Пешки Сдвига

Лихо стояла, как приклеенная к одному месту, неотрывно продолжая глядеть на человека, которого она знала как Никита Хлыст. И которого теперь называли Мёртвым. Для которого она не существовала никогда.

– Вали на своё место.
– Распорядился третий, круглолицый шатен, самый молодой из всех присутствующих, обращаясь к Лихо. Несмотря на возраст, который был где-то в районе тридцати: у него уже были абсолютно седые виски, и глядящий набок нос, свёрнутый грамотным ударом.
– Пока я тебе, по жёсткому не разъяснил - почему нам мешать не следует... Вали.

Блондинка чуть помедлила, и пошла к своему столику, напоследок ещё раз глянув на потерявшего к ней интерес Мёртвого. Это точно был Хлыст, она готова была прозакладывать голову против гильзы от "Калаша" Алмаза, готова была спорить с кем угодно...

Никита Хлыст покинул Суровцы лет шесть назад, внезапно, не попрощавшись ни с кем. Взяв только самое необходимое, и исчез, растворился на просторах Материка. С Лихо у них был роман. Не сказать, чтобы захлёстывающий пламенными чувствами и всепоглощающей страстью: но уверенно дрейфующий в сторону чего-то, некоторым образом схожего.

Накануне, у него произошла размолвка с Андреичем, касательно некоторых взглядов на жизнь в Суровцах. В отличие от обстоятельного, домовитого Глыбы: Хлыста всегда отличала склонность к, порой неоправданным авантюрам, подвергающим опасности не только его самого. Он десять лет, был правой рукой Андреича, и причина, вынудившая его покинуть Суровцы, должна была быть очень веской. Несмотря на дар, Лихо, она так и не смогла вызнать у Глыбы эту причину. Тот просто-напросто замыкался, не отвечая ни на какие вопросы.

Вместе с Никитой, ушли ещё двое его случайных приятелей, ничем не привязанных к посёлку. Дальнейшую судьбу Хлыста, Лихо узнавала по редким слухам, иногда приносимых все тем же Знатоком. Слухи были нечёткими, но одно Герман утверждал точно - что Хлыст стал тем, кого принято называть "охотник за головами". С явным уклоном, в стезю наёмного ликвидатора. Все данные для этого, у него имелись. Хорошее знание человеческой психологии, уверенность в себе, физическая сила и отличное владение оружием. И, конечно же - уже упоминавшаяся склонность к авантюрам.

Несмотря на то, что после Сдвига - очень многое встало вверх тормашками, человеческая сущность осталась прежней. А это означало, что всегда найдутся одни людишки, которые чем-то не угодили, или мешают другим двуногим. При наличии достойной платы, Хлыст брался разрешить почти любую проблему, связанную с существованием неугодных, или опасных кому-то субъектов.

Почему Лихо не бросилась вслед, за становящимся ей дорогим - человеку: она впоследствии не могла объяснить сама себе. Что-то удержало её в Суровцах, чтобы, спустя шесть лет, свести их вместе. Здесь, в третьесортном челябинском шалмане. На пути к спасению мира. Но все эти шесть лет, в сердце у Лихо - не заживала крохотная ранка, которая начала обильно кровоточить чуть больше минуты назад.

– Это кто?
– Шатун встретил блондинку самую капельку встревоженным взглядом. Ему нечасто доводилось видеть цельнометаллическую амазонку, в почти напрочь раздрызганных чувствах.

– Это? Никита это...
– Лихо на ватных ногах опустилась на колченогий стул.
– Только я не черта не врубилась, что с ним стряслось. Это другой человек, непонятный. Полностью другой... И зовут его по-другому. Мёртвый.

– Поговорить с ним?
– Шатун вопросительно посмотрел на Лихо. Он был в курсе взаимоотношений этой парочки, в суровцевский период их жизни.
– Может, придёт в себя...

– Не надо.
– Лихо незаметно посмотрела в направлении столика, где чётвёрка что-то обсуждала, скупо, но яростно жестикулируя. Обсуждение шло - уже явно на повышенных тонах. И, как успела понять блондинка, Хлыст-Мёртвый был сам по себе, отдельно от троицы. Возможно, ему хотели предложить работу. Возможно, у него были какие-то проблемы. Возможно... Да, ебулдыцкий шапокляк!
– зная характер Никиты, возможно было очень, и очень многое. А, учитывая нынешние реалии - можно было предполагать вообще всё.

– А с лицом у него что?
– Громила смотрел на Лихо, но она точно была уверена, что он сейчас не выпускает из виду и сидящую неподалёку четвёрку.
– Кляксы дебош устраивали?

– Не знаю.- Лихо вроде бы безучастно пожала плечами, и вдруг обмякла, из глаз показались слёзы.
– Ничего не знаю! Да что со мной, блядь! Успокойся, дура... Успокойся!

– Ну, тихо. Тихо...
– Участливо пробормотал Шатун, ощущая себя фантастически неловко, в роли утешителя плачущей дамы.
– Хватит, Лихо. Не надо...

Лихо скрипнула зубами, ещё раз всхлипнула, и решительно вытерла слёзы рукавом камуфляжки.

К столу вдохновенно протискивался пухлоухий распорядитель, лично несущий плошку, наполненную жареным мясом. Блондинка почему-то вспомнила тот шашлык из собачатины, закончившийся гибелью Германа, и в левой стороне груди, у неё глубоко, неприятно кольнуло, словно предвещая какие-то изменения. Причём, далеко не к лучшему.

– Приятного аппетита!
– Плешивый Михеич чуть ли не раскланялся, поставив заказ на стол.
– Может, всё-таки ещё чего-нибудь? Всё свеж...

– Ты, вон того, у которого пол-лица кляксы на сувениры растащили, знаешь?
– Лихо невежливо перебила назревающее словоизлияние, и незаметно ткнула пальцем в сторону Хлыста.
– Правильно, головой вертеть не надо, некрасиво... Так что, владеешь информацией?

– Это Мёртвый.
– С готовностью сообщил Михеич, наклонившись к Лиху поближе, почти касаясь её уха губами.
– Страшный человек.

– Я это уже поняла.
– Лихо чуть убрала голову, чтобы пухлоухий сластолюбец не обслюнявил ей ушную раковину.
– Ты его хорошо знаешь?

– Ну, как...
– Замялся Михеич, впрочем - без любых признаков виляния.
– То часто заходит, то пропадает на какое-то время. Лично я, с ним не знаком. Он толком, ни с кем не корешится. Да и правильно. При его-то роде занятий...

Лихо потёрла большой палец об указательный, и быстро чиркнула большим пальцем, слева направо, по горлу. Посмотрела на Михеича. Тот опустил веки, подтверждая её догадку.

– Что, совсем нет никого, кто с ним по душам гутарил?
– Блондинка сделала над собой усилие, и заискивающе улыбнулась своему визави.
– Есть же кто-то, по глазам вижу. Ублажи слабую женщину, сориентируй пальчиком. Или там - глазками покажи...