Песня моей души
Шрифт:
Мы ещё долго сидели и молчали. От скуки наблюдали за Нэлом, вновь замаячившим в окне. Тот опять волновался, ходя по кухне, но на сей раз сам ничего не говорил.
– А вообще, тебе уйти в науку – правильное решение, - вдруг спокойно произнёс Станислав, не глядя на Цветану, - И откуда в твоей голове вдруг завелись такие полезные мысли? – он вдруг повернулся, внимательно посмотрел на неё и спросил едва слышно, - Никак этот малец, принц чернореченский, их занёс?
– Так… ты знал?! – возмутилась Цветана.
– А что я?
– Ты знал и… и ничего не сказал?!
–
И мы все невольно засмеялись.
– Да и вообще… я так понял, что вы там хорошо устроились где-то возле этого мальца, - задумчиво добавил Станислав, - А что опасно вам рядом с чужеземцем, так то у вас своя голова на плечах должна быть. С кем дружбу водить – решайте сами.
– А ты зачем помогать школе напросился? – спросила чуть погодя девочка, - Разве ты когда-нибудь интересовался лекарским искусством?
– Да так… - мужчина сплюнул разжёванную травинку и потянулся за следующей, - Да когда они там уже наговорятся? Я себе зад отморожу сидеть на этой земле!
– А ты и не сиди, - ухмыльнулась Цветана.
– А и не твоё это дело, - проворчал Станислав, правда, в следующий миг сам усмехнулся.
Они… а может, у Цветаны и Станислава всё-таки… дружба? Своеобразная, правда, дружба, но есть… или таки совесть у новодальца родилась в ближайшие дни?
Вскоре, словно услышав его мысли… хотя… Нэл, играя во дворе, всё-таки услышал какой-то шум в доме, видимо, от передвигающегося Кана, так что вполне мог и расслышать ворчание воина! В общем, вскоре Нэл выглянул в окно и пригласил нас в дом.
И сидели мы, за столом, доедая пирог Цветана, все вместе. Нэл вот какой-то травяной отвар сделал, необыкновенно душистый с целой музыкой из переливов ароматов и вкусов. Впрочем, я больше смотрела на Кана, а тот как-то уныло сидел, погружённый в какие-то мысли. Что же Нэл ему такого неприятного наговорил? Может… Нэл – внебрачный сын его отца? Раз Кан говорил, что похож на отца, а Нэл – похож на него? Или ещё что-то было, ещё неприятнее?
Нэл вдруг легонько коснулся моего плеча, я повернулась к нему.
– Прости, ты так ждала, когда он придёт в себя, а я отобрал у тебя его внимание, - с виноватой улыбкой сказал эльф.
– Видимо, вам было о чём поговорить, - вздыхаю.
После скромного, но невероятно приятного на вкус обеда, Цветана и Станислав засобирались обратно. Воин пожелал Кану не хворать – и тот, узнав вдруг его голос, временно выпал из тяжёлых мыслей, как будто только заметил, что он тут не один, заметил меня. На сей раз его взгляд на мне остановился.
– Как ты? – взволнованно уточнил любимый.
– Хорошо. Нэл помогал мне. И… я так рада, что ты живой! – и кинулась его обнимать.
Когда мы вспомнили о втором остроухом, тот, как оказалось, уже тихо умудрился состряпать трявяно-овощной суп с невероятным ароматом. Который, мы, кстати, с женихом, заобнимавшись, тоже не сразу заметили. Нэл ухмыльнулся, смотря на нас.
– Спасибо, что заботился обо мне и Алине, - тепло улыбнулся ему Кан.
Нэл улыбнулся и полез в шкаф за чистыми тарелками. Уже разливая
суп и раскладывая возле тарелок душистые маленькие кругляши ароматного хлеба, видимо, испечённого с магией, так как уж очень быстро управился, сказал:– После обеда мне придётся вас покинуть. Дел у меня накопилось много.
– А какое у тебя дело?
– Разведчик. И посол иногда.
При слове «разведчик» Кан как-то помрачнел, словно это считалось каким-то постыдным занятием у остроухих.
– А… вы друг другу кто? – осмелев, полюбопытствовала я.
– Я его младший брат, - тепло улыбнулся Нэл, - Я смог родиться благодаря ему. Если бы он не вмешался, наша мать… - он покосился на Кана, - В общем, он сам того не ведая, спас мне жизнь, совсем ещё крохотному тогда и ждущему своего часа в мамином животе. А Кана все считали погибшим при пожаре. Хотя я почему-то не верил. Сколько себя помню, я всегда почему-то думал, что мой брат всё ещё где-то есть, он живой, и когда-нибудь я смогу его найти, - он улыбнулся ещё шире, - И вот я его нашёл.
Так… Мириона, ты поэтому не хотела прятать Кана от Нэла? Потому что они – братья – и младший брат мечтал найти старшего?
«Потому»
«Прости за недоверье. Я думала… тебе всё равно…»
«Ничего, ты же не знала всего»
Какое-то время мы наслаждались вкусом эльфийского супа. Потом я вновь вспомнила про чернореченского принца, про расходящуюся по Враждующим странам болезнь. Я очень рада, что Кан выжил и наконец-то пришёл в себя, но так жаль Вячеслава! И всех этих заболевших людей!
Любимый неожиданно спросил:
– Что тебя тревожит, Алина?
Соврала:
– Ничего. Я просто устала.
Пусть он оправится ещё больше, вот, пока ещё по дому ходил с трудом, цепляясь за косяк, чтобы не упасть. А вот болезнь от нас никуда не убежит, увы…
– По-моему, ты что-то скрываешь, не желая меня расстраивать.
– Ничего особенного не скрываю.
– Может, что-то не так с Романом и ты как-то об этом узнала?
– Нет. Давай говорить о чём-то ином. Нэл, кстати…
– Или… - Кан нахмурился, - Беда случилась с Вячеславом? Мы оставили мальчика, когда он находился у самой Грани.
– Кан, пожалуйста…
– Скажи честно, - взгляд усталый, но твёрдый, - Где наш друг? Он уже за Гранью или вот-вот переступит её?
– Кан…
– Я выдержу правду, обещаю.
– Зачем тебе знать? Ты только-только пришёл в себя.
– Но ты страдаешь. Поделись со мной.
Вздохнула и попыталась ответить бодро, но голос, предательски задрожав, выдал меня:
– Мальчик жив.
– И у него нет шанса оправиться от отравления теми веществами?
– Он смог оправиться. Пару дней чувствовал себя хорошо, - каждое слово отпускала с трудом.
– Несчастный случай? Месть отца за отобранный наследника трон?
Слезы, которые пыталась удержать, непослушно сбежали по щекам.
– Болезнь.
– Какая? – Кан напрягся.
Я всё-таки призналась:
– Он заболел «проклятием алхимиков», - и зарыдала.
Любимый притянул меня к себе, обнял. И уточнил: