Песня моей души
Шрифт:
– Но всё-таки… вот если бы я кого-то любила и снова хотела встретить…
«И ты их встретишь. Снова. Ну, может, вы немного поменяетесь местами. Заботливый отец станет братом, а подруга – сестрой. Сестра – соседкой и помощницей в беде. Любовь никогда не кончается»
– А если бы я кого-то сильно обидела? Если бы я помнила, я могла бы извиниться…
«Ты извинишься. Долги отдашь. Даже если не вспомнишь внешне. Вновь пересекаются дороги и любящих, и должников. Коль вы не помните – я вам напомню, устроив встречу. Всю вашу ерунду: все ваши глупые обиды, нелепые мысли, злость и жажду мести и прочий мусор весь – вы потеряете, уйдя за Грань. Запомните лишь главное, что нужно вам запомнить. А я вам помогу вновь встретить ваших
– Не верю! Я тебе не верю! – отчаянно замотала головой.
«То выбор твой»
– И ты… ты говоришь, что помогаешь нам… но ты же не всегда помогала мне! Когда я с голода слабела… когда Борислав велел меня и Цветану кинуть в тюрьму… ты тогда мне не помогала! Когда меня ограбили по дороге в Средний город… тоже… если… если тебе была важна моя мечта… почему ты не заступилась за меня тогда? Почему ты не позвала меня воплощать мечту о мире ещё в детстве, когда я была маленькой? Ведь я ещё тогда… ещё тогда я мечтала о мире во Враждующих странах! Почему ты дала им меня обидеть?! Им всем?! И когда Станислав бросил меня и Цветану, схваченных по приказу Борислава, и спокойно отправился домой… ты же тоже… ты и тогда… и когда Ростислав спокойно велел меня казнить, поверив, что я готовила мятеж, хотя я только… только лишь мечтала о мире!
«Есть много причин, - голос мира звучал спокойно, словно мир говорил со мной о чём-то совсем будничном, - И, как говорят у вас: «Много будешь знать – скоро состаришься».»
– Не смейся надо мной!
«Вам не обязательно знать всё, чтобы исполнять свои заветные мечты. Достаточно, что я помню всё, что случалось в прошлом»
– Если… если ты любила меня и мою мечту… почему ты позволила всем этим людям обидеть меня? Почему? Почему ты не даёшь мне спасти моих брата и друга? Я же не сделала ничего дурного! Я сама никого не убивала! Я никого не предавала! Я не отбирала последний кусок хлеба у подыхающих с голода! Ты говорила, что тебе важная моя мечта! Ты говорила, что будешь помогать мне всем, чем сможешь! Но разве ты помогаешь мне?! Ты сама иногда бросаешь меня в беде!
«Нет смысла знать обо всём. Нет смысла знать все причины»
– Нет смысла?! Просто… просто ты – лицемерка!
«Ты можешь не выдержать всей правды»
– Всей правды? А есть ли правда в твоих словах? Разве ты честна со мной?! Ты обещала помогать мне в воплощении моей мечты! Но ты… Твоя помощь… если ты сама предаёшь меня, бросая в беде, разве это помощь?!
– Алина! Алина!
Я не сразу поняла, что сейчас меня держит за плечи Кан, держит осторожно и ласково что-то говорит, так как долго ещё кричала что-то в гневе, этому лицемерному миру… Потом прислушалась к голосу любимого, отвлеклась на него, на его взволнованные глаза. Но меня всё ещё трясло от гнева. Всё ещё не лезли из головы эти жуткие мысли… Всё ещё от этого отчаяния и боли болезненно сжималось что-то в душе… Она знала лекарство. Она знала причины. Но… но она не хотела спасти Вячеслава! Не хотела спасти моего брата! Почему?! Разве это помощь? Знать – и ничего не рассказать – разве это помощь?!
