Первый

Маг сам убрал в сторону покрывало и с некоторым трудом устроил себя на кровати.

– Что это было? – подозрительно поинтересовалась я, подтягивая ему край пододеяльника.

Он вопросительно поднял брови.

Пояснить свою собственную мысль оказалось не так просто.

– Вся эта любезность, – наконец нашлась я.

– Ничего особенного, – он пожал плечами, – мне понравилась твоя мама.

– Мама? – поразилась я, вовсе не думая, что мама настолько не заслуживает симпатии, что я, её дочь, должна изрядно поразиться.

– Да, – уловил моё изумление Маг, – твой папа понравился мне меньше, но он тоже ничего.

Должно быть, я смотрела на него глазами по пять копеек каждый. Пять копеек вполне обычный размер для глаза, но почему-то так говорят.

– Раньше ты не был так любезен.

– Подчинённым нужно давать возможность себя ненавидеть, – вдруг буднично сообщил он, – если они не смогут ненавидеть начальство, им придётся принимать все проблемы и поражения на свою совесть, у них начнут портиться нервы, они будут хуже работать.

Я смотрела на него, не зная шутка ли это.

– Принеси компьютер, – сухо велел Маг, не дав мне разобраться, – твой отец разрешил мне им воспользоваться. Нужно дать понять подданным, что их всё ещё держит крепкая рука.

Высокопарная фраза была произнесена опять-таки будничным утомлённым тоном. Когда я пришла с компьютером, на лице Мага стало очевидно утомление.

– Тебе здесь лучше, чем в больнице?

Маг раскрыл ноутбук и, не спрашивая, набрал с первой попытки заковыристый пароль, что у самого папы не всегда получалось.

– Да, здесь неплохо, хотя комната и маленькая… – в этот момент загрузилась его почта, и он вытянул губы, чтобы присвистнуть, но сдержался и не засвистел.

Я заглянула в монитор – две тысячи пятьсот шестнадцать писем.

– Предлагаю сначала избавиться от спама.

– Моя почта заколдована от спама.

Я рассмеялась.

– Что?

– Странно звучит.

Он отвечал на письма более двух часов, иногда откидывал голову на подушку и на пару минут закрывал глаза. Он был слишком худ. В старину худобу считали признаком болезни. Когда я порвала себя на две части, я по понятным причинам страдала нездоровой худобой, ведь мне пришлось разделить одно тело на два, а я блюду закон о сохранении материи. Маг исхудал не так драматично, как я тогда, но видно худоба не приносила ему вполовину того беспокойства, которое приносила бродящая по телу – инфекция? – вирус?

Я взялась за ноутбук и забрала из его рук. Он вздохнул, но не стал спорить. На моём попечении тоже был народ, но писать электронные письма было некому. Компьютеризация до нас, так сказать, не добралась, к лучшему или к худшему. В Храме бы очень эстетично смотрелись электронные игрушки, серебристые крышки ноутбуков на контрасте с брутальным камнем стен и резной деревянной мебелью. Но в камне стен – какая жаль – не предусмотрены розетки. Провести провода нельзя и неоткуда. Пришлось бы покупать генераторы у магов. Куча волокиты, не считая дороговизны. Да, они ёмкие. Да, практически в каждом жилом доме в Эскамеруне есть такой генератор. Даже у Жаклин, в избе в глухом лесу был. Но сколько их, генераторов, надо на Храм. К тому же, маги устроили так, что без специального разрешения генераторы не продаются, и разрешение нужно получать на каждый аппарат. Всё для людей.

Бумажные письма Стахию, Прохору и Сафи, в которых в самых общих чертах сообщалось, как у меня дела, я послала ещё из больницы, отправила собственной силой, без посредников. Доработанный приём магов, подсмотренный в Эскамеруне. Представляю выражения их лиц, когда они получили почту. Я не отходила из палаты, традиционных материалов для традиционных писем там не было. Ручка чудом нашлась в тумбе. Вместо бумаги сгодились чек, этикетка и картонка от вафель. Ни слова о произошедшем. Помочь они мне не могли, уже банально потому, что всё случилось. Вызывать их после драки не было ни малейшего желания. Выносить сор из приватной избы тоже. Не думаю, что решилась бы рассказать о произошедшем даже Сафи. Стычка должна была остаться между нами тремя, нежить не в счёт, она не проболтается.

