Песня ветра. Ветер перемен

Мраморное крыльцо с высокими ступенями поддерживали массивные белые колонны, над которыми раскинулся портик, изукрашенный лепниной. В центре его располагалась эмблема дома Тан’Элиан: два золотых коня на дыбах копытами друг к другу на черном поле, выполненном из мрамора.

Дальше начинался большой парадный подъезд, усыпанный мелким каменным крошевом, сквозь которое не прорастала ни единая травинка, и дорога, с двух сторон усаженная ровно подстриженными тополями, ведущая к массивной дворцовой решетке. Дом Тан’Элиан был достаточно родовит для того, чтобы иметь в квартале князей большую территорию под поместье, которое благодаря деньгам Рады приобрело едва ли не самый шикарный вид среди всех остальных родовых гнезд аристократов, располагающихся на окраинах города. Лучше бы я на эти деньги армию собрала. Ну, или создала собственное наемное сообщество. Да кто ж тогда об этом думал-то?

Двое конюхов в наглухо застегнутых черных ливреях подвели к крыльцу лошадей, и Рада довольно осклабилась, глядя на своего жеребца. К ее возвращению Ленар готовился, как и всегда, очень тщательно, предусмотрев все мелочи, чтобы обустроить быт жены как можно комфортнее. Специально для нее он отыскал вот этого пятилетка лонтронца, чистокровного, черного, как осенняя полночь, и злого, словно морской бес. Высокий, поджарый жеребец храпел, выбрасывая голову и нервно перебирая сильными ногами, косил выкаченным глазом на грумов и пытался ухватить их зубами, стоило им лишь на миг отвернуться. И характер у него как раз по мне: словно ржавая пила. Грива и хвост жеребца были аккуратно подрезаны и собраны в мелкие хвостики по последней моде Латра, и это придавало ему еще более безумный вид вкупе с выкаченными глазами и оскалом. Сейчас он кружил на месте, вырывая поводья из рук грума, и нетерпеливо рыл копытом мелкое крошево камня под ногами. Правильно, мальчик! Загадь им всю дорожку! Все равно ничего не делают целыми днями, пусть хоть гравий вылизывают.

Рядом с вороным спокойно стоял серый в яблоко, на котором ездил Ленар, не обращая никакого внимания на поведение своего собрата. Это был мелонский семилеток, не такой шикарный, как лонтронец, но с прекрасными статями и умеющий себя подать. Ленар отдавал предпочтение лошадям со спокойным нравом преимущественно мелонских пород и в этом до мозга костей был самим собой, как и во всем остальном. Он спокойно принял из рук грума поводья серого и остановился, поджидая Раду и аккуратно натягивая на руки черные перчатки.

– Миледи, он сегодня совсем бешеный! – с трудом сообщил конюх в ливрее, почти что всем весом наваливаясь на поводья вороного, который резво скакал на месте, пытаясь встать на дыбы. – Может, стоит привести другого жеребца? Только скажите, мы быстро все подготовим.

– Просто отдай поводья, - буркнула Рада, вырывая из его рук кожаные постромки. Жеребец на миг замер, неуверенно кося на нее диким глазом. Она хмыкнула, глядя в ответ. – Кто-то просто не умеет обращаться с лошадьми, вот и все. – Жеребец храпнул, и Рада намотала на кулак поводья, а потом обернулась к груму и негромко предупредила. – И если я еще хоть раз увижу эти потаскушные хвостики на его гриве, клянусь, я сама тебе шерсть на спине вот точно также перевяжу, причем не чем-нибудь, а розовыми лентами.

Грум побледнел, как полотно, глядя на нее расширенными глазами, открывая и закрывая рот в немом изумлении. Рада позволила себе несколько секунд понаслаждаться его реакцией и повернулась к жеребцу, который, несмотря на ее железную хватку, попытался незаметно куснуть ее в плечо.

– А с тобой, радость моя, мы отдельно поговорим.

Жеребец подозрительно прищурился, навострив уши и оглядывая ее так, словно прикидывал свои возможности. Хмыкнув, Рада шлепнула его по гнутой шее, обошла и взлетела в седло одним легким движением, устраиваясь поудобнее и перехватывая поводья. На ее взгляд, седло слишком сильно болталось, и с этим тоже приходилось смириться. Обычно она сама седлала собственных лошадей, не подпуская никого не только из-за кривых рук желающих помочь, но и из-за дурного нрава той скотины, на которой она ездила. Однако Ленар в очередной раз промолчал и отвел глаза, когда она предложила оседлать вороного сама, а это означало, что муж не слишком радовался такому варианту развития событий. В конце концов, это же все-таки не так уж и сложно – позволить кому-то другому седлать тебе лошадь. Он старался для меня, искал этого лонтронца, да еще такого красавца. Вряд ли его купили на территории Мелонии, скорее всего, кто-то ездил в Лонтрон и выбирал на месте. Ну неужели же я не могу за это не выкаблучиваться и уступить ему?

Иногда ей казалось, что она только и делает, что кому-то в чем-то уступает. А может, дело было просто в контрасте с Северными Провинциями, где на протяжении восьми лет вместо того, чтобы разбираться, она просто била морду тому, чье поведение ее не устраивало, и все вещи сами собой образовывались так, как и должно было быть. Жаль, что в случае с этим городом, такой метод не работал.

