Песнь Сирены

Он доводил ее до исступления, не останавливаясь и держа на грани оргазма. Кэсси хотелось, чтобы процесс никогда не заканчивался.

Неожиданно Оберон отстранился, резко оборвав песню.

— На колени.

Ох, этот низкий, сиплый тон вернулся. Кэсси окинула взглядом его тело. Мужчина встал на колени, демонстрируя твердый член с каплей предсемени на головке. Прежде чем девушка успела подчиниться, он перевернул ее и подтянул вверх так, чтобы задница Кэсси оказалась в воздухе, а ноги были раздвинуты. Кэсси уткнулась лицом в подушку, когда он погрузился в лоно, наполняя так сильно, что она испугалась разрыва. Подобная поза ставила ее на грань боли и удовольствия, ощущение только усиливалось по мере того каждого толчка.

Кэсси снова запела, не в силах сдержаться. На этот раз мелодия окрасилась в безумие экстаза и всепоглощающий трепет от осознания того, что Кэсси каким-то образом удалось довести Оберона до края. Мужчина настолько крепко держал ее за талию, что она опасалась заполучить синяки. Оберон тихо стонал и бормотал слова на родном языке, которые звучали одновременно красиво и извращенно. Кэсси переплела эти фразы со своей песней, что сделали их с Обероном еще ближе.

Мужчина был груб, каким не был в прошлый раз, но Кэсси наслаждалась каждой прошедшей секундой. Казалось, ее песня лишь усиливала желание, охватившее их обоих.

Девушка вскрикнула, прервав песню. Оберон склонился над ней, разместив ладони по обе стороны от ее плеч, и опалил горячим дыханием плечи и шею Кэсси. Он все продолжал трахать ее, доставляя неописуемое удовольствие.

— Кэсси. Боги, — прошептал, словно молитву, ее имя Оберон, одновременно покусывая шею девушку. Он трахал ее жестко и быстро, почти неистово. — Спой для меня.

И она вновь запела об их общем удовольствии. Гул песни словно обволок их тела, окуная в общую гармонию. Самый прекрасный и интимный момент, который когда-либо испытывала Кэсси.

— Да. Кончи со мной, любовь моя. Кончи, a ghra[1]. Ta gra agam duit[1].

Она была так близка, буквально балансировала на краю, но никак не могла шагнуть за грань.

— Оберон. Пожалуйста.

— Что тебе нужно, mo shearc[1]?

— Ты. Мне нужен ты.

И каким-то образом Оберон все понял. Его сила вспыхнула, огни смешались, серебро и аквамарин закружились вокруг.

Кэсси закричала и задрожала, так как на нее с силой цунами обрушился долгожданный оргазм. Позади взвыл Оберон, одновременно с ней достигнув кульминации. Вместе они поднялись на вершину, освещая все вокруг сиянием силы.

Девушка рухнула, не уверенная, сможет ли когда-нибудь снова дышать.

— Ух ты.

Оберон сексуально улыбнулся. Он и сам еле удерживал собственный вес на дрожащих руках.

— Ага. Очень даже ничего.

Она захихикала, пытаясь перевернуться, но Оберон не позволил, прижав к своему телу. Член уже смягчился, но все еще оставался в лоне, отказываясь покидать теплые глубины.

— Итак. Похоже тебе очень нравятся мои песни.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Думаю, да.

— Значит, придется выступить на бис.

Оберон запечатлел на ее губах нежный поцелуй.

— Пожалуйста, я готов слушать тебя в любое время дня и ночи.

Она радостно замурлыкала, а мужчина, наконец, улегся. Полное соприкосновение кожи с кожей превратило совместную песню в нечто интимное и наполненное счастьем.

Оберон перевернулся так, что теперь голова Кэсси покоилась на его груди.

— Кэсси?

— Хмм? — она зевнула, собираясь заснуть.

— Я сказал то, что действительно имел в виду. Ta gra agam duit.

Девушка вздрогнула от радости. Может, он и не произнес это по-английски, но она все поняла.

— Я тоже тебя люблю.

На свете не существовала ничего более совершенного, чем благоговейный шепот Оберона об испытываемой любви.

Глава 16

Оберон не мог уснуть, хотя рядом лежала его возлюбленная. Локоны цвета морской волны разметались по подушке. Но что-то не давало ему покоя. Предчувствие, которое он испытывал раньше. Поэтому Оберон встал и направился в гостиную, готовый к скорому визиту гостей.

Налив бокал виски, он разместился в кресле у окна. Чувство безотлагательности нарастало. Совсем скоро сто-то случится. Его инстинкты редко ошибались, и сейчас они вопили о приближающейся опасности. Хотя с момента его возвращения ничего не изменилось. Ни один выбившийся волос, ни одна вещь. Все выглядело совершенно обыденно. Даже свадебные подарки.

Титания прислала ручное зеркальце из чистого серебра. Оберон сразу передал вещицу Робину, который вздрогнул и исчез, вернувшись через час без зеркала. Если повезет, то оно украсит своим ядовитым присутствием подножие вулкана.

— Они мертвы.

Края граненого стакана впились в его руку.

— Знаешь, иногда я ненавижу, когда ты так появляешься.

Из ниоткуда возникли сияющие зеленые глаза, за которыми последовала ухмылка чеширского кота, которая выражала не веселье, а ярость.

— Приношу извинения, — наконец Хоб появился целиком, кланяясь в знак примирения. — Конечно, я не хотел беспокоить тебя, но Ред раздобыл информацию, которая достойна твоего внимания.

Оберон кивнул. На самом деле он давно привык к подобным ночным визитам.

— Докладывай, — он сделал глоток, виски приятно обожгло его горло.

— Этьен Валуа, Дональд Саммервилл, Дженнифер Дуглас и Дженис Лоухорн мертвы, мой король.

— Как?

— Этьен стал жертвой неудачной вампирской трансформации…

— Что? Мы знаем, кто замешан? — если кто-то из старших вампиров заполучил Этьена, то существовала вероятность, что все могло закончиться весьма неплохо. Этьен был могущественным Сидхе, хотя и не таким старым, как Дункан Малмейн. Совершеннолетний вампир или тот, кого непосредственно создала Титания, мог завершить трансформацию и превратить Этьена в то самое существо, которое он ненавидел больше всего на свете. — Смерть не означает, что он не обратится в вампира.

Робин кивнул.

— Именно поэтому его тело в настоящее время находится под наблюдением в одной из дворцовых камер предварительного заключения.

Оберон с облегчением кивнул. Камеры предварительного заключения были вырыты в горе и, черт возьми, были почти непроницаемы.

— Что с остальными?

— На Дональда напали Редкапы, когда он сопровождал одну из племянниц Глорианны на мероприятие Белого Двора. Клинок отдал за нее свою жизнь.

— Один из Клинков встречался с племянницей Глорианны? — и почему он ничего об этом не слышал?