Первый

– Ну, допустим, - пожимает плечами мама, и я восхищаюсь ей в который раз. Только она умеет вот так отстраненно противостоять отцу в разговоре. Даже крестный порой тушуется, а вот она - нет.

– Допустим? То есть тебе плевать, что нашу дочь пользовал какой-то хер с горы?

– А ты не думал, что девочка влюбилась, и что это - ее выбор?

– Хер ей, а не выбор, ясно?

Вздрагиваю от рыка отца. Я стою за шторой, так что они меня не видят, но становится до жути обидно. Получается, папа собирается за меня решать, кого мне любить?!

– Ну допустим, - вновь повторяет мама.

– Вот ты ей запретишь. Дальше что, Богдаш? Посадишь под замок? Ты дочь-то свою вообще хорошо знаешь?

Родители подходят ближе, и я могу разглядеть выражение лица отца. И там, прямо скажем, ярость.

– Надо будет - посажу!

– Опять же - предположим. Но ты вспомни себя и меня.

– Ты не равняй, Оля. Это разное, - жестко отрезает он.

Мама лишь снисходительно улыбается.

– Вот увидишь, ты еще ему руку пожмешь.

– С чего бы? Может, мне его еще и поздравить, что он дочку мою тархнул?

– Во-первых, нашу, а не твою, - холодно возражает мама.
– Или мне напомнить, где ты хороводил, когда я ее носила под сердцем?

– Я был на родах!

– Ага, пока я считала, что кукушкой поехала, - мстительно заявляет мама. И теперь я вижу, что уже завелась она.
– Можешь там у себя в башке, что хочешь придумать, и как хочешь обозвать Бессонова. Но если Вика решит остаться с ним, ты пойдешь и пожмешь ему руку.

– Хера с два, Оля! Это что, блядь, за ультиматумы такие? Или что, у тебя вдруг отросли яйца, и ты решила, что тебе все можно?!

– А ты проверь, - дерзко ухмыляется мама.

Дальше мне уже неловко подсматривать - отец набрасывается на нее с таким диким поцелуем, что я невольно краснею. Наверное, в других семьях такие диалоги между родителями считаются чем-то непозволительным. Но я знаю, что отец любит маму до потери пульса, и что за нее отдаст жизнь, не раздумывая. А то, что он показывает столько эмоции сейчас, это вообще нонсенс. Обычно папу невозможно вывести из себя.

Поразмыслив, я решаю, что все же надо пойти и проверить Марата. Да, мама говорила, что надо довериться, но я не могу сидеть и ждать. Я должна его увидеть. Хотя бы одним глазком.

Проверив, что с одеждой порядок, выхожу в коридор - в доме подозрительно тихо, хотя я уверена, где-то точно засел брат. Он наверняка тоже мне что-то выскажет. Витя не упустит такой шанс поумничать. Шовинист чертов.

На крыльце - никого. Обхожу дом - родителей нет. Обрадовавшись, я едва ли не бегом несусь к ангару, где, вероятнее всего, и держат Бессонова.

Но когда захожу за поворот, приходится притормозить. Прямо у дверей стоит отец.

– Привет, дочь, - смотрит он тяжелым взглядом.
– Поговорим?

– 28 Марат -

Когда Вика говорил про отца, я подозревал, что он непростой чувак. Со дня на день мне должны были передать инфу по ее семье, и я рассчитывал быть подготовленным к встрече. Я же видел, как нервничала царевна.

Фамилия ее показалась мне знакомой, но я сам так и не вспомнил, кто это. Север был вне зоны доступа, так что пришлось ждать.

К сожалению, именно времени, как оказалось, у меня и не было.

В момент, когда тащил Вику из кинозала, я впервые на долгое время потерялся. Хотелось драйва, и я на короткий миг перестал контролировать окружающее пространство.

За что, собственно, и поплатился. Повезло, что отец царевны успел сказать, что она его дочь. Иначе бы реально готов бы его убить за то, что напугал мою женщину. Последнее, что успел увидеть - как папаша вырубил свою же дочь. В тот момент силы были неравные, пришлось подчиниться.

По дороге получить какую-то информацию не вышло - охрана молчала всю дорогу. Вику забрали родители. Меня же привезли на территорию частного дома, и судя по времени, которое провели в пути, это была соседняя область. Где-то там.

Меня оставили на ночь в ангаре, посадив на стул и прикрутив наручниками.

Мне не впервой попадать в подобные темы. Всякое бывало, но в этот раз ставки куда выше, чем раньше.

На кону - моя женщина. Времени у меня было достаточно, чтобы оценить все, что у я к ней испытываю.

И хер я ее отпущу. Надо будет, найду общий язык с ее папашей, который, судя по тому взгляду, что я поймал, тот еще отбитый отморозок.

Впрочем, я подозревал, что он не учитель и не художник. Зато становится понятным, откуда у Вики такие навыки.

Когда открывается дверь, я лишь недовольно прищуриваюсь. Что-то долговато тянули с визитом.

Заславский заходит и нарочито медленно окидывает меня презрительным взглядом. Следом за ним залетает паренек лет восемнадцати, максимум двадцати. Этот смотрит совершенно иначе - набычившись, словно вот-вот готов броситься на меня.

– Кто тебе заплатил, чтобы похитить мою дочь?
– спрашивает отец Вики.

– Никто.

– Неправильный ответ, - скалится мужик и достает пистолет с глушителем.
– Попробуем еще раз.

– И каков план?
– ухмыляюсь ему в лицо.
– Будешь стрелять, пока не сдохну?

– Почему нет? Или ты думаешь, что Вика прибежит тебя спасать?

Я молчу. Это последнее, что мне тут нужно. Нет уж, царевна пусть посидит в сторонке, пока мужики все порешают между собой.

– Что? Зассал?

– Учитывая, как ты ее бесцеремонно вырубил, у вас не очень-то семейные отношения.

Вижу, как лицо Заславского искажается злобой. А паренек позади стискивает зубы и делает шаг вперед.

– А еще смотри-ка - из нас двоих в наручниках я, а пистолет у тебя. И кто кого боится?

Вероятнее всего, моя провокация сыграла бы, но тут дверь вновь открывается, и в ангар заходит высокая темноволосая женщина. Приглядываюсь к ней и ухмыляюсь. Чертовка. Как будто копию сняли.

Заславский замечает это и, дернув рукой, стреляет аккурат в нескольких сантиметрах от моего колена.

– Глаза в пол!
– рыкает он.
– Куда пялишься, сука?!

Я его игнорирую и смотрю только на женщину, прежде чем четко произнести: