Первопроходец

Меня передёргивает. Выходит, эта тварь в курсе всего? И про вторжение людей Джейка в её логово, и про его жалкую смерть, и про то, как я подобрал Регрессию с его трупа?

Стоп. Так может…

— Ты пришла вернуть свою способность? — сипло спрашиваю я, невольно прикрывая грудную клетку рукой.

Пришелец лишь качает увенчанной масками башкой.

— Нет. Раньше она принадлежала только вискафам, но Сопряжение скопировало наши умения, как копирует любые опасные биологические виды. Пойми, Регрессия — наследие моего народа, а не творение Сопряжения. И всё же теперь она твоя по праву. К тому же, это умение и так со мной.

У меня голова вновь идёт кругом. Так, стоп. Надо сосредоточиться на главном. Она упомянула термин, который фигурирует в описании способности:

«Вискафы существуют вне временного потока. Для них смерть — лишь шанс попытаться снова».

— Кто такие эти… вискафы?

Вр’кса издаёт низкий гудящий звук. Кажется, так она вздыхает.

— Последняя искра былого величия. Те, в ком ещё теплится пламя Предтеч.

— А поконкретнее, чёрт возьми?!

— Вискафы — это не биологический вид или самоназвание расы, — терпеливо поясняет ВечноЦвет. — Вискафы — это ступень развития. Что-то вроде вашей религиозной касты. Мой народ, ультхаки — далёкие потомки Предтеч, и лишь в единицах из нас до сих пор теплится искра их изначальной силы. Таких зовут вискафами — «Просвещёнными».

— А Ульткхары?

Вроде Аксарта «Тернового Листа» Рейго из клана Серых Скитальцев, что теперь сидит в Денби.

— Они являются нашими далёкими потомками.

— Предтечи… Кто они? Древняя раса? Боги?

— Те, кто были до нас, — невнятно отвечает собеседница. — Те, кто постигли суть мироздания и перешли на иной уровень бытия, преодолев границы бренной плоти. Они растворились в четырёхмерном пространстве, слившись с самим временем.

От её слов по коже бегут мурашки. Даже не знаю, благоговение это или ужас. А может, всё вместе.

Набираю воздуха для следующего вопроса. Сдаётся мне, сейчас прозвучит самое важное.

— Ты знаешь, кто стоит за Сопряжением? Кто всем этим управляет?

Вр’кса вдруг застывает. Щупальца её начинают конвульсивно подёргиваться, а маски беззвучно оборачиваться вокруг своей оси, сменяя улыбку на оскал и обратно.

— Он грядёт… — потусторонний шёпот срывается с её губ.

Ошарашено гляжу на собеседницу.

— Кто? О чём ты?

— Мы ещё встретимся, — бросает она напоследок.

А в следующий миг земля под её щупальцами вспучивается и смыкается, поглощая ультхака целиком, словно испуганного червя, юркнувшего в нору. Только примятая трава намекает, что здесь кто-то был.

Ошарашено верчу головой. Да что такое, мать их, происходит?!

Внезапно знакомое тепло вспыхивает в груди, когда аркана вновь заполняет мои каналы.

И тут всё идёт по звезде.

Импровизированный лес вокруг меня вдруг начинает распадаться. Могучие стволы рассыпаются прахом, листья превращаются в пепел. За считанные секунды от буйной растительности не остаётся и следа. Лишь голый утоптанный снег, но через миг исчезает и он. Процесс хорошо мне известный.

К сожалению.

А за границей исчезнувшей чащи я вижу знакомый силуэт.

Креллик херов Зверобой собственной персоной.

Глава 11

Я стою посреди заснеженного пустыря, напряжённо глядя на возникшего будто из ниоткуда Креллика. Только снег похрустывает под моими ногами, пока я поворачиваюсь, отслеживая перемещения наёмника.

Зверобой с равнодушной методичностью осматривает поле, бывшее недавно лесной чащей. Его взгляд скользит по следам на снегу и разрытой земле. Ни один из нас не произносит ни слова, но в воздухе висит почти осязаемое напряжение.

— Где она? — вдруг резко спрашивает Креллик, впиваясь в меня немигающими чёрными глазами.

ВечноЦвет? Он охотится за ней?

— Кто? — отзываюсь, пытаясь тянуть время.

Креллик раздражённо дёргает щекой.

— Не испытывай моё терпение, мальчишка, — цедит он. — Ты знаешь, о ком я.

Значит, я прав. Зверобой выслеживает Ультхака. Видимо, очередной жирный контракт.

Лихорадочно прикидываю варианты. Сдать Вр’ксу? Да чёрта с два. Пусть я ни хрена не понимаю в её мотивах, но эта сущность, похоже, ключ к разгадке многих тайн. Нельзя позволить Креллику до неё добраться.

— Исчезла, — отвечаю как можно небрежнее. — Куда — не знаю. А если б и знал, хрен бы тебе сказал.

На губах Зверобоя появляется кривая ухмылка.

— Наглец, — почти одобрительно тянет он.

От его снисходительной улыбки в висках начинает стучать кровь. Кипящая злость рвётся наружу. Знаю, что против Креллика у меня пока что нет шансов, но и трусливо поджать хвост я не могу.

— И что теперь, сифилитик ты безносый, будем драться? — с кривым оскалом уточняю я.

Если покойная Лакси была элементальщицей, освоившей бой на длинной дистанции и отвыкшей сражаться в рукопашной, то этот бледный упырь носит на поясе ножны. И я не сомневаюсь, что он отменно орудует их содержимым. Вот почему я не испытываю особой уверенности в том, что Последняя дуэль может кардинально уравнять наши шансы.

Наёмник вдруг начинает хохотать. Сухо, безжизненно, запрокинув голову. Его смех эхом разносится над пустырём, отражаясь от стен Фритауна.

— Спасибо за поднятое настроение! — собеседник качает головой в надвинутом чёрном капюшоне, словно до сих пор не может поверить в сказанное. — Ты меня позабавил. Нет. Мы не будем драться. Во-первых, Я не убиваю бесплатно. А во-вторых, драки бы не вышло. Слишком силы неравны.

Он с шумом втягивает морозный воздух в щели своего деформированного практически отсутствующего носа.

— Но я уверен, что очень скоро кто-нибудь заплатит мне солидный куш за твою буйную голову, — Креллик щёлкает пальцами. — И тогда, поверь, я исполню заказ с превеликим удовольствием.

Ах ты ж сукин сын!..

Он замечает мою реакцию и ухмыляется ещё шире. Делает шаг вперёд, нависая надо мной всей своей худощавой долговязой тушей.

— Знаю, о чём ты думаешь, — вкрадчиво произносит он. — Ты уже поверг не одну Нову и заработал себе кое-какую репутацию. Может, ты и впрямь сильнее, чем кажешься. Может, Налаксию ты и правда прикончил в честном бою, в чём я глубоко сомневаюсь. Только вот незадача…