Песня моей души

От такой прямоты и мне, и Вячеславу стало как-то не по себе.

– Вы… - смущёно начал было отрок.

– Пощады просить и унижаться не буду, - ледяным тоном прибавила юная графиня, скрестила руки на груди и смотрела на него с вызовом, в упор.

– Вы… - замялся чернореченский принц.

– Все когда-нибудь уходят за Грань, - лицо её словно окаменело, разве что голос слегка дрожал, - Годом позже, годом раньше… какая разница?

Вячеслав медленно подошёл к ней. Она не шелохнулась и взгляда не отвела. Отрок взволнованно сказал:

– Цветана, вы дороги мне. Вы… - чуть помедлил, но всё же это сказал, - Вы мои друзья. Я не дам вас казнить! Ни за что! Я только хочу помочь вам незаметно уйти отсюда.

Каменная маска исчезла, открыв лицо испуганной растерянной девочки.

– Вы… позволите нам уйти? Просто уйти?

– Конечно! – пылко ответил чернореченец, - Я хочу, чтобы вы были живы и здоровы! Пусть и не здесь. Я буду скучать по вам, но от мысли, что вы будете в безопасном месте, мне будет легче, - он нахмурился, - В конце концов, прийти за лечебной травой почти к чернореченской столице… Вы с ума сошли?!

Я растерянно смотрела на него. Неужели… неужели, чернореченец, тем более, принц, которому бы на руку было поймать врагов самому, хочет помочь нам уйти? Это… разве это возможно?! Он же… не участвует в битвах сам, плохо тренируется. А его отец, Мстислав, известный воин. Наверное, король Черноречья недоволен тем, что его средний сын увлекается науками, а не войной. И поймать бы двух новодалек, прячущихся недалеко от чернореченской столицы принцу бы пригодилось, но… он и в правду хочет отпустить нас, заботится о нас?!

«Он искренне хочет помочь вам» - вдруг сказала Мириона.

«Почему ты сразу не сказала?! Я так испугалась!»

«Так ведь одно дело: хотеть помочь, а другое – помогать. Искреннее стремление – это только полдела. Я молчала, чтобы дать ему возможность помочь вам на деле»

Ну, я понимаю теперь, почему она молчала, но…

«Если он поможет вам – у вас будет друг. Настоящий друг»

И правда, если чернореченский принц решится нас отпустить и, более того, поможет нам скрыться, значит, у нас появится настоящий друг, которому можно верить! Обрести друга… здесь… из числа врагов… это как чудо! Может ли… это чудо случится для нас?..

– Но ведь вам невыгодно нас отпускать, - недоверчиво добавила юная графиня спустя некоторое время молчанья, когда напряжённо вглядывалась ему в глаза, - Думаю, ваш отец вас за такое по голове не погладит.

– Ну, извините, - грустная и усталая улыбка, - Я не люблю войны. Я больше люблю людей. Видеть их живыми, здоровыми и счастливыми.

– Так… вы совсем не любите драться?

– Увы, - он развёл руки в стороны, - Уж таким родился.

– И… - она задумчиво сощурилась, - Вы не проявляли себя как воин – и поэтому о вас ничего не говорят?

Принц помрачнел, но твёрдо сказал, испытующе взглянув на неё:

– Да, я как воин – никудышный. Книжный червь. Позор семьи. Но я не люблю смотреть, как гибнут люди. Не люблю причинять кому-то боль. Тем более… - грустная улыбка, - Дни, проведённые с вами… наши светлые добрые разговоры… ваше остроумие… и ваша королевская осанка… Смотреть на вас и разговаривать с вами было большим удовольствием для меня. Как праздник, куда я неожиданно попал, идя по скучной серой улице. Чужой праздник. Не для меня. Но я видел его – и мне было хорошо. Какую-то часть праздника я застал… - он вдруг осторожно взял её руку – и Цветана её не вырвала, легко сжал её пальцы, - Вам надо уйти поскорей, Цветана, - он обернулся и посмотрел мне в глаза, - Вам лучше уйти отсюда поскорей, Алина. Пока вас кто-нибудь не раскрыл. Вы хорошо притворялись, вы платили деньгами Черноречья, последней чеканки. Но Цветана слишком юна и слишком много болтает. Да и… ваш спутник, Станислав… Он, конечно, держится, но если и у него кого-то из родственников убили чернореченцы, а это вполне может быть, однажды он может сорваться – и кого-нибудь ранит или убьёт.

– Да я бы с радостью ушла отсюда хоть сейчас же! – вздыхаю, - Но я обещала вылечить Цветану. Целебная трава растёт только здесь. И Цветана ещё не выпила нужное количество отваров и настоев.

