Пешка
Шрифт:
— Поднимаетесь и быстро уходим, — прошептала она, боясь говорить громко. Сюда могут вернуться, — пояснила она
Из за щитов выглядывали головы защитников, напуганные громом и вспышками, теперь вооружены были все, даже снабженец стоял с арбалетом в руках, но правда смело прятался за спину посла. Граф наблюдал картину, от которой ему становилось не по себе. К лагерю громко мыча приближалось большое стадо верховых быков. Но что удивительно всадников на них не было. Это хоть и не внушало страха, но производило жутковатое впечатление. Какая сила гнала их к лагерю? И что ждать дальше? — Не стрелять приказал граф. — посмотрим что будет дальше.
Дальше они услышали гортанное — Гоу. Гоу и среди быков показался улыбающийся снежный
Граф сплюнул от досады, все его планы отсидеться и оправдать себя в глазах короля и мстительных союзников рухнули, от студента неприятности приходят и после смерти. Чтоб он и за гранью калекой остался, мысленно пожелал граф.
Степь постепенно успокаивалась, тревожность сменилась покоем и щебетом многочисленных птах. Быки о страха не мычали и там в дали затухал голос снежного эльфара, собравшего их и весело погонявшего криком похожим на английское "Гоу — иди". Но наверное мне просто так слышалась похожесть. Остальное додумал сам, на фантазировал. Откуда ему знать наш земной английский.
Главная моя теперь задача состояла в том, чтобы добраться до ставки великого хана. Не верю я что "лесные" будут просто сидеть сложа руки, пока орки надумают сместить хана. Нет, эти ребята сделаны из другого теста. Они четко знают чего хотят и умеют этого добиваться. Одно то что валорцы, вышли на контакт с кем то из верхушки Вечного леса и участвуют в операции, говорит о том, сколь значительные силы и ресурсы лесные эльфары привлекли для ее осуществления.
Поэтому мне надо быть там. Что я буду там делать? На этот вопрос я четкого ответа не имел. Надо добраться, осмотреться и тогда решать. А сначала нужно вернуться к Сивучам и забрать Рострума. Свою работу он проделал, очень качественно и довольно своеобразно. Ну и отдохнул за одно, как в санатории побывал, по пил, по куражился в дали от семьи и по блудил.
Сверяя снимки со спутника, я заметил перемены происшедшие в степи. На огромных просторах поросшими высокими сочными травами, началось движение. Массы орочьей конницы (не скажешь же быковницы если они скачут на быках), двинулись в разные направления, часть направилась к ставке Великого хана. А несколько больших отрядов двигались странным образом в ту сторону, куда должен был отправится я. Мне вообще казалось что это огромные муравьи снуют по своим делам, перебираясь целыми семьями с только им одним понятными целями. Такое впечатление производили скрины из космоса.
В лагере Сивучей царила обычная орская суета. Кто-то бранился, дети бегали и дрались, матери шлепками разгоняли их. Орки мужчины кто не занят на службе собирались у костров и о чем-то долго говорили, спорили. Часто дело доходило до драк. Но мне до них не было дела. Я сидел тихо и смотрел глазами Сарги Улу. Напротив него скрестив ноги сидел мураза и морщился, глядя на шамана.
— Сарги, после того как ты вернулся, я тебя не узнаю, пьешь гадость приготовленную учениками, двух учеников казнил и развесил их шкуры. Они боятся подходить к тебе. Человеческих самок по натащил в шатер. Что происходит? Скоро ехать к великому хану, а ты как с ума сошел. — Вождь осуждающе и немного брезгливо смотрел на Верховного шамана. Тот был раньше грозой всего племени, им детишек пугали, а теперь орда смеется над ним. Позор! И не только позор для шамана, и для вождя тоже. Но самое главное с таким Верховным он может распрощаться с мечтами о великом хане. Тяжелые мысли посещали вождя все чаще. Где скрытный друг, что помогал им?
Где обещанная помощь в устранении других вождей, мешающих ему?
Все что они выстраивали столь долго и упорно, рушится на глазах по вине Сарги Улу.
