Песнь третья, О Троне и Дороге в неивестность
Шрифт:
– Едем.
Кей не стал разводить лишние церемонии, быстрым кивком ответив на реверанс сестры и поклон лорда Артхольма.
В очередной раз наблюдая за преображением Кея, Хилл отдавал дань искусству актера - или политика и дипломата, не суть разница. Всего несколько мгновений, как застучали копыта по мостовой и кортеж тронулся, и маска 'будущего великого короля' растворилась в искренней довольной улыбке. 'Как же он доверяет сестре, что вот так, сразу и без вопросов, принял в круг друзей, почти в семью, демоны знают кого?' - доверие и понимание между тремя людьми рядом с ним ощущались почти физически. Как и доверие всех троих к нему, личности опасной и подозрительной во всех отношениях. Да он сам бы не стал себе доверять! Но сейчас
***
– Ну где же эти серьги? Скорее, Зара!
– Леди Таис потрошила шкатулку с драгоценностями, пока камеристка шнуровала на ней корсет.
– Ай! Мои волосы!
– она вскрикнула, когда торопливая служанка нечаянно дернула прядь.
– Ах, простите!
Серьги нашлись, но теперь ей казалось, что они не подходят к платью. Впопыхах уронив шкатулку на пол, Таис чуть не расплакалась.
– Зара, я не могу идти таким чучелом! Что он подумает?
– Какая прекрасная девушка, вот что он подумает! Стойте ровно, леди.
– Руки камеристки уже ловко вдевали в петли малюсенькие пуговки платья.
– Нет, я не выйду! Что это за платье! Что это за прическа!
– Тихо! Не вздумайте плакать! Глаза покраснеют.
– Какая разница? Я все равно останусь у себя.
– Неужели Его Величество страшнее пиратов?
– служанка успокаивающе улыбнулась расстроенной госпоже.
– Вы очаровательны, юная леди. Поглядите, какой румянец! А как глазки блестят!
– Ах, Зара... зачем я пойду? Он приедет к отцу, а не ко мне. У них дела, политика... только буду мешать.
– Такая очаровательная девушка не может никому помешать, а уж тем более Его Светлости!
За дверью раздался частый топот, и в комнату влетела запыхавшаяся горничная.
– Миледи! Они уже у ворот! Его Светлость вас зовет!
Бросив на столик так и не надетые серьги, Таис подхватила юбки и вприпрыжку припустилась вниз по лестнице, к парадному подъезду. А камеристка, грустно вздыхая, принялась собирать разбросанные по полу украшения.
Едва Таис успела выровнять дыхание и, напустив на себя равнодушный вид светской дамы, занять место рядом с отцом, двери отворились и дворецкий провозгласил:
– Его Величество Кей Суардис! Её Высочество Шу Суардис!
'Раз, два, три... спокойно, вдох-выдох... спокойно. Отведи глаза. Посмотри, вот Зак, вот Шу... не смотри на него. Вот, паркет красивый.
– Опустив взгляд в пол, Таис старательно уговаривала себя не бросаться к Кею с щенячьим восторгом.
– Я взрослая девушка, а не маленькая влюбленная дурочка!'
Уговоры не очень-то помогали - при взгляде на короля дыхание перехватывало и в глазах подозрительно щипало. Погруженная в собственные переживания, она не сразу заметила, что прямо перед ней оказалась корзина чудесных белых лилий. Растерянная, Таис подняла глаза и обнаружила, что корзина помещается в руках короля, а сам он улыбается. Тепло, открыто и немного смущенно - улыбается так, будто рад её видеть.
– Леди Дарниш, вы... вам так идет зеленый, к вашим глазам...
– он замялся.
– Благодарю вас, Ваше Величество.
– Чувствуя, что неудержимо краснеет, Таис присела в глубоком реверансе и снова потупилась.
Она не знала, что сказать, как снова посмотреть на него. В голове образовался полный сумбур - Таис понимала только, что рада видеть его, но не хочет показать эту радость. Обида мешалась с надеждой, злость боролась с восторгом: Кей впервые подарил ей цветы!
Неловкое молчание прервала принцесса.
– Таис, здравствуй, дорогая! Ваше Величество, не стойте столбом, дайте и мне полюбоваться нашей прекрасной феей!
