Первородный. Цена магии

— А я ведь тебя так и не поздравил с тем, что твой дар среднего уровня, — вдруг проговорил Шмидт, шлёпая штиблетами по мраморному мозаичному полу. — Прими мои искренние поздравления. Если ты всё правильно сделаешь, то род Гориных обретёт новое дыхание. Главное, найди себе подходящую жену. Она должна иметь уровень не ниже твоего. Ну и ценное приданное неплохо было бы получить…

— А как же любовь? — ухмыльнулся я.

— Любовь — это для простолюдинов. А мы должны думать о будущем наших семей. Мне тоже придётся тратить прорву времени на всю эту скучную ерунду с поисками достойной жены, ухаживаниями и свадьбой, а ведь мог бы заниматься действительно серьёзными вещами.

На худощавом лице Шмидта появилось досадливое выражение. Впрочем, оно быстро пропало, стоило нам очутиться на парадном крыльце университета, где на нас налетели лёгкие порывы холодного ветра.

Погода за время нашей учёбы успела испортиться, как девушка после свадьбы. Небо затянули чёрные, мрачные тучи, распухшие от воды. И мир стал серым, словно жизнь в провинции. Птицы же трусливо затихли в ожидании скорого ненастья.

— Успеть бы добраться до общежития, пока дождь не начался, — понадеялся Шмидт и накрыл котелком свои волосы-пружинки.

— А ты попробуй применить магию, — без насмешки мягко выдал я, решив кое-что проверить. — Мне где-то довелось слышать, что человек без дара сумел свои жизненные силы трансформировать в ману, а потом он что-то такое эдакое отчебучил.

— Это даже не собачья чушь, а хомячья чушь! — весело выдохнул Шмидт. — Простой человек ничего не может. А вот маги порой в момент стресса заменяют ману некими внутренними силами. Такое бывает, когда магической энергии совсем нет.

— М-м-м, — промычал я, отправив в чулан памяти очередную порцию информации.

— Не верь всяким бредням, — напутственно бросил мне друг и поскакал к воротам университета.

Я же поспешно двинулся вглубь парка. Студенты шустро покидали его, опасливо поглядывая на небо. А я смело шёл по брусчатой аллее, заканчивающейся гранитным памятником Сперцанскому.

Однако, прежде чем я добрался до него, небо разорвала молния, жахнул гром, и кто-то на небесах разом открыл все краны. Капли воды активно забарабанили по листьям и принялись ожесточённо молотить землю, вздымая фонтанчики пыли.

Моя одежда начала быстро промокать и тяжелеть от влаги.

— Горин! — раздался сбоку крик, перекрывший раскаты грома.

Я резко повернул голову и смахнул со лба дождевую воду, заливающую глаза. Барон Воронов махал мне рукой, стоя под крышей белокаменной беседки, спрятавшейся среди деревьев.

Ну, дважды мне махать не надо было. Я бегом бросился в сторону Воронова. Простучал подошвами ботинок по брусчатке и немного почавкал быстро раскисшей плотью тропинки, а затем влетел в беседку, слыша свист ветра, раскачивающего ветки деревьев.

Барон уселся на каменную скамью и с ухмылкой заметил, кивнув на ненастье:

— Погодка под стать вашим проблемам, Горин.

Ветерок трепать его длинные светлые волосы, пытаясь сорвать с них чёрный цилиндр. Парню пришлось поглубже натянуть его на голову.

— О каких проблемах вы говорите? Или вы называете проблемой дуэль с фон Брауном? Нет, это не проблема. А вот то, что я, кажется, ноги промочил — проблема, — наигранно печально сказал я и уселся на свободную скамью.

По физиономии барона пробежала тень замешательства. Кажется, он думал, что разговор пойдёт в другом ключе. Он же — высший аристократ, решивший помочь чуть ли не простолюдину. И в мыслях барона, я наверняка уже должен был вилять хвостом и благодарить его за то, что он решил стать моим секундантом. Но я прекрасно понимал, что являюсь всего лишь орудием в руках Воронова.

Барон покашлял в кулак и преувеличенно насмешливо проговорил:

— Не пытайтесь делать хорошую мину при плохой игре, сударь. Фон Браун однозначно выиграет дуэль и сделает всё, чтобы каждый студент университета знал об этом. Над вами будет потешаться каждый встречный-поперечный. Впрочем, если вы окажите Герхарду достойное сопротивление, тогда уже над ним будут потешаться. Ведь он — третьекурсник, высший аристократ. А вы всего лишь первокурсник. Между вами невероятная пропасть.

— И вы явно жаждете, чтобы над фон Брауном потешались. Знаете, барон, мне совсем не хочется встревать в игрища высших аристократов. Так что искренне благодарю вас за чудесное предложение стать моим секундантом, но я, пожалуй, отклоню его, — сказал я и привстал со скамьи, будто намеревался уйти.

На самом же деле я не собирался уходить, поскольку осознавал, что не могу отказать барону в его желании стать моим секундантом. Подобный отказ выведет его из себя, что повлечёт месть. А мне такие враги не нужны. Но я могу сделать вид, что хочу отвергнуть его услуги. Зачем? Да чтобы набить себе максимальную цену.

— Постойте! — гневно выдохнул Воронов, подавшись ко мне. — Вы не можете мне отказать! Это будет уроном для моей чести! Надо мной будет насмехаться весь свет, если мои услуги отклонит какой-то… кхм…

— … Договаривайте, — криво ухмыльнулся я, полностью выпрямившись. — Какой-то нищеброд из захудалого рода? А может быть, голодранец? Или что-то более лёгкое и почти ласковое вроде оборвашки?

— Вы сами знаете, как это выглядит, — прямо посмотрел на меня Воронов и следом настойчиво прошипел, словно обматывал бечёвкой коробку из-под обуви, в которой и похоронят мои останки: — Хотите вы этого и нет, Горин, но вы уже встряли в интриги высшей аристократии!

— Благодаря вам, — ядовито напомнил я, ощутив искренний укол гнева.

— Да, — легко согласился он, закинул ногу на ногу и поморщился из-за капель дождя, долетевших до его холеной физиономии.

— Я соглашусь принять ваши услуги секунданта в обмен на крохотную услугу…

— Вы торгуетесь? Я ведь могу заставить вас принять моё предложение.

— Вы разве ещё не поняли, что я упёртый, как баран? — снисходительно сказал я, продолжая стоять сложив руки на груди.

Мою фигуру вырывал из сумрака призрачный свет молний, вспыхивающих за стеной дождя. А яростные удары грома порой заглушали слова.

— Чего вы хотите, Горин? — скривился Воронов, будто у него зуб заболел.

— Крохотную услугу. Пока ещё не придумал какую.

Да, я действительно пока не сообразил на что мне может сгодиться барон. Однако я понимал, что он на многое способен, и иметь такого должника весьма полезно.

— Что-то вы темните, сударь, — сощурил блондин голубые глаза, явно снящиеся не одной влюбчивой студентке.

— Да и вы, знаете ли, не образец прямолинейности, — усмехнулся я и следом философски пожал плечами. — Забавно, что наш город именуется Светлоградом, а в нём проживает сколько тёмных личностей…