Первый после бога

Офицер королевского флота Питер Шелтон жил будто в ином измерении, столь не похожем на Мохас, что казалось: общее между этими мирами лишь твердь земная да окружающий ее морской простор. Возможно, еще солнце, луна и звезды – впрочем, звездное небо на Мохасе очень отличалось от того, что украшает ночи Англии, Франции, Испании и прочих стран Европы. Шелтон-старший служил королеве Елизавете, а затем королю Якову [32] , вышел в отставку лет в сорок, лишившись руки в сражении с французами, и переселился в колонии, в Порт-Ройял на Ямайке. Он прибыл туда с небольшим капиталом и патентом капера, то есть королевского пирата, купил подходящее судно, набрал команду головорезов и грабил испанцев на суше и на море с большим успехом. Со временем он разбогател и сделался уважаемым членом Берегового братства, получив прозвище Однорукий Пит. В 1625 году, во время налета на Картахену, Шелтон похитил девушку-испанку Исабель Сольяно, женился на ней, не спрашивая согласия невесты, и вскоре стал счастливым отцом. Хоть Исабель пошла за него не по собственной воле, брак оказался удачным; жили они в любви и достатке, в поместье, которое Шелтон назвал Картахеной, и случившиеся в Англии бурные события их не коснулись [33] . Должно быть, Шелтон-старший родился под счастливой звездой, ибо судьба одарила его богатством, женой-красавицей, сыном, а со временем и внуками. Во всем была ему удача, кроме одного: хотел он добраться до Перу и сокровищ инков, но эта мечта не исполнилась.

32

Елизавета I (время правления 1558—1603 гг.), дочь короля Генриха VIII и Анны Болейн, великая королева, в правление которой состоялось кругосветное плавание Френсиса Дрейка и была разгромлена испанская Непобедимая армада. Также известна тем, что казнила свою соперницу Марию Стюарт. Яков I, он же Яков VI Шотландский (время правления 1603—1625 гг.), сын Марии Стюарт, унаследовавший английский трон после смерти Елизаветы I.

33

Имеется в виду гражданская война в Англии 1642—1646 гг. между парламентом и королем, казнь короля Карла I, установление республики и протектората Кромвеля (см. также Приложение 2).

«Уильяк Уму и дед такие разные… – думал Питер. – В чем же их сходство?.. В том, что оба стары?.. Но и в этом они отличались: дед умер в восемьдесят два, а Уильяк Уму было меньше семидесяти. И он совсем не походил на дряхлого старца».

На миг лицо Шелтона-старшего явилось Питеру: короткие седые волосы, опаленная солнцем и ветрами кожа, набрякшие веки, борода… Он словно всматривался в свое отражение, в то, каким он будет через сорок или пятьдесят лет. Конечно, если не упокоится до срока на дне морском или не рухнет на палубу брига с пробитой свинцом головой… Но глаза старика были спокойны, будто дед намекал Питеру: с тобой, малыш, этого не случится.

Черты старика дрогнули и расплылись, превратившись в лицо Уильяка Уму, и Питер тихо рассмеялся. Он понял, понял!.. Не было в них иного сходства, кроме таившегося в глубине его души, в собственных его чувствах и памяти! Старый Шелтон ценил удачливость и храбрость, и мальчишкой Питер старался доказать, что он удачлив и отважен. Высшей наградой за детские подвиги была усмешка старика или одобрительный кивок, и больше всего юный Шелтон страшился не кары, не розги, не темного чулана, а презрения деда. Так и с Уильяком Уму… Он не хотел предстать в его глазах стяжателем и обманщиком, бесчестным, жадным до золота ловкачом. Таким же, как испанцы, сгубившие Атауальпу.

Сходство было только в этом. Как в детстве, он боялся потерять лицо.

Чья-то рука откинула циновку, прикрывавшую вход.

– Не помешаем, сэр капитан? – раздался знакомый голос.

Поморщившись, Питер промолвил:

– Входи, Руперт. Кто там с тобой?

– Еще один член семейства, будущий наш братец.

Кузен шагнул в хижину, за ним – Мартин Кинг. Кромби был только чуть навеселе – ром, по его мнению, не являлся напитком, подобающим джентльмену. Мартин выглядел совершенно трезвым, он вообще не любил спиртного. Шелтону показалось, что второй помощник как будто смущен или чувствует себя неуверенно.

Оба сели к столу. Пламя свечей озаряло их лица неверными отблесками.