В прошедшие сутки я вела себя в соответствии с планом «залечь на дно». Едва прибегала к силе и не поддерживала связи. И едва ли я скучала по Веньке. Судя по всему, что когда-либо слышала, должна была. Но не скучала.

Маг проработал с короткими перерывами что-то около двух часов, было видно, что он выжат.

– Воды?

На моё предложение он смог ответить лишь глазами. Совесть терзала меня зазубренными зубами. Я подала ему воды и поставила ноутбук на стол.

Утомление, копившееся от сопротивления инфекции, доканывало Мага по вечерам, по утрам он просыпался довольно рано, в тёмно-синие январские утренние сумерки. Январь, к слову, уже заканчивался. Нас давненько не видели на положенных нам местах, как свалившиеся с шахматной доски фигуры, без которых непонятно как продолжить партию. У Мага были основания беспокоиться, ему долгое время приходилось удерживать всю эту шебутную публику в руках в одиночку, а теперь что? Кот из дома, мыши в пляс. Тревожные мысли будили Мага по утрам, их можно было прочесть по его худому лицу. К тому же сквозь щёки можно было посчитать зубы.

На второй день домашнего постоя Маг отправил меня за своим ноутбуком. Там были какие-то важные документы, без которых он больше не мог поддерживать видимость контроля над ситуацией. Отправляя меня, Маг однако не смог удержаться от того, чтобы не уточнить, чтобы я ничем не поливала ноутбук, не закаляла огнём и не ударяла о твёрдые предметы.

В квартире у сквера я, к своему удивлению, обнаружила с косой десяток магов. Те самые мыши, устроившие танцы, пока поблизости нет хищников.

Маги посмотрели на меня честнейшими, какими-то обиженными глазами. Я, как ни в чём не бывало, гордо прошла мимо, не одарив публику ни словом. Личная треть Мага была защищена заклинаниями, только поэтому маги попроще всё ещё толпились в общих помещениях, а не перетряхивали содержимое ящиков письменного стола. Зайти внутрь можно было лишь с личного разрешения Мага, скреплённого пожатием руки. В первые дни своего официального пребывания я не очень понимала, зачем он постоянно сжимает мою руку. Сейчас я умышленно дождалась, чтобы все повернули головы вслед за мной и увидели, как я захожу внутрь. Они должны были понять, что Маг в порядке и занимается где-то не их ума важными делами.

Кабинет, в который сразу попадал вошедший, дремал за закрытыми шторами. В полумраке, пахнущем дороговизной и застоявшимся воздухом, можно было ощутить кожей густо развешанные магические нити заклятий. Я была рада, что у меня есть разрешение на вторжение. Нити обтягивали лицо, льнули к коже, как какие-нибудь подводные водоросли. Ноутбук лежал на столе. Идеальный, гладкий, чёрный, как из магазина. У Мага было много таких вещей, по которым было не понять, что ими активно пользуются.

Стоило переступить порог в обратную сторону, откуда-то из гостиной вылетел Леогард. Позвали? Или он с самого начала был здесь?

– Здравствуй! – тепло поприветствовал он.

Я по-свойски кивнула. Маги ловили каждое движение, поневоле тянуло воздержаться от слов.

Леогард поймал меня за руку. Нет, ты же знаешь, что со мной экстрасенсорика не пройдёт? Я не читаюсь без разрешения, а подобные трогательные пожатия рук считаю вторжением в личное пространство.

– Давно не виделись! Куда пропала? Я даже попрощаться толком не успел – нехорошо, нехорошо! Мы с ребятами хотели устроить прощальную вечеринку!..

– Прощальная вечеринка ни к чему, – строго сказала я. – Я не прощаюсь.

Я хотела сказать ему, что после увольнения Жако вечеринка вообще неуместна, но было не время и не место. Не думаю, что хоть и хитрый, но добродушный Леогард мог принять решение об увольнении ведьмака, он не при чём. Разговаривать нужно с Магом, он мог принять решение в обход всей системы. Происшествие не получило огласки, в маленькой избе собрался на редкость не болтливый народ. Все только знали, что на территории леса, примыкающего к городу, велась охота за опасным представителем нежити, а что произошло в избе, то произошло в избе.