Первый среди равных. Книга III

Договоры патронажа не составляются на большой срок. Десятилетиями защищать чужую землю никто не станет. Следовательно, Алексей Андреевич не планирует уезжать в вынужденную ссылку надолго. Ну и ещё крайне маловероятно, что предложение было сделано кому-то, в ком мой сосед хоть немного сомневался. А это означало, что для меня с падением рода Антиповых ситуация не особенно измениться. Просто официальное действующее лицо станет иным.

— Случилось что-то, ваша светлость? — осторожно спросил Аршавин. В какой момент Ратай оказался рядом со мной я бы сказать не смог и это только лишний раз говорило о том, насколько глубоко я задумался.

— Новости из Твери, — рассеянно ответил я. — Что вы знаете о бароне Гордееве, Николай Петрович?

— Икорщике? — поднял брови Шатун. — А он где вам насолить успел, Ярослав Константинович?

— Пока нигде, — коротко ответил я. Странное прозвище, произнесённое Ратаем, сразу расставило всё на свои места. Картина в памяти стала удивительно чёткой и я даже смог полностью вспомнить разговор во время знакомства на приёме у графа Старковского.

Барон Гордеев был родом с Дальнего Востока, где у него и сейчас оставалось множество родственников и друзей. В Твери у барона был свой доходный бизнес, связанный с деликатесами с его малой родины. Во время нашего знакомства, Ираз Игоревич успел трижды пригласить меня на личную дегустацию пяти видов икры и десятка наименований редчайшей рыбы. И ещё раз пять обещал большие скидки, если я приду за покупками лично.

— Значит, Дальний Восток… — задумчиво произнёс я.

— Сейчас не лучшее время для таких поездок, ваша светлость, — по-своему истолковав мои слова, проворчал Аршавин. — Дома бы дела разгрести.

— Зря волнуетесь, Николай Петрович, — улыбнулся я. — Мы пока не едем никуда. Зато есть вероятность, что к нашим соседям приедут гости из далёких краёв.

— Что вы имеете в виду? — озадаченно нахмурился Ратай.

— Алексей Андреевич решил заключить договор патронажа по защите своего владения, — ответил я. — Судя по тому, что переговорщиком в этом вопросе выступает барон Гордеев, велика вероятность, что гости эти приедут с Дальнего Востока страны.

— Оттуда, куда ссылают князя Антипова, — тут же сделал верный вывод Аршавин. — Неприятно…

Я только молча кивнул. Ситуация действительно не особо радужная. Ссылка главы любой аристократической семьи означала недовольство государя. На бумаге это выглядело крайне тяжело и болезненно. Привыкшего к вседозволенности аристократа отправляли в такие дебри, где он разом терял всё своё влияние и вынужден был страдать от одиночества. На деле же всё обстояло немного иначе. При современном уровне технологий, связь оставалась доступной изгнаннику, а о нём самом было полно информации в сети. Суровое наказание превращалось в обычную формальность и иногда даже на работе семейного бизнеса никак не сказывалось. Но Алексей Андреевич даже тут умудрился получить какие-то выгоды.

Глава рода Антиповых уехал не в пустоту, а к будущим союзникам, которые будут оберегать его всеми силами. Особенно после заключения договора патронажа. Когда сосед даст восточникам доступ к одной из самых крупных аномалий запада Российской Империи, с него будут пылинки сдувать всё время изгнания. Болезненную изоляцию Алексей Андреевич разом превратил в комфортный и безопасный отпуск.

— Ладно, — обдумав ситуацию со всех сторон, произнёс я. — Этот вопрос пока можно отложить. Не факт, что договор будет заключён быстро. Но информацию по барону Гордееву нужно собрать максимально полную. Возможно, получится заранее понять, кто будет нашим соседом в ближайшее время и чего от него ждать.

