Первый человек в Риме. Том 1

Ближе к концу года Публий Рутилий Руф писал Гаю Марию:

«Ах, как много вижу я вокруг лиц, раскрасневшихся от удовольствия! Тесть твой зачитывает твои письма так зычно, что даже глухой услышит. Метелл Свинячий Пятачок – известный ныне как Нумидиец – совсем убит. «Нет правды на земле!» – молвил он, выслушав очередное послание. На что я заметил ему вкрадчиво: «Хорошо сказал, Квинт Цецилий: существуй на земле правда, не называться бы тебе Нумидийцем!» Ему это не понравилось, зато Скавр так и зашелся от смеха. Говори о скавре что хочешь, но в чувстве юмора ему не откажешь, и в умении поиздеваться – тоже. Диву даешься, почему он не догадывается позубоскалить над своими закадычными дружками – уж у них-то есть над чем позабавиться.

Что меня поражает, так это твоя счастливая звезда. Пусть это тебе не понравится, но скажу честно: я никак не думал, что ты сможешь рассчитывать на продление своих полномочий в Африке на следующий год. Луций Кассий сам погиб и погубил самую многочисленную и самую опытную армию, тем самым оставив Сенат без аргументов против тебя. Манцин, твой плебейский трибун, отправился на собрание плебса и потребовал для тебя правления Африкой. Сенат молчит, но всем, и самим сенаторам тоже, ясно: им придется покориться воле народа.

Рим в эти дни весьма неспокоен. Дамокловым мечом нависла угроза германского нашествия, и есть такие, кто уверяет, что никому не удастся этот меч отвести. Где новые Сципионы Африканские, где Эмилии Павлы, где Сципионы Эмилианы? – спрашивают все. Но у тебя есть твердые сторонники, Гай Марий. После смерти Кассия, говорят они, ты – единственный, кто способен остановить германцев. Среди них и уцелевший у Бурдигалы легат Гай Попиллий Лен.

Поскольку ты – из провинции, позволь рассказать тебе небольшую историю. Некогда правил Сирией скверный, жадный царь по имени Антиох. Поскольку он был не первым сирийским царем по имени Антиох и великим тоже не был /это его отца именовали Антиохом Великим/, к имени его просто добавляли порядковый номер. Антиох Четвертый – вот как его называли. Хотя Сирия была царством богатым, он позарился на соседнее государство Египет, где брат Птолемей Филометор и Клеопатра Вторая правили совместно. Хотелось бы сказать – правили дружно, но – увы! Брат и сестра, муж и жена, они годами воевали друг с другом и весьма преуспели в истощении долины Нила. Так что когда Антиох Четвертый решил завоевать Египет, он возомнил, что это не составит труда, поскольку Птоломей и Клеопатра в ссоре. Едва покинул он пределы Сирии, как неотложные дела вынудили его вернуться: кое-кому надо было срубить головы, кое-кому – пересчитать зубы, а несколько женщин довести до слез. Прошло четыре года, прежде чем Антиох Четвертый смог второй раз двинуться в поход на Египет. На этот раз в Сирии сохранялось спокойствие и ничто не мешало царю завоевать Пелузий, двинуться маршем по дельте до Мемфиса, захватить его и ринуться по другой стороне дельты к Александрии.

Разорившим страну и армию Птолемею и Клеопатре ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к Риму. На помощь Египту Сенат и Народ посылают знатного и храброго консула Гая Попиллия Лена.

Любая другая страна дала бы своему герою полноценную армию. Рим же выпроводил Лена в сопровождении лишь двенадцати ликторов и двух чиновников. Зато – поскольку это была иностранная миссия – ликторам дозволили носить красные туники. Так что нельзя сказать, что о Лене не позаботились.

Они сели на небольшой корабль и высадились в Александрии как раз в то время, когда Антиох Четвертый двигался вдоль Нила к величайшему городу из воздвигнутых египтянами за всю историю.

Облаченный в пурпурную тогу и в сопровождении дюжины разодетых ликторов, Гай Попиллий выступил из Александрии через ворота Солнца и пустился на восток. Был он уже немолод и шел неспешно. Походка его была так же спокойна, как и выражение лица. Поскольку только мужественные, отважные и знатные римляне строили хорошие дороги, вскоре ноги консула уже вязли в египетских песках. Был ли Гай Попиллий этим удручен? Нисколько! Он продолжал идти, пока у огромного ипподрома не увидел всадников Антиоха.

Антиох Сирийский вышел вперед, чтобы встретиться с Гаем Попиллием.

– У Рима нет дел в Египте! – грозно нахмурившись, заявил царь.