Вместо того, чтобы успокоиться и подчиниться поводьям, упрямая черная тварь, сверкнув на нее злым глазом, резко пошла в бок, мотая головой и храпя, а потом принялась скакать на месте, все сильнее и сильнее встряхивая тугим задом. Грумы вокруг зашумели, отбегая в сторону. Скорее всего, он тут знатного шороха навел, пока они его седлали. С каждой минутой ты мне все больше и больше нравишься, лапушка! Не дожидаясь того, как жеребец встанет на дыбы, Рада выпутала ноги из стремян, уцепилась каблуками сапог ему за круп и со всей силы сжала колени. Она была достаточно высока, а эльфийская кровь давала физическую силу вкупе с многолетней выучкой и тяжелыми тренировками. Жеребец недовольно затряс головой, тихо заржал, но скакать перестал, тяжело дыша и кося на нее злым глазом. Еще раз хорошенько зажав его коленями, Рада дождалась, пока он не остановился и не замер на месте, а потом нагнулась с седла и похлопала его по гнутой шее.

– Я назову тебя Злыдень, - доверительно сообщила она вороному, и тот в ответ вскинул голову, храпя.

Из-за дома на парадную дорожку выехало шестеро всадников в черно-золотом – охрана Лорда Страны, которую Ленар брал с собой везде. Горожане-то побаивались задираться к благородным, но всегда оставались наемники, которые брались за любое задание, лишь бы платили хорошо. Большая часть известнейших сообществ наемников, естественно, открыто не участвовала в большой политике и предпочитала тихонько травить одних дворян по заказу других вместо того, чтобы нападать на них толпой посреди белого дня. Однако это еще не означало, что кто-то из мелких шаек не решился бы попробовать за кругленькую сумму, а потому все дворяне ездили в окружении охраны.

Рада, правда, считала такие предосторожности излишними. Она прибыла в город всего десять дней тому назад, однако здесь уже прекрасно знали, какое имя дали ей наемники и пираты севера, – Черный Ветер. Так называли чуму в Северных Провинциях, и Раду вполне устраивало ее прозвище. Наемникам Латра его было вполне достаточно для того, чтобы к ним с мужем не задирались, однако вот дворяне еще могли обмануться ее длинными ногами, голубыми глазками и золотой косой. Здесь, в столице шелков и кружев, напомаженных бородок и пудры, сладких духов, которыми одинаково перло как от мужчин, так и от женщин, словно они купались в них, длинные ноги и голубые глаза прочно ассоциировались с глупостью и слабостью, в чем, несомненно, была вина самих молодых дворянок, поступающих в Военные Академии лишь затем, чтобы поудачнее выйти замуж. А это означало, что женщин с оружием никто не воспринимал всерьез, и половина города была абсолютно уверена в том, что все достижения Рады на севере на самом деле принадлежали ее талантливым любовникам из числа наемников, или слепому случаю, или даже страху пиратов перед короной. Последнее особенно смешило ее.

Перед отъездом с севера местные пиратские капитаны устроили ей своеобразные проводы. Обрядив самого запойного и заросшего бородищей мужичка Бакланьей Топи в розовое платьишко и водрузив на его голову корону из куриных перьев, они объявили его Королем и Лордом-Протектором Мелонии, и Рада с хохотом присягала ему, для чего требовалось залпом выпить жбанчик крепкого южного эля, которого на севере благодаря контрабандистам было в избытке. А когда король «простил ее», пираты произнесли пламенную речь, суть который сводилась к тому, что если в захолустном Латре она никому не придется ко двору, ее всегда ждет место на одном из их кораблей. До сих пор теплые воспоминания об этом заставляли ее улыбаться. Во всяком случае, мне есть, куда податься, если здесь дела примут скверный оборот.

– Ты готова? – негромко спросил Ленар. В седле он держался с легкостью опытного наездника, сдерживая коня лишь едва заметным касанием поводьев.

– Поехали, - кивнула Рада, понукая своего жеребца.

Злыдень сначала уперся, не желая сдвигаться с места, но второго настойчивого тычка пятками в бока хватило для того, чтобы он все-таки пошел вперед, продолжая недовольно трясти головой и то и дело коситься на нее. Впрочем, Рада прекрасно отдавала себе отчет в том, что с ним было гораздо легче справиться, чем с тем, что ожидало ее впереди, на проклятущей церемонии присяги.

Копыта лошадей прошуршали по усыпанной гравием дорожке до кованой решетки ворот. Ее украшали два вставших на дыбы коня в человеческий рост, а возле самого входа стояла маленькая будка, в которой постоянно дежурил кто-нибудь из охраны и лакеи. Сейчас один из них распахнул перед ними створки ворот и склонился в низком поклоне, пока всадники выезжали на пустынную в ранний час улицу Латра.

Квартал Князей огибал весь город большим кольцом и представлял собой загородные усадьбы Лордов Страны и их клятвенников. Застраивался он, однако, с присущей мелонцам щепетильностью: участки различались по размеру в соответствии с родовитостью дворян, те, что победнее, селились ближе к городским кварталам, те, что побогаче – на самой окраине. Дальше дома Ленара по широкому проспекту находилась лишь усадьба Лорда Тан’Валора, а за ней расстилались поля, ограниченные на самом горизонте тонкой ниточкой далекого Ваэрнского леса.