Шу почти отпихнула брата, сметая все на своем пути потоками радости и добродушия.
– Чудесное платье! Тебе правда очень идет
этот цвет, дорогая! Тебе нравятся лилии? Кей сам выбирал.– Шу вытащила одну лилию из корзинки и, обломив длинный стебель, воткнула цветок в прическу Таис.
– Ты так выросла за лето, совсем взрослая стала.
– Её Высочество понизила голос и заговорщицки улыбнулась.
– Не мудрено, что вокруг тебя кавалеры так и вьются.
Таис снова смутилась. Зря, значит, на балу ей казалось, что ни королю, ни принцессе нет до неё дела.
– Ах, право, не стоит...
– она не успела придумать, что именно не стоит, как к ним подошел светловолосый молодой человек, показавшийся смутно знакомым.
– Леди Дарниш, позвольте вам представить лорда Артхольма.
– Шу кинула на лорда единственный короткий взгляд, сказавший Таис больше, чем толстая пачка письменных признаний. Она вспомнила, где видела его. Тот самый Тигренок, невольник, из-за которого на Осеннем балу разгорелся скандал, любовник Её Высочества. Судя по тому, каким взглядом он ответил Шу, не было сейчас на свете пары счастливей и влюбленней.
– Леди Дарниш, счастлив приветствовать вас.
– Тигренок одарил её очаровательной улыбкой и склонился поцеловать протянутую ручку.
– Приятно познакомиться, лорд Артхольм.
Ей слегка взгрустнулось. Кей уже с явным удовольствием обсуждал с отцом какие-то дела, не то торговые, не то политические. Шу не интересовало ничто и никто, кроме её возлюбленного - лорд Артхольм, разумеется, не сводил глаз с принцессы. Закерим, как ни пытался развлекать её светскими сплетнями, через слово поминал леди Тейсин. Все были довольны, все счастливы, все вели интересные беседы... одна только Таис осталась не у дел.
За ужином отец хотел было усадить её рядом с Его Величеством, но она успела занять место, предназначенное Дуклийону, по правую руку от отца. Ни одного из братьев сегодня не было, и ужинали вшестером.
Таис не очень внимательно прислушивалась к застольной беседе. Хоть её обычно и интересовали дела отца, но сегодня все слышалось будто сквозь вату, смысл слов ускользал, и она боялась ответить невпопад. К счастью, она никого особо не интересовала, и потому удавалось ограничиваться всего лишь вежливыми кивками и поддакиваниями. Мелькающие в разговоре имена послов, советников и приближенных Регентши не касались её сознания и не мешали предаваться печальным размышлениям. Она старалась не смотреть в сторону Кея, все равно он уже про неё забыл - так зачем снова разочаровываться? Лилии... лилии ничего не значат. Жест вежливости, не больше. Король так ни разу и не заговорил с ней, наверное, и не взглянул больше в её сторону.
Ужин подходил к концу. Как только к столу были поданы десерты, хозяин дома отослал всех слуг прочь из Буковой гостиной - хоть все они служили герцогу далеко не первый год и неоднократно проверялись королевской службой безопасность, он предпочитал не рисковать и не искушать людей без крайней необходимости. И потому важные вопросы - все, что выходит за рамки погоды и моды - обсуждал вне досягаемости посторонних ушей.
Новый человек среди друзей короля появился впервые, и, судя по его непринужденной манере держаться и нежным взглядам, постоянно бросаемым на Шу, - с полной взаимностью, - мог оказаться весьма интересной фигурой. Урман прекрасно помнил его явление на Осеннем балу в рабском ошейнике под именем Тигренка и то, как спокойно и уверенно он держался во время отвратительной сцены, устроенной Их Высочествами. В первый момент, услышав, как Шу представляет юношу принцем далекой северной страны инкогнито, он почти поверил - в нем и впрямь было что-то царственное. Справедливо рассудив, что не будь у Её Высочества намерения познакомить своего любовника с ним поближе, она бы его не привела, Урман решил не тянуть и удовлетворить любопытство. Тем более что лицо лорда Артхольма казалось ему знакомым, но вспомнить, где же они могли встречаться раньше, он так и не смог.