Первозданная

Эта тема, она, безусловно, самая болезненная в моей жизни. Сердце бьется в тисках тоски и сожаления, но я беру себя в руки.

— Очень великодушно…

— Ну, пойдем? Я ужасно голодна, в соседнем помещении уже накрыты наши столики. Я так поняла, ты сидишь с нами.

Послушно иду следом, останавливаясь почти на каждом шагу, поскольку, кажется, Луиза знает всех здесь находящихся.

«Соседнее помещение» — не что иное, как концертный зал среднего размера, в котором имеется внушительная сцена с белым роялем дорогостоящего вида.

С любопытством рассматриваю маленькие столики на четыре персоны, отмечая, как приятен глазу выбор цвета скатерти и иных аксессуаров. Пока моя спутница разговаривает с очередными знакомыми, пытаюсь подсчитать их количество. И когда цифра близится к сотне, бросаю это гиблое дело.

— И они все придут? — обводя взглядом пространство, спрашиваю девушку, когда та освобождается.

— Обязательно. Такое не пропускают. Это редкий, канувший в лету, формат светского общения. К тому же, — переходит на заговорщический шепот, — эту старуху все побаиваются. Попасть к ней в немилость… Практически все состоят с ними в тех или иных материальных отношениях, они ведь владеют сотнями различных бизнесов.

— Короче, — подытоживаю весело, — если бы мы находились в Англии восемнадцатого века, они были бы герцогской семьей, следующей по власти за королем…

— Ты вот шутишь, а это так и есть. Деньги играют самую главную роль. Они — показатель всего…

— Ну, тогда, я точно попала не в то место. У меня двадцатилетняя ипотека с бешеным процентом и нищенская зарплата. Питаюсь далеко не лобстерами и мясом крокодила. Меня тут же вычислят по цвету крови. Прикинь, она не голубая, а красная.

— Ненавижу тебя, Сатэ, ты слишком хороша.

Взрываюсь звонким хохотом, забывшись, где нахожусь.

Впрочем, он тут же обрывается, стоит взгляду наткнуться на входящего под руку с какой-то красавицей Адонца.

Душа рвется на части, когда узнаю в ней ту самую брюнетку. То есть, версии с сестрой, подругой, коллегой или приятельницей отметаются сразу.

Столько всего хочется высказать, проорать, затоптать ногой. Врезать ему, в конце концов. Но я равнодушно отворачиваюсь, всем своим видом запрещая Луизе какое бы то ни было комментирование.

Устраиваюсь поудобнее, открыв бутылку воды и плеснув щедрую порцию в красивый стакан. По образовавшемуся за спиной шуму я понимаю, что явились и организаторы, которым все спешат выказать почтение. Ну и пусть, мне плевать. Я их не знаю, они меня тоже. Так что, до самого начала развлекательной части буду глазеть на рояль, игнорируя сборище богатеев позади. Что с успехом и проделываю.

— Ну, здравствуй, Адамян, — Роберт с лучезарной улыбкой присаживается рядом, — еле прорвался. Но потерял Луизу на поле сражения.

— Не разочаровывайте меня, уважаемый начальник. Я думала, Вы верный соратник…

Смеется над моим подтруниванием. Завязывается непринужденный шуточный разговор, благодаря которому я расслабляюсь и привычно закидываю ногу на ногу.

— Здравствуйте, — прерывает нас мелодичный женский голос.

— Добрый вечер, — присоединяется вторящий ему басящий мужской.

Нехотя разворачиваюсь к ним и вежливо, но весьма кисло отвечаю.

Перехватываю взгляд Адонца, направленный на моё частично оголенное бедро в вырезе платья, открытое взору посторонних благодаря перекинутому правому колену. Небольшой участок кожи венчает подвязка с золотистыми тонкими цепями и извивающейся змеёй. Её черный обод, на котором и держатся эти украшения, скрыт под тканью, поэтому бижутерия кажется невесомой и смотрится не только пикантно, но и весьма изящно.

Да. Моя маленькая слабость, купленная онлайн по совершенно случайной ссылке почти два года назад, когда он стал называть меня коброй.

Вспыхиваю, замечая, как темнеют его глаза из-за расширяющихся зрачков. Совсем не по-доброму.

— Тейминэ. Сатэ, — тут же справившись с собой, холодно представляет нас друг другу.

— Как ты, Тея? Давно не виделись.

Кажется, Арзуманян искренне рад встрече. Что меня почему-то раздражает.

— Спасибо, Роб, в порядке. Как сам? Ты у нас теперь образцовый семьянин!

— Это точно. Привет всем, — Луиза появляется вовремя.

По нерадушному тону понимаю, что она не жалует эту жгучую мадам. И облегченно вздыхаю, потому что не пережила бы ещё одного радостного возгласа в её адрес.

Да, Боже, ревность меня душит. Злобно. С особым акцентом на горло, перехватываемое невидимыми цепкими клешнями.

— А тебя поздравляю со скорым материнством, — приторно, с безупречной улыбкой, напоминающей сияющий унитаз своей искусственной белизной.

Выражение лица Луизы ничего хорошего не предвещает.

Она аккуратно опускается на стул, демонстрируя всю надменность и высокомерие, за которые я её сначала и невзлюбила, а теперь готова была аплодировать стоя.

— Очень-очень скорое. Здорово, правда, что фигура никак не меняется? Хорошо, когда природа так щедра. А ты еще сидишь на своих диетах и ходишь по всем этим фитнес-центрам?

Тейминэ ядовито улыбается, а из её глаз будто сочится токсин ботулизма^[3].

— Ну не ко всем же она так благосклонна, милая. Хотя, вспоминая тебя с прежним носом, признаю, что уж лучше останусь без таких подарков судьбы… До новых встреч.

— Сука. Бл*дская рожа твоя тупая… Так бы и врезала, тварь, — высказывается, не церемонясь, Луиза, когда парочка отходит на приличное расстояние.

Мне хочется закивать болванчиком и подписаться под каждым словом.

— Прекрати, — осаждает её Роберт крайне укоризненно.

— Не затыкай мне рот, ладно? «Как ты, Тея? Давно не виделись», — передразнивает мужа, метая молнии.

Я подношу ладонь ко рту, силясь сдержать неуместный смешок — настолько схоже она спародировала интонацию Арзуманяна.

— Я должен был плюнуть в неё? Так ты была бы удовлетворена? — язвит он на выпад.

— В таком случае я хотя бы знала, что мой благоверный — верблюд, а не кобель. Не так обидно.

После этих слов мужчина просто встал и вышел. Я не на шутку забеспокоилась.

— Так-то, — совершенно неожиданно улыбнулась Луиза.

— Иногда мне жаль, что Сергей Гарегинович тебя не порол в своё время, — вырывается изумленно.

— Кто бы говорил. Как будто на тебя руку поднимали. Вон, какая языкастая вымахала.