Песня моей души

Юная графиня предложила нашему знакомому высушить одежду у нас в доме, но он отказался и отправился к себе. Как мне показалось, ему не хотелось появляться в маленькой деревушке. Или мальчик промок и был немного недоволен.

Вечером того дня, когда охранник Цветаны ушёл за молоком к соседям, девочка обняла меня и шёпотом спросила:

– Как думаешь, кто Вячеслав?

– Думаю, сын какого-то богатого человека.

– Ну, это трудно не заметить. Я о том, кто его родители. Может, они бароны? Или графы? Или кто-нибудь чуть менее влиятельный? Или купцы, стремящиеся подражать знати?

– Не замечала раньше у тебя такого внимания к чьим-то титулам.

Однако не удивлена. Как бедным девочкам шепчут на уши, что лучше других тот жених, который не только сильный, но и обладает крепким домом, большим и хорошим огородом, так богатым девочкам нашёптывают о том, что жених должен иметь много земель, высокий титул, горы золота и просторный замок. О такой ценности, как доброе, отзывчивое сердце редко кто из родных и заикается. Впрочем, какое я имею право судить всех, когда слышала советы лишь восьми будущим невестам?

– По правде говоря, мне не слишком-то и важен его титул, - неожиданно заявила Цветана, удивив своей недетской серьёзностью.
– Ох, ну почему он родился в Черноречье?!

Было в восклицании юной графини нечто отчаянное, горькое. Девочка почему-то выделила недавнего знакомца из числа всех мальчишек.

– Хочешь с ним подружиться? Лучше не пытайся. Вы не должны быть друзьями.

– Мы уже друзья!

– Друзья? Цветана, милая, ты даже не можешь сказать ему своё второе имя, имя своей семьи! И тем более, не можешь назвать свою родину!

– Считаешь, Вячеслав расскажет другим, и нас отправят за Грань?

Легонько похлопываю девочку по плечу, услышав, как скрипнула калитка. И киваю, заглянув в грустные глаза.

– Нам надо быть осторожными.

– Ты права, - призналась она. И отпустила меня. Ей было ясно, какая пропасть протянулась между ними только от того, что родились в странах, враждующих друг с другом.

Наверное, дети подружились бы, не будь этой вражды. Жаль их.

Пока мы втроём говорили о разном, но старательно обходили темы о наших семьях. Мальчик не заводил об этом разговор и мы ничего не рассказывали. Это настораживало, но, по-моему, так было лучше.

На следующий день Вячеслав в лесу не появился. Мы долго ждали его. Где-то вдали лаяли псы, ржали кони и перекрикивались мужчины. Похоже, кто-то сегодня охотился.

– Цветана, пойдём отсюда. Наш знакомый, вероятно, сегодня не придёт.

– Вдруг он охотится с остальными? И хотя бы проскачет мимо нас?

– Вряд ли. И здесь опасно. Ни к чему нам привлекать к себе лишнее внимание.

– Тогда пойдём, - девочка уныло опустила плечи.

Уйти мы не успели. Неожиданно на полюбившуюся нам полянку выскочили три пса, за ними на белых лошадях двое охотников.

– Смотри, какая милая селянка, - указал на меня кнутом светловолосый загонщик. Костюм его больше подходил для какого-нибудь приёма, а не для охоты. На тоненькой цепочке висел большой медальон с каким-то мелким сложным рисунком.

– Давай останемся с ней ненадолго, - подмигнул ему черноволосый всадник. Поверх его простого костюма висел на золотой цепи огромный зелёный камень.

Я испугалась. Не только за себя, но и за девочку. Эх, знай я хоть какое-нибудь заклинание, чтобы их унесло на соседнюю поляну, или в другую часть леса, или на вершину какой-нибудь из Снежных гор!

– А ты, малявка, кыш отсюда. Нам и без тебя будет весело, - светловолосый неприятно ухмыльнулся.

Они на лошадях, мы нет. Если сбежим туда, где лошади не пройдут… или нас поймают другие охотники?

– Да как ты смеешь?! – разозлилась графиня, с которой, вероятно, раньше так не обращались.

– Замолчи! – светловолосый охотник пнул лошадь в бок, та покорно подошла к Цветане. Над головой побелевшей девочки взлетел кнут. Рванулась к ней, но черноволосый, чья лошадь оказалась рядом со мной, загородил мне дорогу.

– Мы не договорили, селянка.

Вскрикнула юная графиня, закрывшая ладонями лицо. Мне не удалось его остановить, как я остановила новодальских воинов. И сегодня почему-то Мириона не спешила выручать нас.

Вячеслав выскочил на своём черном коне неожиданно. Лицо исказилось от ярости, рука выхватила из-за пояса кнут. Сильный удар пришёлся по спине светловолосого.

– Кто посмел?! – рассвирепел тот, оборачиваясь. Увидев, потерял дар речи.

– Надоели!!! Вы мне надоели!!! – закричал мальчик, снова ударяя его. – Отойдите от них, живо!!!

Охотник пинком заставил лошадь отойти. Бросаюсь к Цветане. Нам нужно убегать, а Вячеслав уж как-нибудь оторвётся от этих двоих.

Однако охотники больше не двигались, растерянно смотря на нашего защитника. Тот легонько толкнул своего коня, чтобы приблизится к черноволосому, занёс кнут и над ним. Тот молча ожидал удара. Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Будете отскребать конюшни. Неделю. В лохмотьях!
– прошипел Вячеслав, опуская руку. Кнут, впрочем, не убрал.

Теперь обратила внимания на причудливый узор, вышитый золотыми нитками на темно-синей безрукавке, одетой поверх белой рубашки мальчика. Неужели, это его слуги?

– Да чтобы я, внук… - начал было возмущаться светловолосый охотник.

– За Грань отправлю. Своим мечом.

– А у вас хватит на это сил? – охотник недоверчиво прищурился.

Вячеслав убрал кнут и выхватил из узорчатых ножен меч. Вытащил легко, словно не чувствуя его тяжести. Обращаться с оружием мальчика точно учили.

К моей неожиданности, мужчины не шевельнулись. Лишь слегка побледнели.

– Не зли его больше, - попросил своего приятеля черноволосый. – Он вполне может тебя прирезать.

– Граф не будет чистить конюшни! – упрямо повторял светловолосый.

– Тогда выбирайте: жизнь или гордость, - кончик лезвия разрезал золотую цепочку и дорогую рубашку. Граф поспешно подхватил падающий медальон. На голубой ткани выступило алое пятно. – Кстати, я ведь в любом случае могу отобрать у вашей зазнавшейся семьи все монеты, вплоть до последнего медяка. Кажется, так мой брат уже поступил с кем-то из ваших друзей?..