаза. По ее лицу текут слезы, образовывая две дорожки на скулах. Она сжимает руками сумку и мотает головой:

– Нет, этого не может быть. Вы ошиблись! Моя девочка жива!

– Мне очень жаль, но ошибки быть не может. Примите мои...

– Нет! Я вам не верю! Она жива! – женщина вскакивает с кушетки и кидается в мою сторону.

– Мэм, успокойтесь, сядьте.

– Вы убили ее!!! Убили мою девочку!!! Если бы вы ее не оперировали, она была бы жива!!!

– Без операции у нее вообще бы не было шансов. Мы делали все, что смогли, мэм...

– Я вас ненавижу!.. – женщина кидается на меня. Я успеваю сделать шаг в сторону и нажать кнопку экстренного вызова санитаров. Ловлю женщину за руки, пытаясь встряхнуть. Вломившиеся санитары укладывают брыкающуюся женщину на кушетку, я колю ей успокоительное.

– Отвезите в терапию, пусть понаблюдают. У нее истерика от пережитого потрясения.

Я выхожу из кабинета вслед за каталкой и направляюсь в ординаторскую. В голове пусто и натянутой струной звучит только одна мысль: “Я не смогла”.

– Ну, что? – на меня обеспокоенно смотрят две пары глаз.

– Сказала. У матери истерика. Я вколола ей успокоительное и отправила под наблюдение в терапию.

– Молодец, девочка. Езжай домой. Я продлю тебе больничный еще на неделю.

– Шеф, не надо. Я почти в порядке.

– Ничего не знаю. Считай это отпуском.

– Кстати, Агата, а где твой байк? Я его не видел на стоянке, – Сэм протягивает мне кружку с чем-то горячим. Чай с лимоном.

– Спасибо. Меня сюда привезли.

– Парень на черном спортбайке?

– Ага... а ты откуда знаешь?

– Он подъехал вместе со мной, спрашивал, где ты.

Локи.

– И что ты сказал?

– Что ты в операционной, и неизвестно, когда выйдешь.

– И?

– И все. Я рванул сюда, а он там остался.

Я вытягиваюсь в кресле, разминая уставшие мышцы.

– Твой парень?

– Нет, знакомый. Ладно, я пошла переодеваться и домой – спать. Шеф, если что – я всегда...

– Иди уже.

Я поднимаю валяющиеся в углу куртку со шлемом и иду в раздевалку. Уйти через главный вход, чтобы не пересекаться с Локи на стоянке? Там толпа родственников и они уже знают меня в лицо... что лучше – Локи или они? Да... хрен, как говорится, редьки не слаще. Я повернула в сторону стоянки. Проходя мимо приемного покоя, я старалась не смотреть в сторону толпы людей, ожидающих новостей о своих близких. Четырнадцать трупов только у нас. И за каждым – горе. Огромное, непостижимое горе родителей, потерявших детей, детей, оставшихся без родителей, братьев и сестер, потерявших друг друга... в один вечер многие семьи остались ополовиненными. А кто-то и вовсе один. Как я...

Темный воздух ударил мне в лицо, и я вышла в сумерки. Пересекая стоянку, я думала, как буду ловить такси, но не пришлось. Почти у самого выезда стоял черный Фаер с лежащим на нем Локи. Его ноги покоились на руле, глаза были прикрыты. Пройти мимо? Ага, конечно. Он резко открывает глаза и поворачивает голову в мою сторону.

– Наконец-то ты явилась.

– Я не просила меня ждать.

– Я тебя и не спрашивал. Что ты там так долго делала?

Я смотрю на него непонимающим взглядом. Я оперировала сутки. Я боролась за здоровье и жизнь людей, о чем он прекрасно знает, но имеет наглость спрашивать?

– Работала я.

– Ты оставила меня на сутки. Ты должна была...

Во мне закипает ярость. Я оставила?! Я должна?! Да я на колени перед ним встала, лишь бы здесь оказаться! Каков же... какая же... скотина! Уставший мозг не справляется, и я теряю самоконтроль:

– Я должна?! Что я должна?! Валяться у тебя в ногах, чтобы бы отвез меня на работу, где я срочно нужна?! Вытирать тебе сопли?! Ты же бог, какого хрена?! Я оперировала больше суток, у меня было семь операций! СЕМЬ! У меня на руках умер ребенок, а ты меня попрекаешь тем, что я оставила твою персону на сутки без присмотра?! Да пошел ты знаешь куда, божество хреново!!! – я разворачиваюсь на пятках и почти бегом ухожу со стоянки. Из глаз начинают течь злые слезы, но я вытираю их ладонью, приказывая себе прекратить истерику. Впрочем, далеко я не ушла. Меня грубо схватили за плечи и развернули на сто восемьдесят градусов.

– Куда ты собралась?

– Куда угодно, только подальше от тебя!

– Ты никуда не пойдешь. Мы едем домой.

– Пошел в задницу!

– Поехали, я сказал.

– Никуда я... !

Он перехватывает меня за талию и тащит к мотоциклу. Я отбрыкиваюсь, но с его силой мне не тягаться. Против лома нет приема, что называется. Локи ставит меня на землю и протягивает шлем:

– Садись, поехали, – он заводит мотоцикл, я сажусь на пассажирское седло. Я такими темпами привыкну, что меня возят, а.

Добравшись до дома, я молча направилась к себе, походя бросив шлем и куртку в кресло в гостиной.

Сначала мыться. Потом спать. Спать, спать, спать до одурения.

Я налила в ванну горячей воды и кинула пару ароматических шариков. Запахло какими-то пряностями. Погрузившись в воду, я блаженно расслабилась. Надо отключить голову. Надо не думать о Джейми. Не думать... люди всегда умирали и будут умирать. При несчастных случаях, от сердечных приступов...и на операционных столах будут умирать. Проф сказал, что я не виновата, я все сделала правильно, но сердце не выдержало нагрузки... Но я все равно не смогла...

Перед глазами всплывает лицо девочки в кислородной маске. Моя рука со скальпелем над ней. Я сажусь в воде и мотаю головой. Отключиться. Надо отключиться, выкинуть из головы. Хотя сейчас проще выкинуть голову...

Я снова опускаюсь в воду. Не уснуть бы тут...

Почему так светло? Я же не включала все лампы в ванной... Щурюсь, фокусируя взгляд, и резко подскакиваю. Я лежу на своей постели, завернутая в пушистый халат явно не моего размера. О, нет. Я что, все-таки уснула в воде, и Локи притащил меня в комнату, завернув в свой халат?.. Я застонала от досады и снова упала на кровать.

Шпатель – терапевтический шпатель – деревянная палочка, напоминающая палочку от мороженого, только шире и длиннее. Применяется для осмотра слизистой рта.

====== 24. Пусть настанет завтра ======

Флер – Для того, кто умел верить.

Приняв таки душ и приведя себя в порядок, я села перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Такое ощущение, что что-то изменилось. Глаза потемнели, что ли? Или кажется – два года с рыжими кудряшками ходила, отвыкла… Хотя нет… черты лица словно заострились и само лицо стало жестче, проявилась морщинка между бровей… старею.