— Сделаю, Ярослав Константинович, — уверенно ответил Аршавин. — Но тут вам лучше конечно с кем-то из тверских аристократов пообщаться. Мы-то соберём всё возможное, но только по своим каналам. А простые бойцы часто знают далеко не всё о своих хозяевах. Я бы вам рекомендовал пообщаться на эту тему с графом Калининым. Ни один аристократ в Твери не обошёл стороной его магазин. И связи у представителя артефактного дома Воронцовых самые обширные.

— Неплохой вариант, — кивнул я. — Всё равно в Тверь планировал ехать. Заодно и с Александром Викторовичем текущие вопросы обсудим. Он уже должен был передать информацию дальше и получить ответ.

Дружинники графа Старковского прибыли в половине третьего. К этому моменту у нас уже всё было готово. Казармы привели в порядок и в каждом здании Аршавин посадил по одному дружиннику из своих, чтобы те распределяли снаряжение и рационы между участниками учений. Чтобы не гонять машины в Себыкино, всю собранную за время патрулирования добычу сложили в грузовик Петра и строители отправились в обратный путь.

Инструктаж для своих Ратай провёл лично и он оказался удивительно коротким. От ветеранов требовалось только наблюдение за вверенными им группами и контроль за тем, чтобы никто из гостей не убился во время учений. Задача не то чтобы сложная, но, когда дело имеешь с далёкими от пограничных особенносей людьми, довольно нервная. В итоге, караван машин встречала во внутреннем дворе шеренга моих людей во главе с Ратаем.

Полсотни странных однотипных транспортных средств с трудом уместилось на свободном пространстве. А когда из них вышли бойцы графа, стало совсем тесно. Ратай приказал отогнать машины в ангар и это заняло ещё десяток минут. В это время к нам подошёл улыбчивый мужчина с пышными висячими усами. Смотрелось это довольно необычно, но счастливый обладатель явно очень гордился своим странным украшением.

— Костылев Александр Иванович, — представился мужчина. — Командир отрядов быстрого реагирования графа Старковского и сводной группы дружинников, прибывшей на совместные учения с силами рода Разумовских.

— Аршавин Николай Петрович, — пожимая руку командиру гостей, преставился Шатун, хотя я прекрасно видел, что эти двое и так знакомы. — Командир ближней дружины рода Разумовских и главный инструктор совместных учений.

— Разумовский Ярослав Константинович, — в свою очередь представился я и Костылев светски кивнул. Во взгляде весёлого усача на миг проскользнул огонёк холодного интереса, но произошло это настолько быстро, что я бы не поручился за свои ощущения. Судя по всему, Александр Иванович был не так прост, как хотел казаться. — Глава рода Разумовских и организатор совместных учений.

— Рад познакомиться с вами лично, ваша светлость, — произнёс Костылев. — Много о вас наслышан и не ожидал, что вы будете лично нас встречать. Для меня это большая честь.

— Можете не волноваться, Александр Иванович, — улыбнулся я. — Всеми вопросами касательно учений будет заниматься Николай Петрович. Так совпало, что мне нужно было посетить Сумань, но после приветственной речи главного инструктора я вынужден буду вас покинуть.

— Очень жаль, Ярослав Константинович, — вздохнул мужчина. — Думал, что вы сами оцените подготовку моих людей, но я прекрасно понимаю, что у главы рода полно других дел и задач, которые требуют его внимания.

— Благодарю за понимание, Александр Иванович, — кивнул я. — На правах организатора учений, хочу лично вас попросить о том, чтобы вы предупредили всех своих людей. Жители Сумани долгое время находились в отрыве от человеческого общества и возможны неприятные инциденты. Чтобы избежать недопонимания, необходимо строго соблюдать регламент учений, в том числе — правила поведения на территории поселка.

— Я сообщу всем, как только Николай Петрович закончит приветственную речь, — даже не подумал спорить Костылев. — Где нам разрешено передвигаться в пределах посёлка?