Перворожденный

— Кто при короле самый сильный одаренный? — спросил Нэйт. — Ну там, советник, или кто у вас?

— Придворный маг.

— Придворный маг? — переспросил удивленно. Когда магами являются больше половины населения, нелепей названия для должности не найти.

Финистер пожал плечами.

— Должность старая. Еще когда маги были редкостью, а короли не обладали даром.

— Лучше б должность новую ввели, чем налоги повышали, — проворчал Нэйтан.

В столицу хотелось все меньше и меньше, но требовалось скорее.

Выдвинуть обвинение против наследника престола — неслыханная дерзость, вряд ли добьешься справедливости, но можно попытаться. А обвинить коронованное Величество — все равно, что сразу совершить самоубийство.

ГЛАВА 23

— Лиссана, значит, — задумчиво произнес король. — Кажется, он на самом деле решил рассказать все. Это обнадеживает.

Катрина спряталась за чашкой с кофе. Любопытство требовало удовлетворения, но она сдерживала себя, чтобы не наброситься на его величество с вопросами об этой женщине.

— Я надеюсь на это, — пробормотала, только чтобы слова Эрика не повисли в воздухе.

Несколько минут король оставался задумчив, а потом вдруг хмыкнул каким-то своим мыслям, и его лицо озарила улыбка, почти воскресившая давно забытого Фина.

— Он показал, что я пытался за ней приударить сам? — спросил весело.

— Д-да, ваше величество. — Катрина опешила от неожиданной откровенности.

— Так и знал, что не упустит этот момент, чтобы меня позлить. — Однако, несмотря на слова, в голосе не было ни обиды, ни злости.

— Не думаю, что это было сделано из вредности, — вступилась Катрина за Нэйтана. Король приподнял брови и с интересом уставился на нее, ожидая продолжения. — Я не уверена, что смогу правильно объяснить…

— Потому, что я не маг? — прищурился Эрик.

— Потому, что вы не маг, — не стала отрицать.

— Тогда объясните максимально доступно. Я постараюсь понять.

У Катрины появилось ощущение, что она только что обозвала короля чуть ли не идиотом, но он лишь усмехнулся и не стал развивать тему. По-прежнему ждал пояснений.

— То, что Нэйтан мне показывает, не рассказ как таковой, это воспоминания, — начала. Эрик кивнул, мол, знает это и так. — Таким способом можно проникнуть в любое сознание и прочесть его, увидеть. Так как Нэйтан опытный менталист, он может концентрироваться и впускать меня в определенные моменты, запечатленные в его памяти. Не в его власти корректировать то, что я вижу. Он может лишь определять, с какого момента я начну просмотр, так сказать, бросает «якорь». Так Нэйтан показал мне свой разговор с Лиссаной. Он сам сказал, что таким образом хочет меня с ней познакомить. — Король нахмурился. — А тем утром разговор как раз зашел о вас. Нэйтан не смог бы выбросить этот момент из контекста, даже если бы захотел.

Катрина замолчала, а Эрик по-прежнему оставался хмурым.

— Заметили, что стали его защищать? — спросил прямо.

У нее мурашки пробежали от его тона.

— Заметила, — ответила, не отводя взгляда.

— Мне нужно объективное мнение.

Катрина едва не рассмеялась. Кто бы говорил об объективности, но точно не Эрик Финистер. Чем больше времени она проводила с ним и с Нэйтаном, тем сильнее убеждалась, что король вызвал ее не для того, чтобы добыть доказательства вины своего Придворного мага, а наоборот, чтобы оправдать его. Король до сих пор не мог поверить в то, что Нэйтан предал его, и отчаянно нуждался, чтобы кто-то согласился с ним в этом.

— Я скажу вам правду, каково бы ни было мое собственное отношение к ней, — пообещала серьезно. Если Нэйт — предатель, сообщницей она не будет.

— Хорошо, — пробормотал Эрик, смягчаясь. — Простите, что обвинил. В последнее время я жду предательства, откуда угодно.

— Вам не за что просить прощения, ваше величество. — По крайней мере, не перед ней. — Я все понимаю.

На этом завтрак завершился.

Катрина уже шла к двери, за которой ее ожидал Филипп, когда король произнес ей в спину:

— Ну а с Лиссаной у меня не было ни единого шанса.

Катрина не обернулась.

С последним утверждением она была согласна целиком и полностью.

* * *

— Мне приказано проводить вас в покои ее высочества, — сообщил Филипп, когда Катрина покинула Малую гостиную.

— Кем приказано? — Она невольно обернулась на только что закрывшиеся за ней двери. Что за дурацкие сюрпризы, когда ей нужно идти вниз?

— Ее высочеством. — Филипп склонил голову, ожидая ее согласия.

Меньше всего хотелось тратить время на принцессу, но Катрина поборола малодушное желание броситься к королю и просить его напомнить сестре, что его гостья здесь по важному делу. Катрина ведь еще не вычеркнула Эрику из списка подозреваемых, поэтому не помешает узнать ее получше.

— Конечно, Филипп, — выдохнула, унимая раздражение. — Провожайте.

* * *

На территории принцессы Катрине бывать еще не доводилось. Комнаты Эрики не походили ни на безликие гостевые западного крыла, ни на нежные, богатые, но оформленные со вкусом покои Лауры — все здесь кричало: «Я принцесса, важная персона!»

Катрина едва не ослепла, стоило ей войти в гостиную. Бархат и золото. Даже картины на стенах и те в позолоченных рамах.

— Я могу идти, леди Морено? — учтиво осведомился Филипп, пока она разглядывала красный ковер под ногами и размышляла, какой изощренный вкус мог выбрать подобный цвет.

— Идите, — отпустила со вздохом, — я сама доберусь назад.

— Не положено, — напомнил Филипп, пятясь в коридор. — Передайте служанке ваше пожелание уйти, и я сопровожу вас в западное крыло.

Катрина выдавила улыбку.

— Конечно, Филипп.

Вот вам и свобода передвижения.

Слуга ушел, оставив ее одну. Катрина потопталась на месте, но никто не спешил ее встречать. Неужели у Эрики такие шутки, и она велела привести ее в пустые покои?

Но в следующее мгновение из соседней комнаты послышался женский смех.

Входить без приглашения считалось неприличным, но так как никто по-прежнему не вышел, Катрина решила обойтись приглашением, полученным через Филиппа. Решительно прошла по чудовищному красному ковру и, взявшись за золотую ручку, распахнула дверь.