Пешки Сдвига

Ещё через крайне непродолжительное время, она была полностью свободна. Вытащила изо рта кляп, и принялась натягивать штаны, которые оказались, вследствие перерезки верёвок - безнадёжно покромсанными спереди, и немного - с левого бока.

– Штанам не терпелось последовать по стопам куртки...
– Философски сказала Лихо, обозрев, приобретшие новый фасон, штаны.
– Печально, но факт. Да не дёргайся ты, иду уже...

Последняя фраза адресовалась Книжнику. Но сначала, она подошла к тому, что осталось от Фюрера, и, наклонившись, двумя пальцами, подняла деактиватор, лежащий с самого края. Протёрла его грязной тряпкой, лежащей на столике-тележке, которой, по всей видимости - вытирали побывавшие в работе инструменты. Вернулась к Книжнику.

Освободив его голову от зажимов, и орудуя ботинком - Лихо в полминуты освободила очкарика, который с трудом сдержался, чтобы не броситься ей на шею. А вдруг, не так поймёт?

Лихо направилась к Шатуну, озадаченно примеряясь к целому сонму верёвок. Фюрер не соврал: вязали громилу действительно вдохновенно и, с большой оглядочкой на вполне вероятные сложности. Целый контейнер с коими, Шатун мог бы открыть, начав раздачу, в которой не было бы места скаредности и промедлению.

Книжник же, сгрёб с тележки-столика, первый попавшийся под руку инструмент, направился к Алмазу, принявшись кромсать верёвки с законченной ненавистью, как будто это были не верёвки - а Фюрер со сподвижничками.

– Изготовление дверных ковриков для ада, извольте видеть...
– Он был бледен, но, как и Книжник, не торопился сгибаться пополам, и похабно пародировать Ниагару, с помощью содержимого своего желудка.
– У меня штанина не хлюпает сзади? Если и так, то - нисколько не стыдно...

– Хорош юморить!
– Лихо махнула ботинком, подзывая их с очкариком.
– Давайте, эту улучшенную копию гордиева узла, как-то разрубать. Ушатаюсь в одиночку-то...

– Это же просто копия, с замуринских зарисовок...
– Сказал Шатун, спустя пару минут, освобождаясь от последних верёвок.
– И запашок аналогичный. Не находишь, стеклорез? Или воспоминания несколько поблёкли?

– Такое не блёкнет.
– Алмаз явственно передёрнулся, непроизвольно оглянувшись на результат посещения неизвестной напасти.
– А уж, после сегодняшнего просмотра, во всех подробностях процесса - точно никогда не забуду... Деактиватор не пострадал?

– Не должен. Я, конечно же, не знаю, на сколько атмосфер выдавала эта диковина, размазавшая Фюрера по бетону: но насколько помню - наша последняя надежда рассчитана на колоссальные нагрузки. Ладно! Минута, отведённая на простые человеческие слабости - истекла.
– Лихо привычно взяла командование в свои руки.
– Есть такое, насквозь идиотское предложение - выбираться отсюда. Есть несогласные, или воздержавшиеся? Нет? Тогда - марш!

Они покинули помещение, двигаясь очень осторожно. Никому не хотелось отправляться в небытие, причём очень болезненным способом.

– Почему нас-то не тронуло?
– Шатун шёл чуть впереди Лихо, готовый сокрушать, плющить, и дербанить пополам и вдребезги.
– Побрезговало? Или пожалело?

– Если бы я знала...
– Блондинка пожала плечами, выразив лицом крайнюю степень озадаченности.
– Может быть - потому что мы не двигались. Может быть - потому, что молчали. Не знаю. Но, кому от этого хуже?

– Никому, собственно...
– Буркнул идущий сзади Алмаз, ощущающий себя практически голым, без чего-либо огнестрельного. У него даже выгребли из карманов всё метательное оружие, подчистую. Пара ножей, прихваченных со столика-тележки - настроения, почти что не подняли.