– У Сирии – тоже! – мило улыбаясь, отвечал Гай Попиллий.

– Возвращайся в Рим! – потребовал царь.

– Возвращайся в Сирию! – посоветовал Гай Попиллий.

Но ни один из них не сдвинулся ни на пядь.

– Ты оскорбляешь волю Сената и Народа Рима, – сказал Гай Попиллий, глядя царю в глаза, – мне приказано передать, чтобы ты возвращался в Сирию.

Царь долго смеялся.

– И как же ты собираешься заставить меня вернуться домой? – спросил он. – Где твоя армия?

– Мне не нужна армия, Антиох, – сказал Гай Попиллий. – Рим всегда был, есть и будет. Я – римлянин, я – Рим, я стою целой армии. Именем Рима говорю тебе: поворачивай домой.

– Нет, – сказал Антиох.

Тут Гай Попиллий сделал шаг вперед и мечом очертил песок вокруг ног Антиоха.

– Прежде чем выйти из этого круга, царь, хорошенько подумай, – сказал консул. – А когда выйдешь – поворачивай на восток и отправляйся домой.

Ничего царь не ответил. И даже не пошевелился. И Гай Попиллий ничего не сказал. И не пошевелился. Поскольку он был римлянином, лицо его было всегда открыто, и все могли видеть, сколь он хладнокровен. А Антиох Четвертый даже под густой бородой не мог скрыть гнева.

Время шло. И тут, не выходя из круга, сирийский царь повернулся на пятках и обратил лицо свое к востоку. А потом вышел из круга и увел своих солдат в Сирию.

Однако по пути в Египет Антиох захватил остров Кипр, принадлежащий Египту. Кипр нужен Египту – с острова сюда привозят лес для строительства кораблей и домов, а также медь и зерно. Оставив египтян ликовать в Александрии, Гай Попиллий отплыл на Кипр, где обнаружил сирийские войска.

– Отправляйтесь домой, – потребовал он. И они отправились домой.

Сам Гай Попиллий вернулся в Рим, где безмятежно доложил, что спровадил Антиоха Четвертого обратно в Сирию, освободил Египет и Кипр от ига захватчиков.

Краткую эту историю я хотел бы завершить приятным известием, что Птоломей и сестра его Клеопатра живы-здоровы и дружно и счастливо правят страной после выпавших на ее долю испытаний. Да не тут-то было. Они снова решили помериться силами, истребляя своих приближенных и расточая богатства страны.

Что заставило меня, слышу я твой вопрос, рассказать эту историйку? Все очень просто, дорогой мой Марий. Сколько раз ты, должно быть, сидя на коленях своей мамочки, слышал историю о Гае Попиллие Лене и волшебном круге у ног сирийского царя? Допустим, в Арпинуме матери не рассказывают детям об этом. Но в Риме так заведено. От простолюдина до патриция – каждый римский ребенок наслышан о подвигах Гая Попиллия.

Плебейский трибун Гай Целий Кальд потребовал, чтобы Лен был осужден за неудачу у Бурдигалы. Однако всех сейчас больше интересует война с Югуртой, и дело передали собранию центурионов. Народу полно, и каждый так кричит, будто вознамерился докричаться до богов: «Кондемно!», «Абсолво!» Скажи на милость, кто из нас, с детства наслышанных о круге у ног сирийского царя, осмелится крикнуть «Кондемно!»? Остановило ли это Кальда? Нет, конечно. Он перенес рассмотрение вопроса на Плебейское собрание, где все решается тайным голосованием, не то что у центуриев. В начале декабря Гай Попиллий Лен предстал перед судом. Голосование было тайным, как и хотелось Кальду. Но деваться было некуда от шепота: «Жил-был знатный, мужественный консул Гай Попиллий Лен…» Это и решило исход дела.

Когда подсчитали голоса, выяснилось, что все ответили: «Абсолво!»

Так что, если и было соблюдено правосудие, то свершилось оно благодаря нянькам нашего детства.

ГОД ПЯТЫЙ (106-й до Р.Х.) Консульство Квинта Сервилия Сципиона

ГЛАВА I

Квинт Сервилий Сципион ни минуты не сомневался, что получит приказ выступить против вольков-тектосагов и их германских гостей, которые уже успели обжиться под Тулузой. Это произошло в первый день нового года, во время заседания Сената в храме Юпитера Величайшего после церемонии, посвященной Сципиона вступлению в должность. Произнося свою первую речь в качестве старшего консула, он сообщил многолюдному собранию о своем намерении набрать армию традиционными методами: