Первозданная

Пару секунд буквально таращусь на нее, никак не привыкнув к мгновенной реакции мужчины на нашу близость, а затем перевожу взгляд выше, чтобы поймать очередную насмешку в глазах, вечный вызов.

И почему это до сих пор задевает?

Вскидываю ногу и с неким раздражением легонько толкаю Торгома в торс, вызвав раскатистый смех. Молниеносно берет в плен лодыжку и снова тянет на себя, а затем внезапно наклоняется и…кусает меня за бедро.

— Ай!

— Думала, твоя выходка останется безнаказанной?

Отпускает и опускается на постель, придерживая корпус, чтобы не придавить.

Вздернув подбородок, упираю ладони в его плечи, пытаясь оттолкнуть.

— Какая именно?..

— Правильная постановка вопроса. Ведь у тебя их так много… Да, душа моя?

Все же удается выбраться, и я перекатываюсь к краю, собираясь вскочить.

— Опять провоцируешь, кобра? Почему ты не перестаешь бороться?

Мужские руки препятствуют моему побегу, оттаскивая обратно за талию. Я ощутимо врезаюсь в него спиной и замираю. Не шевелюсь. Даже перестаю дышать.

Катастрофически.

Прикосновение его разгоряченной кожи к моей прохладной вызывает ошеломительный контраст. Меня бросает в жар, и я рада, что он сейчас не видит моего лица. На нем написана полная капитуляция. А ведь я действительно хотела поговорить…

В таком положении срывает с меня белье, заставляя трепетать от накатившего возбуждения. И я начинаю ловить ртом воздух, надрывно вентилируя легкие, которые, к слову, будто готово разорвать…

Импульсы пробегают по телу, кровь по ощущениям сменяется раскаленной лавой, сжигающей сосуды.

Мне с ним всегда запредельно.

Но сегодня чувства приобретают привкус…горечи.

Ревность, гнев, любовь, ненависть, тоска — все смешалось.

Но главное — обида…

— Потому что, — шепчу, выгибаясь, когда его руки привычно опускаются к низу моего живота, — не могу смириться…

Адонц вновь занимает место победителя — возвышается надо мной, опрокинув на покрывало. Я по затуманенному взгляду понимаю, что он меня больше не слышит. Его губы исследуют мою грудь, оставляя огненные дорожки. А когда смыкаются на гордо торчащих вершинках, не получается удержать всхлипывание. Эти эмоциональные качели меня подкосили, все теперь воспринимается острее.

— …не могу смириться с тем, что ты не мой… — выдыхаю, судорожно вцепившись пальцами в густые волосы, которые попеременно то глажу, то тяну от корней.

Мужчина не отвечает, продолжая мучить меня всевозможными ласками. Я млею, таю, горю в умелых руках. И, наверное, где-то на подсознательном уровне вновь ненавижу себя за эту слабость.

На мгновение Тор прерывается, успев несколько раз довести меня до исступления. Приподнимается, и я слышу, как звякает бляха ремня. Непроизвольно подаюсь и хватаюсь за его ладони, стягивающие последний барьер. Зачем? Остановить? Поторопить?.. Сама не знаю. И когда внутренней стороны бедра касается его горячая плоть, меня охватывает дрожь предвкушения…

Но что-то меняется в тот самый миг, когда до ушей доходит звук разрываемой шершавой упаковки.

У меня внутри все отмирает, сознание вмиг трезвеет, а я вся напрягаюсь.

Картинки сменяют одна другую со скоростью, равной падению в бездну.

Я внезапно вспоминаю, как он использовал презервативы впервые из нежелания травить меня таблетками, и как тогда это отозвалось во мне — горько, с досадой.

Все должно быть не так…

Торгом входит довольно резко, я порывисто вздыхаю.

Позволяю брать себя, сама прохожусь по мощным плечам, провожу кончиками пальцев по рельефной спине, затем берусь за крепкие бока, поддаваясь напору каждого сильного толчка.

Не могу смотреть ему в глаза. Прикрываю веки и будто цепляюсь за губы Торгома, вкладывая в этот порыв всю свою любовь.

Не соображаю, сколько длится наше сумасшествие, но кажется, что вечность.

— Этого больше не будет, — произношу очень тихо, когда Адонц, наконец, укладывается рядом, тяжело дыша, и нежно притягивает к себе.

Я снова окутана им и прижата спиной к крепкой груди. В которой нещадно бьется сердце — к сожалению, не обо мне.

Все это время, пока мы были вместе, что-то неумолимо натягивалось где-то внутри, разрасталось, причиняя боль, и сегодня это что-то лопнуло, оглушив осознанием простой истины: я обманывала себя, давая эту надежду — я не выдержу таких отношений.

Мое сердце бьется о нем отныне и навсегда, что доказали прошедшие два года.

Его сердце бьется не обо мне. Не билось. Не будет.

— Чего? — целует меня в висок и зарывается носом в волосы.

Смотрю перед собой, не реагируя.

Спустя какое-то время слышу настороженное:

— Сат?

— Я так не могу, Тор.

Словно в трансе, высвобождаюсь и поднимаю свою одежду, облачаясь в нее на автомате. Тишина бьет по нервам, добивая.

Поворачиваюсь к нему и ловлю ледяной взгляд, полный раздражения, недовольства и предостережения. Будто молит — не делай глупости.

— Закономерно, что одной моей любви на двоих не хватит. Я переоценила себя — такой формат не вывезу… И чем дольше мы будем вместе, тем больнее мне будет в будущем, когда ты уйдешь. Лучше сейчас, пока я еще в состоянии собрать крупицы своего достоинства.

— Почему вдруг?

— Потому что ты не мой! — кричу, озлобленно уставившись на него. — Я попыталась с этим смириться. Но меня хватило лишь на пару месяцев. Да, черт возьми, ты был прав!

Стальная дымка его глаз режет своим холодом, в них читается непринятие. Поза хищника — каждая мышца напряжена, словно в готовности напасть.

Если бы он опроверг хоть одно мое заявление!.. Боже, если бы!

— Но это изначально было неизбежно, — осекаюсь, будто споткнувшись о собственные мысли, — если бы я не попробовала, не простила бы себя потом. А так я хотя бы знаю, что мы попытались. Честно попытались.

— А, может, это связано с нарисовавшимся женихом? — жестко, будто хлеща словами. — М-м? Мне почему-то кажется, что я его даже знаю…

Теряю дар речи, с приоткрытым ртом уставившись в искаженное яростью лицо Адонца.

— Как ты говорила? Есть только отношения, ведущие к браку? А он это и предлагает?

Вскакивает и подходит ко мне, оставаясь совершенно нагим. Склоняет голову и заглядывает в глаза, требуя ответа.

— Ты специально выводишь меня на эмоции, Сатэ? Хочешь каких-то шагов, поступков?..