Пешка в чужой игре

– Пятнадцать лет, - вздохнув, тихо сказал Сабуров.

– Солидно, - уважительно покачал головой мужчина. – Режим строгий?

– Строгий.

– Как тебя кличут?

– Меня зовут Владлен Фёдорович.

– Клёвое у тебя имя, - усмехнулся мужчина.

– Сокращённо - Владимир Ленин. В тридцатые годы многие родители так называли своих сыновей.

– У меня тоже строгий режим. Это - третья ходка, - с некоторой бравадой в голосе сказал мужчина.
– Моё погоняло - Горби.

Сабуров поглядел на мужчину, непроизвольно перевёл взгляд на его спину.

– Я не горбатый, - перехватив этот взгляд, засмеялся Горби.
– Фамилия моя - Горбачёв, отсюда и кликуха. А у тебя статья какая?

Сабуров назвал статью.

– Так ты "пчёлка"? С каждого цветка по взяточке, и к себе в улей?
– усмехнулся Горби и, окинув Сабурова презрительным взглядом, отвернулся от него.

Сзади к Сабурову подошли два здоровенных парня, и один из них, спросил: - Так говоришь - за взятки срок получил?

Сабуров молча утвердительно кивнул головой.

– У меня от ржавой селёдки изжога, а душа сладенького просит. Ну-ка развязывай сидор, посмотрим, что тебе жёнушка на этап принесла.

– Ребята, я поделюсь, только всё не забирайте, - сказал Сабуров и начал торопливо расстёгивать сумку.

– Не бойся, оставим тебе пайку хлеба и селёдку, которую ты получил на этап, - засмеялся один из парней и вырывал из рук Сабурова сумку.

– Шакалы, верните мужику его сидор, - сказал сидевший рядом на скамье и наблюдавший за всем происходящим, Виктор.

– Это ещё кто тут вякает? – удивлённо спросил один из здоровяков, и медленно наклонился, словно хотел лучше рассмотреть того, кто посмел ему возразить. – Тебе, падла, жить надоело? Так я тебя сейчас...

Договорить он не успел. Всхлипнув, и схватившись за горло, амбал рухнул на пол. Через секунду и второй шакал корчился от боли рядом со своим дружком. Никто не заметил ударов, так молниеносны они были. Сидевшие рядом с местом конфликта вскочили, отодвинулись, образовав круг, молча, но с нескрываемым интересом стали наблюдать за дальнейшим развитием событий.

– Ни хрена себе, вот это номер. Циркач, что ли? Как это ты, не вставая, сумел вырубить двух амбалистых «шерстяных»?
– с удивлением посмотрев на Виктора, спросил Горби.

– А я их не трогал, - пожал плечами Виктор. – Наверное, споткнулись в тесноте.

Кто-то рядом нервно хихикнул, и...взорвалась тишина.

– Молодец, парень! Давить надо шакалов!

– Совсем беспредельщики оборзели!

– «Опустить» козлов, пока в отключке, чтобы другим неповадно было крысятничать! Порвать им, сукам, «тухлую вену»!

– Или в «парашу» башкой засунуть!

За дверями камеры зазвенели ключи, лязгнули железные задвижки, открылась дверь, и в камеру вошёл дежурный помощник начальника тюрьмы в сопровождении нескольких контролёров.

– Встать! – крикнул старший контролёр, и этапники нехотя поднялись со своих мест.

– Что за шум, а драки нет? – спросил дежурный помощник начальника тюрьмы, грозным взглядом окидывая камеру.

– Драка как раз была, товарищ капитан, - уверенно сказал старший контролёр, кивком головы указав на всё ещё корчившихся от боли и лежащих на полу двоих этапников.

– Кто это сделал? – нахмурился капитан, медленно обводя взглядом камеру.
– Кто учинил драку? Кто вместо этапа в карцер хочет прогуляться?

– Гражданин начальник, никто их не трогал, - сказал кто-то из этапников. – Тут такая теснота, что не мудрено споткнуться и упасть. А может обморок у них от духоты, в камере дышать нечем от большого скопления людей. В камере одобрительно засмеялись.

– Вы что тут мне яйца крутите?! – закричал вышедший из себя капитан. – За дурака меня держите?!

– Ни в коем случае, гражданин начальник, - с довольной ухмылкой возразил Горби.

– Молчать! – криком перебил говорившего капитан. – Опять ты бузишь?! Соскучился по карцеру?! Ведь только отсидел десять суток. Могу ещё разок устроить тебе это удовольствие.

– Прикажете его сопроводить? – тут же спросил старший контролёр и даже руки потёр от предвкушения удовольствия.

– Не надо, - недовольно поморщился дежурный помощник начальника тюрьмы. – Пусть катится к чёртям собачьим. Надоел он мне здесь, как заноза в жопе.

Старший контролёр молча пожал плечами и даже вздохнул с сожалением, словно его вдруг лишили большого удовольствия.

– Приготовиться с вещами на выход, через полчаса погрузка, - раздражённым тоном бросил на ходу капитан и вышел из камеры.

Контролёры поспешно последовали его примеру. Вновь противно заскрежетали ключи в замочной скважине и лязгнули стальные задвижки.

– Спасибо вам, - поблагодарил Сабуров своего заступника. – Я отслужу...

– Мне слуги не нужны, - усмехнулся Виктор.

– Я не так выразился, - сконфузился Сабуров.
– Я могу рассказывать...Я помню наизусть многие романы и повести. Например - роман Александра Дюма "Граф Монте-Кристо", я помню наизусть от первой, до последней буквы. Это мой любимый роман ещё с детства.

– Нормальный ход, - одобрительно засмеялся Горби. – Может, в «столыпине» в одну клетку попадём, там и расскажешь.

Звяканье ключей за дверью камеры прервали разговор этапников. Дверь распахнулась, и на пороге опять появился дежурный помощник начальника тюрьмы в сопровождении контролёров. На этот раз два контролёра держали в руках кипы папок с личными делами этапников...

... Погрузка, наконец, закончилась. Вагон, снаружи очень похожий на почтово-багажный и прозванный в народе «столыпиным», рывком тронулся с места и покатился, вздрагивая и покачиваясь из стороны в сторону на стрелках, резко остановился, потом опять медленно покатился к вокзальному перрону, где был подцеплен к пассажирскому поезду сообщением Москва - Владивосток.

– А теперь, я думаю, пора бы уже и червячка заморить, - сказал Горби после того, как поезд, наконец, тронулся и все устроились на своих местах.