Пещерная тактика

Оказывается, отец всё же меня слышал:

– Хлеб не яд. Но я очень хотел бы, чтобы ты никогда его не ел.

– Почему?

Родители переглядывались, наверное, секунд десять. Ответил папа:

– Ты, Стурр, когда съел этот кусочек, ничего не почувствовал?

Мой ответ был почти честным:

– Вкусно. Но потом я подумал, что, может, драконам хлеб вреден, и не стал больше есть. Хотя человек умял вот такой кусок без всяких последствий. – Я показал лапами величину куска.

Последовала ещё одна перестрелка взглядами. И снова разговор продолжил отец:

– Человеческие маги дают коричневый хлеб (непонятное слово).

Пара минут объяснений – и я понял значение. Ближе всего переводится словом «камикадзе». Те, которые могут выполнить приказ лишь ценой собственной жизни. Почти всё понятно, но в деталях прячется известно кто.

– Выходит, дают самым лучшим воинам?

– Нет, сын, самым худшим. Этот хлеб… пробуждает в драконах безумную радость и храбрость… или нет, просто притупляет чувство осторожности. Вот такими воинами и жертвуют… ради цели.

А теперь самые трудные вопросы.

– Ну а если какой-нибудь камикадзе вернётся живым и притом выполнит задание? Он что, так и будет всю жизнь питаться коричневым хлебом?

От такой постановки вопроса оба родителя встали в тупик. А я продолжал гнуть линию:

– Ну, этот камикадзе наелся хлеба. Ему стало так хорошо, что просто некуда больше. Улетел он на задание, а потом взял да и вернулся живым. Но он, распробовав эту еду, хочет её всё больше и больше. Жить без неё не может – так?

– Нет, не так… – Речь отца стала очень медленной, будто он взвешивал каждое слово на весах мудрости. – Дракон может без неё жить. Но очень долго он испытывает к каждодневному существованию лишь скуку и отвращение. Вот почему коричневый хлеб опасен.

Наркотик, вызывающий психологическое привыкание. Как же, знаем. Но наверняка не единственный. Что ж, буду разведывать ещё.

Интересно другое: такая реакция на хлеб совершенно не характерна для земных млекопитающих. Или здешняя ржаная мука содержит какие-то примеси, безвредные для человека, но оказывающие мощное действие на драконов, или же… во ржи может быть некая наркотическая примесь, ориентированная на драконов.

Следовательно, разведка в моём лице выявила факт стратегического значения: для драконов имеется материальный стимул. И наверняка не один. Как и в любом мире, интенданты (с крыльями и без) могут получить в руки (лапы) огромное влияние. Но даже если исключить использование запасов ржаного хлеба в личных целях, то и тогда возможностей для влияния очень много. Даже слишком.

Тут в голову тюкнула боковая мысль. А ведь проверить гипотезу о наличии наркотика в здешней ржи не так уж и сложно. Надо всего лишь отыскать близлежащее поле и совершить на него налёт. Связочку колосьев взять (даже не сноп), вышелушить из них зёрна и попробовать. А заодно определить, какие именно примеси могут быть. И обратить внимание на рожки спорыньи. Она первый кандидат на наркотик. Дело выглядит совсем простым, но… требует летательных навыков, коих у меня пока что нет. Без них даже поля не найти, не говоря уж о сборе добычи. Оставим на будущее.

И ещё оформилось в голове: тот, кто придумал это всё для драконов, был большой сволочью. Очень умной сволочью.

В лавке

Рано или поздно это должно было случиться. Кузнец послал дочь в лавку для продажи кристаллов – чтоб приучалась. И там как раз случился настоящий маг, при зелёной ленте. Продаваемые кристаллы не стоили интереса достопочтенного – чужая специализация. Но он не мог не обратить внимание на весьма юную торговку экзотическим товаром. Последовал расспрос с одновременной проверкой правдивости:

– Девочка, это твой кристалл?

– Нет, мне папа дал.

– Выходит, папа нашёл этот кристалл?

– Нет, это господин маг нашёл.

Дело становилось занятным.

– Маг, говоришь? А как его зовут?

– Динозаврр. Только это не настоящее имя.

– Почему ты думаешь, что не настоящее?

Снисходительная улыбка.

– Потому что таких имён не бывает.

Лиценциат подумал, что в этом девица права. Выходит, маг скрывает имя. Ещё интереснее.

– А он какого ранга?

Вот от этого вопроса девчонка явно оторопела и потому ответила не сразу:

– Что это такое?

– Ну, какого цвета ленту носит?

– Какую ленту?

– Цветную. Любую цветную ленту. Вроде как эта.

– Да не было у него ленты! Уж я бы заметила.

– Тогда почему ты решила, что он маг?

– Он сам об этом сказал.

Выходит, студент?

– А какой он из себя?

Небольшое смущение на рожице.

– Он хорошенький! У него синие глаза. И он так красиво говорит! И рассудительно тоже.

Очевидно, маг вскружил эту не особо умную головку. Вроде всё понятно. Впрочем…

– Сколько ему лет?

– Он не говорил.

– А ты сама как думаешь?

На круглой мордочке изобразилась работа мысли.

– Ну… он… я так полагаю… э… ему примерно, как мне.

Уже и так всё ясно, но ещё один вопрос не повредит:

– А тебе сколько лет?

Ответ прозвучал с неприкрытой гордостью:

– Мне уже двенадцать. А летом будет тринадцать. И я читать и считать умею.

То есть даже не студент: ученик. И такое же передаточное звено, как и девчонка. А раз есть ученик, то есть и наставник, а у того ранг не меньше магистерского. Пожалуй, тут копать не стоит.

Видя, что господин маг явно потерял интерес к беседе, девица возобновила торг.

Разведывательные труды пока не пошли дальше, вместо них надвинулась текучка. Как-то незаметно зима кончилась. На открытом воздухе становилось теплее и теплее, и даже моё несовершенное обоняние улавливало весенние запахи, а драконье острое зрение помогало увидеть толстых шмелей, деловито разыскивающих цветы. И столь же постепенно заполнялась моя полочка. Единственное, что оставалось неизменным в окружающем мире, – это цвет моей чешуи…