— Ты боишься остаться без места Великого хана? — заплетающимся языком, пробормотал шаман. — Правильно делаешь. Другие племена не хотят тебя видеть Великим, они хотят поставить брата муразы Чахоя Барама Обака. Он пристрастился к дурман травке и шаманы считают, что он будет более управляем. Тебе тоже надо ее курить. — неожиданно выдал свое суждение шаман, тогда ты будешь иметь возможность, — он поднял
в верх крючковатый палец и потряс им, — претендовать на место Верховного муразы. Не смотря на помятый вид и затуманенный взгляд Сарги Улу теперь говорил внятно и речь его была довольно связной. — Вот, я тебе приготовил друг пару "косячков", — старик вынул из объемной сумы самокрутки и протянул их ошеломленному такими речами муразе — Затянись и вдохни аромат небесных кущей. К тебе сразу придет просветление и появится уважение шаманов других племен.Пораженный Шадлыб Уркуй безмолвно смотрел на протянутые самокрутки, в его голове не укладывалось то, кем, а вернее чем, стал его соратник и советник. Что такое могло произойти с прозорливым и властным орком, всегда с пренебрежительностью смотревший на тех, кто курил и пил всякую крепкую гадость, как называл в прошлой, уже можно сказать точно в прошлой жизни Сарги Улу. Один из авторитетнейших шаманов племен.
— Стража! — громко позвал он и в шатер заскочили два воина. — Возьмите нашего верховного и отвезите его на дальнее стойбище, но так чтобы ни кто это не видел. Посадите в яму и давайте только лепешку и гайрат. Не забудьте отобрать у него посох и сумку, — добавил он.
— Ничего друг, я помогу тебе, — обратился он к шаману. Тот поднял на вождя глаза и оскалился.
— Меня! В яму! — Резко повел посохом в сторону воинов и тех выбросило невидимой силой из шатра. — Ты кого в яму захотел посадить, жалкий и ничтожный пастух, и сын пастуха, которого я избрал и поднял до вождей? Мерх вонючий поднял свою руку на благодетеля! Он махнул рукой с зажатым посохом на муразу и тот повалился на шкуры.
В шатер вбежали стражники. Они остановились не зная что им делать. Они с тревогой и не пониманием смотрели на поднимающегося муразу и на шамана, который был в ярости. Нерешительно затаптывались на месте. Что-то в шатре вождя происходило странное, но он не звал на помощь и не отдавал приказов, кроме того они знали какой крутой нрав у их шамана. Шкуры учеников до сих пор дубятся под лучанин Светила.
— Пошли прочь! — проревел Верховный шаман и зло расхохотавшись, прокаркал несколько слов. Стража застыла, а потом повалилась на ковер лежащий у входа.
— Ну все Сарги ты перешел границы, — недобро глядя на шамана проговорил вождь. И видя, что тот поднимает снова свою палку, быстро выхватил нож, и метнул его. Нож мелькнул быстрым росчерком, вошел по самую рукоять в горло шаману. Сарги замер с поднятой рукой, удивлено посмотрел на муразу и с бульканьем стал заваливаться на шкуры. Мураза, сильно потемневший, с трудом поднялся и подошел к лежащему шаману, из распоротого горла того толчками выплескивалась кровь, открытые глаза смотрели на ноги Шадлыб Уркуя.
Постояв перед лежащим стариком, который сразу как-то потерял все свое величие и сухонькой скрюченной фигурой лежал у его ног, вождь наклонился и протянул руку чтобы вытащить нож. Маленькая фигура шамана безвольно лежащая в луже крови, вызывала у него жалость и горечь от содеянного. Он укорял себя, что поторопился и расправился с разошедшимся стариком слишком сурово.
— Эх Улу, Улу, — проговорил со вздохом мураза и потянул нож за ручку. Неожиданно тонкая ручка шамана, почти детская, ухватила его за запястье, а острый конец посоха вонзился ему под подбородок и глубоко проник в мозг.
Я давно вышел из шамана, потому что смотреть его глазами было трудно. Тот постоянно то фокусировал свой взгляд, то все в округе расплывалось смазывалось, приобретало размытые очертания. Я сразу как пошла ссора проник в шатер и хотел воспользоваться ей, но они все сделали за меня.
Мураза посидел на корточках пару мгновений и ничком завалился на мертвого шамана. Так они и остались лежать уставившись и после смерти в глаза друг друга. Эти двое перехитрили сами себя. В своей неуемной жажде власти, они убивали, предавали своих и заключали союзы с врагами. Они я думаю даже считали себя вершителями судеб других. Но в конечном итоге я был отомщен, и не засветился. Продвинулся еще на одну клеточку вперед и спрятался за слонами. И глядя на поверженных врагов, мне пришла на ум поговорка. "Не рой другому яму, сам в нее попадешь"