Песня Обманщика

Я не спал до сегодняшнего вечера, пока усталость не заставила меня занять самый темный угол казармы. Я попытаться установить самую незаметную защиту. В конце концов, это был не Мидгард, многие из элитных бойцов армии Скади могли чувствовать магию, если не использовать ее сами. Все, что было более сложным, чем мои обычные иллюзии и заклинания, потенциально могло вызвать их тревогу.

Еще один голос крикнул в темноте. Я затаил дыхание, ожидая ответа. Когда он раздался, ответный крик раздался гораздо дальше, чем я ожидал. Кто-то новенький прибыл сейчас посреди ночи?

Интересненько!

Я проскользнул сквозь толстые парусиновые полога палатки, моргая в темноте. По периметру лагеря мерцали факелы. А там, в темноте долины, виднелся далекий оранжевый отблеск еще одного факела. За ним последовал еще один. И еще один.

Пока я смотрел, между горами пронесся поток факелов, направляясь все ближе и ближе к казармам. Стражники окликнули их, и им ответили дружескими приветствиями. Я проскользнул между палатками, стоя в тени, пока не увидел главный вход в лагерь. Несколько лошадей топтались во мраке прямо в круге света факелов. Я узнал трех из четырех генералов Скади.

А на самом большом и грозном скакуне ехала дочь Тьяцци, Скади. Лунный свет отражался от ее доспехов и длинного меча, висевшего на боку. Раньше я видел ее лишь мельком, она не соизволила приближаться к новобранцам, и я едва ли мог винить ее за это. Я мельком подумал о том, чтобы попытаться сойти за мужской эскорт и проникнуть в ее палатку, но ничто в строгой военной операции Скади или мрачном поведении не заставило меня думать, что она была бы заинтересована в небольшой военной интрижке.

С гор донеслось ржание лошади, и ей ответил жеребец Скади. Ее черный конь стала немного приплясывать, пока она не взяла его под контроль. Одна из кобыл в приближающемся батальоне, должно быть, была течка. Я усмехнулся про себя в тени. Лошади были так же предсказуемы, как и все мы.

Приближающимся войскам не потребовалось много времени, чтобы оказаться в мерцающем свете факелов. Первым появился глашатай, проскакав последние несколько футов галопом, чтобы приблизиться к Скади и ее генералам. Он был еще совсем мальчишкой и, соскользнув с коня, низко поклонился закованным в железо ногам боевого жеребца Скади.

— Моя госпожа, — выдохнул мальчик. — Трим из Железных Пустошей клянется вам в своей верности и представляет своих людей к вашим услугам.

Мальчик стоял, моргая в свете факела. Скади не обратила на него внимания, ее глаза были прикованы к колонне приближающихся солдат.

— Самое время, черт возьми, — проворчал Гриери, один из генералов под командованием Скади. — Пошлите его наверх!

Мое сердце подскочило к горлу. Затаив дыхание, я шагнул еще дальше в тень. Я знал Трима. На самом деле я знал его довольно близко. Но прежде чем я осмелюсь приблизиться к нему, мне придется выяснить, насколько далеко распространяется его преданность.

Мальчик, чье лицо уже совсем побледнело, попытался снова сесть на лошадь. Даже я видел, как дрожат его ноги. Вернувшись, наконец, на свое место, он даже не оглянулся, прежде чем исчезнуть в темноте.

Среди факелов, протянувшихся вдоль долины, возникло легкое мерцание и послышался невнятный шепот голосов. Затем еще одна пара копыт застучала в нашу сторону. Мгновение спустя я увидел Трима, одетого в полную броню, верхом на огромном боевом коне.

Я чуть не вздохнул в знак признательности. Я впервые встретил Трима, когда он украл Мьёльнир, волшебный молот Тора. Я ожидал, что буду драться с ним, возможно даже убью его, но вечер закончился на более позитивной ноте. С тех пор я несколько раз навещал Трима, почти все ради чистого удовольствия от его сильного, крепкого тела воина и его откровенно декадентского жилища. Он был щедрым и удивительным любовником, и он был одним из моих возлюбленных, прежде чем Аня поймала мой взгляд в Мидгарде.

Даже сейчас, когда судьба Асгарда висела на волоске, вид обнаженных рук Трима и покрытой щетиной челюсти зажег огонь где-то глубоко внутри меня. Это тепло распространялось до тех пор, пока я не почувствовал, что мои щеки покраснели под иллюзией, хотя мне потребовалось еще мгновение, чтобы понять, что это было.

Ах. Очевидно, я все еще ощущал вожделение.

Я нахмурился в темноте, пытаясь отогнать от себя как отвлеченность из-за моего внезапного возбуждения, так и грызущее чувство, что я только что предал память об Ане и Фалуре. В нескольких шагах от меня Трим натянул поводья, поднес кулак ко лбу и слегка поклонился.

— Госпожа Скади, — прогрохотал он. — Мы пришли.

Скади пренебрежительно фыркнула.

— Тебе понадобилось столько времени, чтобы пересечь пустоши, Трим?

Темные глаза Трима сузились в свете факела.

— Приближается зима, госпожа Скади. Я не мог заставить своих людей уйти в разгар сбора урожая. Но, как только войско было собрано, мы поспешили. Как видите, мы скакали всю ночь, чтобы добраться до вашего лагеря.

— Я должна быть впечатлена? — Скади усмехнулась. — Очевидно, ты больше заботишься о сборе урожая кукурузы, чем о том, чтобы отомстить за моего отца, твоего заклятого союзника.

Трим расправил плечи. Даже для Йотуна он был огромен. Он сделал так, что жеребец под ним стал похож на пони.

— Будь уверена, — прорычал Трим. — Я здесь потому, что ты не оставила мне выбора, женщина. Угроза сжечь мои земли, возможно, и вынудила меня к этому, но она не принесла тебе союзника. И я осмелюсь сказать, что я не единственный из твоих генералов, кто так думает.

Трим сердито посмотрел на четверых мужчин, стоявших рядом со Скади. Лошади неловко переминались с ноги на ногу, топая по твердой утрамбованной земле. Жеребец Трима развернулся и исчез в темноте, а медленное продвижение факелов возобновилось к лагерю.

— Наглое дерьмо… — начала Скади, но я ускользнул прежде, чем успел услышать остальную часть ее тирады.

Я и так уже достаточно узнал. 

***

Я ждал четыре дня. Достаточно времени для того, чтобы Трим и его войска обосновались в лагере Скади, но недостаточно времени для того, чтобы генералы приняли какие-либо важные тактические решения. Затем я подождал, пока солнце не скрылось за холмами, и тонкий серп Луны не засиял над твердыми скалистыми склонами гор, возвышавшихся над лагерем.

Было достаточно холодно, что мое дыхание превратилось в облако пара перед губами, которые я экстравагантно накрасил по этому случаю. Я задрожал под узким платьем, которое обернул вокруг своей пышной женской иллюзии, и понадеялся, что у Трима в палатке горит хороший костер. Сегодня вечером я выдавал себя за женщину, и притом очень привлекательную. Большую часть своего приближения я был невидим, чтобы не поломать руки каким-нибудь особо хватким солдатам, но теперь пришло время объявить о своем присутствии.