Пес бездны, назад!

— Часа три на разговор у нас есть, — сообщил парень, вернувшись. — Свари, пожалуйста, кофе.

Не знаю, почему он так называл процесс нажатия на несколько кнопок машины. Хорошо хоть не попросил снова пожарить яичницу. Правда после вчерашнего, я бы тоже на его месте не рискнула. Когда я поставила вторую чашку на поднос, раздался звонок. Я донажала нужную комбинацию и вышла в коридор.

И замерла.

Герман? А он-то тут причём?

— Алиса, это Вера. Вера — это Алиса. Герман, я так понимаю, вас с Лисой знакомить не надо? Идёмте в комнату. Ситуация, конечно, сложная, но мы попробуем обойтись в рамках этики и дипломатии, верно, девочки? Гаагский суд никто не отменял.

— То есть… Тёма, Алиса — это твоя девушка?!

И золотистоволосая Вера замерла у порога, глядя на меня с такой злобой и отвращением, словно я изнасиловала Виталика. Лично. С особым цинизмом. Артём встал позади меня и обнял, словно пытался подбодрить.

— Да, Вер. Это и есть моя Лиса. Прошу любить и жаловать.

— Это вряд ли, — процедила красавица и прошла в комнату.

А я не могла отвести взгляд от лица Германа. Он тоже явно не ожидал меня здесь увидеть. Хотя как раз-таки моё присутствие было логично.

— Привет, — выдавила я, странно потерявшись.

Мужчина кивнул и прошёл за Верой. Я попыталась собрать мысли, разбежавшиеся куда-то.

— Зачем он здесь? — спросила у Артёма.

— Не знаю. Я звал только Веру. Но, видимо, она решила взять с собой своего парня. Для поддержки штанов. Не дрейфь, Лиса. Я рядом.

Своего парня? То есть, Герман и Вера — пара?

— Ну, малыш, ты как? Готов?

И меня вдруг затопила волна благодарности и теплоты. Я потёрлась затылком о его щёку и смутилась от этого странного движения. Разжала его руки и прошла вперёд. Вера мрачно посмотрела на меня:

— Алиса…

— … Романовна, — подсказал Герман.

Его женщина сидела в кресле напротив двери, скрестив руки на груди, и смотрела на меня взглядом судьи. Её мужчина занял место за столом, облокотившись, и его лицо скрывала ладонь. Но я видела, что губы Германа подрагивают.

— Алиса Романовна, я надеюсь, вы достаточно адекватны, чтобы понимать: всё то, что наплела ваша сестра, это низкопробная ложь и фантазия плохо воспитанной девочки?

Глава 16 В подвале

Я застыла.

— Вера, — процедил Герман, словно предупреждал свою женщину о чём-то.

— Господи! Ну что «Вера»? Мы тут все — люди взрослые. Прекрасно понимаем, что девочку из бедной семьи обидели, публично унизили. Естественно, она захотела отомстить. А мозгов у дурочки недостаточно, чтобы оценить последствия своих поступков.

— Артём, — я обернулась к парню, — извини, но нам тут не о чем разговаривать.

— Виталий не делал этого! — резко выкрикнула Вера.

— Это твоя квартира, и я не стану выгонять твоих гостей, но уйду сама.

Но Артём обхватил меня руками:

— Подожди, Лиса.

— Чего ждать? Тут уже всё понятно.

— Алиса Романовна, — внезапно вмешался Герман, — подождите. Давайте разберёмся во всём, как взрослые люди, а не как… подростки.

— Вот именно…

— Вера, помолчи, пожалуйста.

Я хмуро посмотрела в лицо Вериному мужчине:

— Герман Павлович, я не понимаю смысла и цели этого разговора. И я не намерена терпеть оскорбления в адрес моей сестры.

— То есть, ей публично клеветать на моего брата можно?

— Вера, — прорычал Герман. — Или говорю я, или мы уходим.

— Но…

— Вера.

Он сказал это очень спокойно, не повышая голоса, но прозвучало ещё страшнее, чем недавний рык. Вера закусила красивую губу, обхватила руками колено одной ножки, заброшенной на другую, нахмурила идеальные брови и всем видом выразила несогласное повиновение силе.

— Герман Павлович, — я не посчитала нужным принять капитуляцию врага, — я действительно не вижу смысла и цели нашей беседы.

— Алиса Романовна, и всё же я прошу вас выслушать нас и ответить на наши вопросы, насколько, конечно, это будет возможно.

— Хорошо, — уступила я, сдаваясь перед его рассудительной вежливостью.

— Благодарю вас. Не могли бы вы рассказать, как и что произошло? Потому что у нас имеется только очень скудная информация, а Виталий отрицает какую-либо причастность…

— Отрицает, потому что всё это чушь и кле…

— Вера.

Герман даже не посмотрел в её сторону. Девушка закусила губу.

— Я поясню: то, в чём обвиняет Вериного брата ваша сестра, произошло в субботу, когда Виталий был на празднике в честь своего дня рождения…

— И у него свидетели есть! Очень много.

Я смотрела в его глаза, а он смотрел только на меня. Серые-серые глаза, невыразимо холодные. Как гранит. Очень неохотно я всё же ответила:

— Виталий сбросил… местоположение дома, где и встретил мою сестру. А затем, оставив её на расправу пятерым сообщникам, ушёл. С Камиллой. Полагаю, для этого ему не понадобилось много времени.

— Господи! Да зачем Виталику какая-то там малолетняя шваль?!

— Вера!

— Что? Ну это ведь даже идиоту понятно: богатый мальчик, можно угрозами срубить бабла, развести на деньги! О чём тут разговаривать-то?! Вот только вы плохо рассчитали: папа вас уничтожит, раздавит, как тараканов.

— Я соглашусь с Верой… не знаю отчества. Разговаривать нам тут не о чем.

— Девчонки, ну перестаньте! — Артём всё ещё удерживал меня. — Так мы ни о чём не договоримся и ни к чему не придём. Вера, пожалуйста, понизь градус эмоций. Ты же разумная девушка. Алиса, Лисёнок, ну? Ты-то чего на амбразуру кидаешься?

— Лисёнок, — выдохнула Вера, вся дрожа от ярости, — Артём, да как же ты не видишь-то сам?! Да ведь мелкой сволочи было с кого брать пример! Что одна, что другая так липнут к деньгам. Старшая тебе голову дурит, манипулирует твоим чувством вины, а младшая пытается развести моего брата грязным шантажом…

Я дёрнулась, пытаясь вырваться из плена объятий Артёма, но тот удержал. И тут встал Герман.

— С меня достаточно, — резко бросил он. — Пока, Артём. Всего доброго, Алиса Романовна. Извините нас.

И вышел, едва не задев брата плечом. Вера вскочила:

— Тёмка, разуй глаза! Она же акула, готовая спать со всеми, кто…

Внезапно дверь снова распахнулась.

— Вера, — выдохнул Герман, шагнув в комнату, — заткнись. Вот прямо сейчас.

— Ге…

Он стремительно пересёк комнату, обхватил её и зажал ей рот. А потом обернулся к нам.