Кан вдруг подхватил меня на руки, снёс по лестнице вниз, пинком открыл дверь… я не поняла, когда мы очутились в лесу… и отчаянно мотала головой, брыкалась, когда он пытался запихнуть мне в рот какие-то стебли травы… он вдруг твёрдо сжал руками мою голову, коснулся губами моих губ… я ощутила запах какой-то травы… и вкус его губ был странный… привкус трав… нескольких трав… горько-сладкий… терпкий… солёный…
Кан… лес… мир… всё уплыло куда-то…
Она стояла у горящего города, на поле боя, усыпанного телами. Неподвижными, уже расставшимися со своими душами, придававшими им движенье. Дёргающими в последней агонии. Она смотрела на эти бесчисленные трупы и громко хохотала. Потом, спокойно пошла к подбитым стенам, не сумевшим заслонить собою город. Шла и смеялась. Переступая через тела своих… чужих…
– Моя королева… - подобострастно залюбезили сзади.
Женщина обернулась, смеясь. Молодая, черноволосая. На смуглой коже выделялись ослепительно-синие глаза. Впрочем, нет, ослепляли не светлые глаза по контрасту со смуглой кожей и чёрными волосами. Ослеплял тёмный, торжествующий блеск её глаз.
– Мы победили, - она ухмыльнулась, - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, не правда ли? – и снова расхохоталась.
Пожилой воин, шатающийся, забрызганный кровью с головы до ног, своей и чужой, выступил из-за спины молодого слуги.
– Моя королева, мне потребуется некоторая сумма на лекарства для раненных. Горячая была схватка.
– Ах, не надо этой ерунды! – отмахнулась молодая предводительница, - Все люди сдохнут когда-нибудь, кто-то раньше, кто-то позже. Да и… к чему продлевать жизнь калек? Разве есть что-то хорошее в этой жалкой жизни, в их беспомощности?
– Моя королева, - строго произнёс старик, - Не забывайтесь.
В следующий миг она выхватила меч и приставила к его горлу:
– Это ты не забывайся! То, что ты растил меня с детства, не даёт тебе права указывать мне. И вообще… вели нашим собираться. К концу месяца мы будем танцевать и пировать в их столице.
– Наши раненные…
– Какой же ты зануда! Я же сказала – на следующей неделе мы будем праздновать нашу победу в их столице.
И она пошла вновь по полю битвы, громко смеясь.
Молодая королева… так она шла по жизни, когда, овдовев, забрала власть в свои руки… дерзкая… жестокая… она не щадила ни своих, ни чужих… она не считала всех, кто лёг на её пути… тучи чужих проклятий сгущались над её головой… море крови плескалось за её спиной…
Она прошла по жизни ярко, смеясь… не считаясь ни с чем и ни с кем… Королева Лаэрда… имя её ещё несколько веков с содроганием произносили в родной стране и чужих… но время стирает всё… всё уходит в небытиё – и даже память о самых кровавых именах…
Она прошла по жизни ярко, смеясь… и ушла в середине лета, даже не дожив до осени своей жизни… она ушла не по своей воле…
Лаэрда ещё долго сидела на огромной скале из чёрных острых камней, смотря с горы вниз… там, в долине, всё ещё продолжалась жизнь, копошились какие-то людишки… их сменяли другие… их сменяли другие…
Столетие сменяло столетие, год сменялся другим годом…
И уйти бы с этой скалы, с этих острых камней, так царапающих нежную кожу, обдирающих ступни, руки… но она почти не двигалась, всё сидела и смотрела туда… на людей, копошившихся за полупрозрачной пеленой где-то внизу…
Не скала держала её, хотя камни были острые и так ранили… и не гордость, которая осталась где-то там, в долине…
Просто все эти камни… эти чёрные, острые камни… они въедались в кожу… они грузом оседали где-то в глубине души… камни чужих проклятий… их было так много, что тяжесть их придавила её, почти лишив возможности передвигаться… и они так жгли… они так жутко обжигали душу… её кожу… изнутри и снаружи…
Столетие сменяло столетие, год сменялся другим годом…