– Бриг на плаву, – произнес Руперт. – Я бы сказал, что кроме погоды и одного маленького дельца, ничто не держит нас на этом забытом богом острове.

– С погодой мне ясно. – Шелтон кивнул. – А о каком дельце ты говоришь?

Кромби неторопливо расправил кружева на вороте рубашки.

– О семейном, разумеется, о том, ради чего затеян наш поход. Старый пень, которому ты так благоволишь… Он в самом деле потомок этого Пи… Пию…

– Пиуарака, – мрачно поправил Питер, уже догадавшись, о чем пойдет речь. – Уильяк Уму его внук по прямой линии.

– Выходит, должен знать дорогу к этой реке с варварским названием, которое я не в силах запомнить. Ты спрашивал его?

– Не твое проклятое дело! – буркнул капитан с непривычной резкостью. – Что бы я ни спросил и что бы он ни сказал, это останется здесь!

Он хлопнул себя по лбу. Временами кузен раздражал его больше, чем Ник Макдональд и все задиристые ирландцы, сколько их есть на белом свете.

– Я же не выспрашиваю у тебя подробности, – заметил Руперт. – Я всего лишь хочу убедиться, что нужные сведения получены. Или не получены, но индеец согласен плыть с нами в качестве проводника. Ты говорил с ним об этом?

Питер молчал, сознавая, что на сей раз кузен прав. У них были общие интересы; крах компании означал, что они, и их отцы, и Мартин с Лиз – все останутся нищими. Такая перспектива не радовала.

– Значит, не говорил, – со вздохом произнес Кромби. – Могу я узнать причину, сэр капитан?

– Я и впрямь капитан. – Питер скрестил руки на груди и уставился на братца Руперта холодным взглядом. – Это означает, что здесь я задаю вопросы и выслушиваю ответы. Только я. Капитан никому не дает отчета.

– Но я не оспариваю твою власть. Речь идет совсем о другом, о семейном деле. Как принято среди джентльменов в Лондоне, семейные дела превыше всего. – Кузен ухмыльнулся. – Разумеется, кроме верности королю, но его величество очень далеко от нас.

Мартин, понурив голову, глядел в пол. Было заметно, что этот разговор ему неприятен. Шелтон догадался, что братец Руперт притащил Кинга едва ли ни силой, рассчитывая на его поддержку. Как-никак, у второго помощника тоже был интерес в семейном бизнесе.

– Не хочешь мне отвечать, так и не нужно, – не без ехидства промолвил Кромби. – Но позволено ли мне сделать предложение? Сэр капитан не возражает?

– Слушаю, – проронил Шелтон, стараясь не выказать гнева.

– Я заметил, что этот индейский старичок весьма любопытен. Отчего бы тебе не показать ему «Амелию»? Держу пари, он никогда не бывал на корабле и будет рад осмотреть судно и выпить с тобою вина в капитанской каюте. Предположим, это совпадет с нашим отплытием… – Изящным движением Кромби взбил локоны у висков. – Как тебе мой план?

Питер помолчал с минуту, сдерживая ярость.

– Ты предлагаешь, чтобы я заманил Уильяка Уму на корабль, напоил его и увез насильно? А что потом? Подвесим его над жаровней или будем рвать ногти, чтобы разговорился?

– Ну, это совсем не обязательно! – Руперт скривил рот. – Хотя, если старец проявит упорство, кто-нибудь из наших молодцов, Кейн или Престон к примеру, может показать, чему обучился на каторге.

– А сам заняться не хочешь? Кости ломать, ножом резать, жечь огнем? Не хочешь попробовать? – прорычал Шелтон и грохнул кулаком по столу. – Я этого не сделаю! Никогда! Разговор закончен, братец!

– Закончен? О нет! Мы еще не знаем, что думает наш почти родственник! – произнес Руперт с явной насмешкой и повернулся к Мартину. – Если наши семьи разорятся, готов ли ты взять бесприданницу? Твой отец небогат, и все ваше имущество – старый дом в Порт-Ройяле и дряхлая прислуга-негритянка… На что ты будешь жить?

Мартин пошевелился.

– Я женюсь на Лиз с приданым или без него, – произнес он, и его голос звучал глухо. – Пусть у нас не будет денег, зато я имею голову на плечах и знаю морское ремесло. Как-нибудь проживем! Проживем, не роняя чести, не свершая подлости!