Песнь слона (Цирк - 2)

Паки все еще прикован к постели: слишком слаб, чтобы встать на ноги.

Еле передвигая ноги, Крошка Вилл направилась вверх по улице к дому Паки. Сидя на каменном крылечке перед входом, Повариха Джо грудью кормила сына.

– Повариха, как там поживает наш Паки?

Повариха кивком указала на свободный конец скамьи:

– Присаживайся, Крошка Вилл. Кажется, будто тебя вот-вот ветром сдует.

Крошка Вилл покачала головой:

– На солнышке хорошо. А если я сяду, очень много сил уйдет у меня, чтобы встать.
– Она кивнула в сторону двери.
– Как там Паки?

В глазах Поварихи появилось странное выражение.

– Не знаю. Мейндж говорит, что жар спал. Но Паки все равно лежит в постели, словно помереть собрался. В рот ничего не берет - отказывается есть.

Крошка Вилл почувствовала головокружение и прижала руку ко лбу:

– Может, мне все-таки лучше сесть.
– Она сделала три шага, отделявшие ее от скамьи, и тяжело опустилась на нее.

– Ну как, лучше тебе?

– Лучше, но ноги меня что-то плохо пока держат. Повариха взяла ребенка поудобнее и посмотрела на Вилл:

– А ты уверена, что тебе вообще можно вставать? Будь у тебя сейчас зеркало, ты бы со страху в обморок грохнулась, глядя на себя.

– Если бы да кабы.

– А как Пит?

Вилл покачала головой:

– Еще слаб, хотя постепенно выкарабкивается.
– Вилл заглянула в темный дверной проем дома Паки, а затем снова посмотрела на Повариху Джо. Ничего, если я зайду посмотреть на него?

– Он ни с кем не разговаривает. Даже со мной.

Крошка Вилл уперлась рукой о стенку дома и заставила себя подняться. Держась за стену, она вошла и остановилась у двери.

– Паки!

Не получив ответа, она прошла к окну справа от себя и сняла с него закрывавшее свет одеяло. Комната тотчас наполнилась солнцем.

– Завесь окно.

Обернувшись на еле слышный голос, Крошка Вилл увидела Паки, вернее, то, что от него осталось.

– Кто ты теперь у нас, Паки? Крот? Даже света боишься?

– Завесь окно и уходи отсюда.

Но Крошка Вилл проковыляла к другому окну и с него сдернула одеяло.

– Паки, чтобы одеться, в комнате должно быть светло. Как можно одеваться в темноте?

– Одеваться?
– Начальник слонов смотрел на нее запавшими глазами. Зачем мне одеваться? А ты, если у тебя осталась хоть капля здравого смысла, тоже иди и ложись.

Крошка Вилл сложила руки на груди и посмотрела на Паки:

– Не пойду. Кто же тогда позаботится о слонах? Паки отвернулся к стене:

– Тогда просто уходи, Вилл. Прошу тебя.

– А ты будешь лежать и дожидаться смерти? Знаешь, что сказал бы в таком случае Здоровяк Вилли? Но Паки не поворачивался:

– Он уже давно мертв. Все мертвы. Все до единого, черт побери!

Крошка Вилл почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Он сказал бы: "Послушай, приятель, живо поднимай свою тощую задницу с сена и иди-ка займись слонами! "

Она еще немного повозмущалась в адрес лени, овладевшей мягким местом Паки, а затем перешла к более решительным действиям, подтолкнув под это самое место правой коленкой.

– Ой!

Паки перевернулся и сел, а Крошка Вилл поспешила вернуть себе равновесие.

– Черт тебя подери, Крошка Вилл! Не посмотрю на то, что ты теперь замужняя женщина, - так отхожу ремнем по заднице, что она светиться в темноте будет!

Вилл двинулась к двери:

– Сначала поймай меня!

Она шагнула на улицу и устало прислонилась к стене. Перед глазами у нее все шло кругом.

– Повариха! Повариха!

Вилл почувствовала, как чья-то сильная рука подхватила ее.

– С тобой все в порядке? Ты еще жива?

– Отведи меня домой. Одна я не дойду. Вилл будто провалилась в бездонную пропасть. Внутри Момус оказался пустым, холодным и темным.

Здоровяк Вилли был пьян. Вилл помнила, что тогда ей было девять лет. Лишь позже она поняла, что ее отец любил время от времени приложиться к бутылке.

Тогда они находились в главном спальном отсеке "Барабу". Поскольку Здоровяк в ту пору не имел ни к кому и ни к чему душевной привязанности, то спал вместе с остальными дрессировщиками. Здоровяк сделал большой глоток из бутылки, затем горлышком указал в сторону дочери.

– Ни один дрессировщик на этом корабле без своего слона не стоит и ломаного гроша.
– Здоровяк ткнул себя бутылкой в грудь.
– В том числе и я. Я в особенности.
– Он сделал еще глоток, опустил бутылку на колени и улыбнулся.
– Ты посмотри на меня. Как следует посмотри. Без слонов я ничто. Пустое место.

Здоровяк потер глаза, а затем посмотрел поверх ее головы, на что-то такое, что было видно только ему.

– В "Снежном шоу" в Сиэтле работал один дрессировщик, звали его Губер Джонс. Я тогда работал вместе с Отравой Джимом. Черт бы побрал этого Губера. Он превратил своего слона в зверюгу... Угробил беднягу Джима. Здоровяк покачал головой и опять уставился куда-то в пространство.
– Если тебе когда-нибудь встретится дрессировщик, который возомнил, будто что-то представляет собой без своего слона, прибей его на месте и вышвырни вон из цирка. Заруби у себя на носу - такому нельзя доверять животных.

Здоровяк принялся рисовать в воздухе ему одному видимые картины и затем рассказал ей анекдот о неком Крауте Штуке. Как-то раз Краут приводил в порядок слоновьи ногти, когда ветеринар, новичок в цирке, спросил его, с чего это слон издает в такт ему хоботом какие-то звуки.

– А, это!
– Краут вернулся к слоновьему педикюру.
– Этот слон у нас ударник в оркестре.

Вилл не знала тогда, кто такой ударник, но она рассмеялась. Ведь Здоровяк Вилли тоже смеялся. А Здоровяк Вилли, как известно, был главным дрессировщиком слонов в "Большом шоу О'Хары". Вилл смеялась, потому что рядом с ним нельзя было не смеяться. А еще Здоровяк Вилли был настоящим великаном. Ведь в его руках находилось более сотни самых крупных наземных млекопитающих всей вселенной.

Здоровяк, ее отец...

Глава 19

Когда Крошка Вилл открыла глаза, первое, что она увидела, - это лицо Паки. Казалось, она перенеслась назад, в первые минуты после катастрофы. Вилл протянула руки и дотронулась до него. Начальник слонов, прищурившись, разглядывал ее:

– Вилл?

Во рту у нее пересохло, и Крошка Вилл облизала губы.

– Паки.
– Она сжала его руку, и в этот момент над ней появилось еще одно лицо.

– Пит?

Шайнер Пит стоял на полу на коленях рядом с ее матрацем.