– Куда наше добро дели, узнать бы...
– Шатун обошёл стороной ещё два, находящихся друг от друга, на расстоянии вытянутой руки, мазка.
– Да только, как я вижу - не у кого. Щепетильно прошлась аномалия по людоедскому шалману, без халтуры. Я бы лучше не смог, признаю безо всякого смущения. Придётся самим искать...

– Найдём.
– Сказала Лихо.
– Вряд ли его стали прятать, каким-то неведомым чувством поняв, что нам сегодня сфартит, и мы пришкандыбаем требовать своё имущество обратно на бочку. Они - хоть и людоеды, но ведь не оракулы же. Иначе знали бы, что стрясётся полный абзац...

– Вот тебе, и - "Зайти - не выйти"...
– С какой-то непонятной обидой высказался идущий за блондинкой, Книжник.
– Я-то думал, что здесь что-то загадочное, непознанное...

– А обернулось - вон оно как.
– Лихо повернула за угол, следуя за Шатуном.
– Вместо полноценного оргазма для фантазий Книжника, имелась лишь кучка тривиальных любителей человечинки. Ну, может быть, не совсем тривиальных: судя по временному отрезку, в течение которого они пополняли свои закрома мясцом случайных проезжих, вследствие чего и образовалось это названьице... Ловкачи. Гурманы херовы. Но всё равно - ничего экстраординарного, я в них не узрела, спорьте со мной хоть до усрачки.

– Если бы не эти странствующие прессы - висели бы мы сейчас грустными тушками, с распоротыми брюшками.
– Алмаз со злостью плюнул прямо в центр очередного мазка, мимо которого они проходили.
– И ничего бы мы не сделали... Вот уж не думал, что так всё повернётся.

– И я останусь без штанов.
– Усмехнулась блондинка.
– А если честно, то мы, сейчас должны Фюреру в ножки кланяться. Если бы не его плотские потребности - торчали бы мы на своих крестах. До полного апогея Сдвига. Или, разве что, кто-нибудь из обитателей этой милой людоедской общины - не вернулся из краёв, не охваченной визитом безымянной аномалии. И не схарчил нас на поминках, по почившим в бозе соратничкам.

– А откуда у тебя заточка в ботинке?
– Спросил Шатун.
– Наждак подсобил? Он любил такие технические добавки: сам не свой до этого. Сам, разве что двуручным мечом не подпоясывался, и сулицу вместо зубочистки не использовал. Да Наждак, больше некому...

– Ну, он...
– Не стала отпираться Лихо.
– В конце концов - не гаубицу же, он мне - между плавающими рёбрами, вставить предложил. Вполне практичный и здравый вариант. Если бы сегодня этого не оказалось - дальнейшее развитие событий, предсказать было бы сложно... Ну, завалила бы я этих энтузиастов мясного меню - своими страстными взглядами: а дальше что? Полежали бы, очнулись, и финиш...

Они подошли к высокой, двустворчатой двери, одна из створок которой была чуть-чуть приоткрыта. На полу, прямо перед выходом, находились сразу два мазка, наполовину наслоившихся один на другой. Ни обойти, ни перепрыгнуть было нельзя.

– Никто меня на ручках перенести не желает?
– Шатун невесело оглянулся на друзей.
– А то, как-то не вдохновляет меня это хождение по мукам. Пусть даже чужим, и уже завершившимся.

Желающих, как легко можно было догадаться - не нашлось.

– Вот тебе и дружеское плечо, в трудную минуту...
– Громила вздохнул, и явно преодолевая себя, сделал шаг вперёд.
– Лишь бы не навернуться в полный рост: сдаётся мне, что банно-прачечные процедуры разводить некогда будет...

Он прошёл к дверям, ступая как будто по стеклянной ниточке, натянутой над котлованом до упора заполненного, изголодавшимися до полного озверения "гейшами". Под ногами у него, мерзковато почавкивало и похлюпывало. Книжник утробно ёкнул горлом, и зажал рот ладонью.

Шатун добрался до дверей, и нежно потянул за ручку, уже немного приоткрытой створки. Просунул голову в образовавшуюся цель, и очень недолго обозревал обстановку. Потом, не оборачиваясь, махнул рукой и, открыв створку до конца, пошёл дальше.