Перворожденный

Да откуда же такая наивность?

— Вероятнее всего, он и так там сгниет, — жестко отрезал Нэйт. — Самый очевидный исход: мы ничего не докажем, король прикроет сыночка, меня сцапает Инквизиция, а тебя или устранят, или объявят позором семьи и отошлют подальше.

— А как же исход: доказать, что виновный виноват и добиться справедливого наказания? — возмутился Финистер.

— В случае если виновный — Верноэль Галлахер, — поморщился Нэйт, — маловероятно.

— Если он виновен, я смогу вынудить его признаться, — уверенно заявил Фин.

Нэйтан воздел глаза к потолку.

— Скорей уж коровы полетят…

Он не успел сказать еще какую-нибудь гадость по поводу наивности инистера, как с улицы раздалось:

— Внимание. Внимание! Жители Аренора! Внимание!

Они переглянулись и бросились в коридор, где было окно на улицу, чтобы ничего не пропустить.

— Его Величество Монэус Галлахер умер этим утром! — вещал голос из громкоговорителя для важных оповещений. Такие, так же как и магические зеркала, были установлены в каждом городе, чтобы своевременно информировать о событиях в столице. — Весь Аренор скорбит…

— Вот дела, — пробормотал Нэйт и посмотрел на Финистера: лицо у того сделалось белее снега.

ГЛАВА 22

С первого этажа раздавались пьяные песни. Люди пили за упокой его величества.

Что-то грохнуло, полетело, разбилось в сопровождении нестройного хора голосов.

Нэйтан выругался, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой.

Происходящее раздражало. Можно подумать, кто-то из «скорбящих» знал короля. Лишний повод напиться и не работать несколько дней — и только. Выпивают за покой души умершего правителя и за здоровье будущего. Принцу Верноэлю, должно быть, икается, ведь весь Аренор пьет за его процветание и уповает на справедливое правление.

Лично Нэйт бы на это не рассчитывал. Если Верн со спокойной совестью убивает подруг и вешает преступление на друзей, пользуясь своим положением, то после его восхождения на трон стоит ждать чего угодно, но не справедливости.

Интересно было бы знать, не ускорил ли принц своему собственному отцу отход в мир иной?

Нэйт снова завозился. Судя по звуку, внизу уронили стол.

Соседняя кровать оставалась пустой. Финистер не выдержал и несколько часов назад тоже ушел заливать потерю и так и не вернулся.

Хватило бы ума ни во что не ввязываться хотя бы в этот раз. Для разнообразия, так сказать.

Что ж, в отличие от остальных, короля Фин знал и переживал не о символе власти, а о человеке. Он был его троюродным племянником, если Нэйт ничего не напутал в генеалогическом древе правящего семейства. По правде говоря, когда тот говорил на эту тему, он слушал в пол-уха.

Снова загрохотала посуда.

Нэйтан со стоном отбросил подушку. Можно смириться: поспать сегодня не удастся. Окружать себя «Коконом тишины» в отсутствии ина не стал. Снова бросил взгляд на пустую кровать у противоположной стены.

Пойти, проверить, что ли, все ли в порядке?

Нет, одернул себя, нечего опекать взрослого человека, сам разберется. И с потерей родственника, и с предполагаемым предательством друга, и со всем, что навалилось, — не маленький.

Нэйтан встал и оделся.

Пусть люди, и Фин в том числе, пьют за что хотят. У него же пропало желание провести ночь в заведении, насквозь пропитавшемся алкогольными парами, тем более, под аккомпанемент бьющейся посуды и пьяных воплей.

Он перебросил сумку через плечо и вышел в коридор. Там было пусто, зато внизу творилось черт-те что: билась посуда, гремели столы, кто-то затянул заунывную песню, другой громкий голос с энтузиазмом принялся подпевать, не попадая в мелодию.

Нэйт с отвращением бросил взгляд в сторону лестницы и переместился со второго этажа. Ключи у соседа по комнате были, так что можно было не торопиться.

* * *

Над лесом сияла полная луна. Легкий летний ветерок играл листвой, раскачивал тонкие ветви деревьев, шумел высокой травой. Стрекотали кузнечики. Где-то в глубине леса «ухнул» филин.

Нэйт расслабил плечи и с наслаждением подставил лицо теплому ветру.

Так-то лучше. Намного.

Нэйтан прислушался к журчанию ручья неподалеку и направился в ту сторону. Посидеть у воды и успокоить нервы — то, что нужно.

Было в элейском лесе что-то такое, что сюда хотелось вернуться.

Он брел между деревьев, то и дело ловя рукой ветки, норовящие располосовать лицо. Можно было бы осветить себе путь магией, даже убрать с дороги деревья, но использовать дар желания не было. Хотелось побыть обычным человеком хотя бы одну ночь.

Впереди хрустнула ветка.

Нэйт напрягся. Было похоже на приближение человека, но эмоциональный фон не читался. Он перешел на внутреннее зрение и увидел уже знакомый сгусток магической энергии.

А через мгновение из темноты вынырнула тонкая женская фигура, завернутая в простыню от груди до босых пят. С длинных мокрых волос капала вода, оставляя заметные в лунном свете дорожки на ткани.

— Ты чего тут? — будничным тоном спросила Лиссана. Собрала рукой волосы, выжала, перекинула вперед через плечо.

Ни удивления, ни испуга от неожиданности, ни смущения из-за своего полуобнаженного вида. Пожалуй, Нэйт удивился встрече больше. Он собирался навестить Лиссану, но не рассчитывал встретить ее этой ночью.

— Чая захотелось, — выдал он первое, что пришло в голову.

Чай у нее на самом деле был отличный.

— Ну-у, если захотелось, — протянула девушка с пониманием в блестящих глазах, — не дам умереть от жажды. Там, — она махнула рукой в сторону, откуда пришла, — река. Вода отличная, рекомендую. — Хлопнула Нэйта по плечу, как старого знакомого, и походкой от бедра удалилась в сторону своего жилища.

Нэйтан проводил Лиссану восхищенной улыбкой.

Бессонная ночь приняла неожиданный и приятный поворот.

Катрина вышла из воспоминания по собственной воле. Теперь это получалось легко, и она могла прервать путешествие в потоке чужой памяти в любой момент.

Нэйтан смотрел на нее прямо. Приподнял бровь, без слов спрашивая, с чего ей вздумалось прерваться.

Пожалуй, хорошо, что он не задал вопрос вслух. Катрина не смогла бы описать свои чувства при виде полуобнаженной уверенной в себе женщины. Ночью, посреди леса. Принимающей гостей противоположного пола без всякого смущения.

— Только не говори, что вы… — пробормотала Катрина. Кровь прилила к щекам.