Ведь Мириона пока ещё не говорила, что лечение уже закончено. А ей виднее состояние девочки.

– У нас никто не знал, что это за болезнь, лекаря говорили, что я очень слабая и долго не проживу, а целители – если они не были шарлатанами – говорили, что у них не хватает сил исцелить моё тело своей силой, - Цветана грустно потупилась, потом посмотрела на меня, улыбнулась мне, - Но вдруг пришла Алина и сказала, что она знает и эту болезнь и лекарство от неё! И я так обрадовалась этому! Подумала, что теперь я смогу жить, смогу когда-нибудь выйти замуж. Может быть, за любимого… и родить детей, - она серьёзно посмотрела в глаза чернореченскому принцу, - И мне всё равно, что ради этой травы мне пришлось прийти сюда! Потому что так у меня появилась надежда, что смогу выжить… жить обычной жизнью, как и другие люди!

Отрок вздохнул:

– Теперь я понял, зачем вы решились на такой отчаянный поступок. А… долго ещё вам нужно использовать эту траву?

Девочка вопросительно посмотрела на меня. Я ответила:

– Мы ещё прошли только часть лечения. И… я пока не знаю, сколько нужно ещё.

Вячеслав помрачнел:

– Я заметил, какую траву вы собираете. Ясносинь. Она действительно редкая. И тут, неподалёку от столицы, её больше всего. Да… грустная ситуация. Тут вам опасно находится. А дома надежды нет. Или… - он вдруг внимательно посмотрел на Цветану, - Сядьте и расскажите мне о признаках вашей болезни подробно.

Почему-то она сразу же послушалась, да и руку не забрала. Присела прямо на траву, он опустился возле неё, продолжая осторожно сжимать её руку. Девочка с надеждой спросила:

– Значит, вы и траволечение учили? Хоть что-то по нему знаете?

– Сложно сказать, что я не учил, - усмехнулся Вячеслав, потом как-то посерьёзнел, - Меня же прозвали книжным червём. Даже шутят, что я знаю содержимое королевской библиотеки лучше её старого смотрителя. Хотя, конечно, это не правда. И я ещё не все книги там прочитал, - он положил её руку, которую осторожно сжимал, ей на колени, чуть отодвинулся, сел поудобнее, - Значит, начнём. Только рассказывайте всё честно. Хорошо?

– Хорошо, - тихо пообещала юная графиня.

И она так на него смотрела, с таким доверием, с таким… обожанием?! Нет, наверное, виновата была вдруг подаренная им надежда, что он тоже что-то понимает в лечении. Или… всё-таки… он взял её за руку, но она руку не отняла. Но… нет, такое невозможно. У меня слишком богатое воображение.

Отрок расспрашивал её долго, причём, сыпал такими вопросами, которые, на мой взгляд были тут явно ни причём: её любимые овощи и травяные чаи, вкусовые пристрастия её родителей вначале их супружеской жизни и потом, как они вскоре после свадьбы отравились какими-то пирожными и что то были за пирожные, в каких битвах с Черноречьем участвовал отец Цветаны. Услышав дату битвы, чернореченец заметно помрачнел – и принялся дотошно выспрашивать, сколько именно месяцев и дней прошло со времени той битвы и до рождения девочки, состояние её матери и её отца. Услышав о том, что год спустя после битвы отец Цветаны вдруг выронил меч, подаренный тестем, на праздничном поединке, принялся допрашивать про состав меча – девочка не интересовалась этим – тогда, помрачнев, стал уточнять, были ли драгоценные камни на рукояти, а, если были, то какие?..

Из этого рассказа я поняла, что родители юной графини вместе жили недолго. Она была их единственным ребёнком, появилась не сразу. Хотя… что-то промелькнуло в её рассказе, такое… может быть, следующего ребёнка её мать потеряла? И вот, Вячеслав очень подробно уточнял события и детали возле того дня, когда её мама вдруг упала в обморок у лестницы и пару недель не вставала с постели. У её мамы было слабое здоровье, она рано ушла за Грань. А отец Цветаны погиб в битве с чернореченцами, причём, ужасно погиб, от алхимического оружия. Вячеслав между тем расспрашивал о наследственных болезнях в роду девочки, о вкусовых пристрастиях её родственников, про которых она что-то знала. Уточнил, как бы между прочим, были ли у них ссоры из-за наследства или каких-либо иных причинах. Узнав, что была крупная ссора отца Цветаны и его сводного брата, незадолго до свадьбы её родителей, нервно забарабанил пальцами по своему колену.