Первый
Шрифт:
– Так когда?
Чувствую, как Марат напрягается - его объятия становятся жестче, а дыхание неуловимо меняется. Оборачиваюсь, чувствуя, что в его глазах я найду ответ.
Но то, что я вижу, разбивает мне сердце.
– 22 Вика -
С момента, как я попыталась признаться Марату, кто я и как меня зовут, прошло почти два дня. И за это время я практически схожу с ума.
Во-первых, на мой вопрос, когда он меня отпустит, Бессонов лишь холодно отстранился и бросил,
Во-вторых, тем же вечером он уехал. И не вернулся! Хотя я едва ли не до полуночи караулила возле окна, желая продолжить наш неоконченный разговор.
Но ничего…
Проснулась рано - злая и раздраженная. Первое, что сделала - пошла искать Марата. Вот только его снова не было. То ли уехал еще раньше, то ли вовсе не приезжал. Охранник, которого я встретила, отморозился и не стал отвечать на мои вопросы.
Промаявшись полдня, я решила пойти банальным, но работающим путем - спровоцировать Бессонова. Сидеть и ждать, когда он снизойдет до разговора со мной я не могла - часики тикали, и мне надо было возвращаться домой.
Переодевшись в джинсы и кофту, чтобы не провоцировать мужчин слишком сильно, я отправилась гулять по территории. И если в прошлые разы я пыталась осматриваться незаметно и осторожно, то теперь делала это нагло. И начала прямо с той самой недостроенной бани.
Поймали меня, когда я в очередной раз направилась к дальней калитке. Незнакомый охранник преградил мне дорогу и попытался суровым взглядом дать понять, что я ошиблась. Но я-то, ясное дело, сдаваться не собиралась.
– Пропустите, пожалуйста. Мне ваш босс разрешил, - соврала я и попыталась обойти мужчину. Тот сделал шаг в сторону, снова вставая у меня на пути.
– Так и будем танцевать?
– насмешливо фыркнула я.
– У вас работы вон много - надо топ-топ по территории.
Злость на Бессонова делала меня абсолютно бесстрашной. Отчего-то у меня была дикая уверенность, что никто из его работников не позволит себе ничего лишнего в отношении меня. Не после того, как мы с Маратом стали близки.
– Не положено, - гаркнул охранник.
– А я не спрашивала! Отойди или…
– Что тут происходит?
– раздался позади знакомый голос. Обернувшись, я увидела того, кто был тут самый главный среди охраны.
– Мартын, хоть ты ей объясни, а?
– Идем, дорогуша, - резко заявил тогда тот, сцапав меня за локоть, и потащил обратно к дому.
– Я вообще-то гуляла!
– возмутилась, пытаясь упираться. Но куда там - этот лось пер как танк. И силища у него была не меньше, чем у Марата, хотя внешне Мартын был ниже и худее, чем Бессонов.
– Прогулка окончена!
– рыкнул он.
– Или хочешь в подвале посидеть?
– Это в прачечно, что ли? Или отправишь меня с грушей тренироваться?
Мартын резко притормозил, зыркнул на меня, так, что по идее я должна была бы испугаться. Но нет. У меня таких вот грозных мужиков у отца дома - полон отряд. И каждый тоже пытался меня оберегать таким вот суровым методом.
У меня даже не ёкнуло ничего. Сейчас я чувствовала себя здесь в безопасности,
и это слегка кружило голову, расширяя границы моей наглости.– В настоящий подвал, - медленно произнес Мартын.
– С крысами. Будет жаль портить такое милое личико.
Не то чтобы я впечатлилась, но решила пока на рожон не лезть. А остаток дня провела в доме, где облазила все, что можно. Охранники если и видели это по камерам, то ничего не предприняли.
Правда, и интересного я ничего не нашла. Ну, разве что зависла в гардеробе Марата, глядя на его рубашки. Мне до чертиков захотелось стащить одну и напялить на себя. Настолько, что аж руки зачесались. Мама так иногда делает с рубашками отца. В такие моменты у него всегда появляется особый взгляд, понятный только им двоим.
А рубашку я в итоге все же стащила, ага. Темно-синюю. Как раз под цвет его глаз.
Вечером я снова ждала хозяина дома и планировала высказать ему все, что думаю. В общем, у меня был целый план, который опять не пригодился.
Потому что Бессонова я снова не дождалась, заснув слегка за полночь.
Но сегодня утром я полна решимости расспросить того же Мартына и получить ответ - где шастает Марат? И какого, спрашивается, он не появляется дома?
Однако весь мой боевой запал сдувается в одно мгновение, когда я, сидя на кухне, вдруг вижу интересную картинку - та самая дамочка, что так недовольно верещала про шмотки, спокойненько стоит и чирикает о чем-то с Мартыном. А тот ей улыбается!
Сложно описать мои эмоции в этот момент - под ребрами стягивает канатами, такая я злая сейчас. То есть эта фифа сюда мотается, явно имея какие-то виды на Бессонова. С чего это она приезжает, как к себе домой?
Вижу, как она передает что-то Мартыну, который разве что ручки ей не целует. Забирает у нее папку, и после они вместе идут к дому.
Слышу, как хлопает входная дверь, а следом до меня долетает обрывок разговора:
– …не откажусь, ты же знаешь, Мартын. Хочу дождаться Марата, мы собирались посидеть поговорить.
– Думаю, он скоро подъедет, - любезничает тот.
Наконец, они оба заходят на кухню и тормозят, видя меня с чашкой в руках. Дамочка презрительно кривится.
– Она что, все еще здесь?
Я молчу, хотя на языке вертится много чего. Но в данным момент мне выгоднее промолчать.
– Виолетта, так тебе кофе или все же чай?
– мужчина как-то ловко съезжает с темы. Вижу, как требовательно она смотрит на Мартына. Затем снова переводит взгляд на меня.
– Можешь не обольщаться, - кривится Виолетта.
– Очередная подстилка не станет постоянной.
– Ты про себя, да?
– с наигранной жалостью спрашиваю я.
– Очень прискорбно, но возрасте берет свое.
У нее аж лицо идет пятнами.
– Заткнись свой рот, мелкая поганка!
– шипит не хуже змеи. Мартын при этом как ни в чем ни бывало подходит к кофемашине, словно ничего такого и не происходит.
– Ну, по возрасту я явно в выигрыше, - киваю словно она мне комплимент сделала.
– Мы это вроде уже выяснили. Но есть любители и на дам повзрослее. Некоторые пацаны даже засматриваются на тех, кому за тридцать.
Объективно она, конечно, выглядит не старше двадцати семи-двадцати восьми. Но я не собираюсь молчать и глотать то, что она тут щедро выдает.