Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Копыта коней звонко зацокали по пустынной дороге, выложенной широкими желтыми плитами, взметая пыль и опавшие листья. Они были первыми этим ранним утром на дороге, лишь далеко на юге медленно ползла через поля какая-то одинокая подвода. Вокруг тянулись высокие кованные решетки заборов поместий, изукрашенные фамильными гербами, а за ними виднелись регулярные сады с ровными, посыпанными гравием дорожками, ровными кустами и маленькими клумбами, на которых даже цветы стояли ровными рядами. Раде захотелось удавиться.
Особняки знати представляли собой настоящие произведения искусства, работы великих архитекторов, древних и современных. Колоннадам, портикам, всевозможным балконам и галереям не было числа. Каждый дом щеголял громадным гербом, влепленном на любом видном месте, где только можно было прибить доску с изображением,
Рада сморщилась и отвернулась, когда ее взгляд вновь напоролся на зевающего во весь рот садовника, который изо всех сил ломал себе голову, что бы еще срезать с идеально ровного куста. В этом городе все были такими напряженными, словно им в исподнее напихали репьев, и у Рады от этого настроение только портилось.
От нечего делать, она повернулась к мужу.
– Ленар, а какого бес… то есть, зачем мы так рано едем во дворец? Даже потаскухи еще спать не легли. Неужто нас там кто-то встретит?
Лицо мужа не изменило выражения, но он окаменел. Рада знала, что он терпеть не может ее манеру выражаться, тем более, на людях. Но настроение было настолько поганейшим в этот прекрасный осенний день, что других слов она подобрать не могла.
– Король собирается устроить выезд на охоту в окрестные леса, приуроченную к твоему помилованию, - без выражения проговорил он. – Так что сама церемония пройдет довольно быстро, а потом мы все вместе отправимся в лес стрелять кабанов.
– То есть прошлого раза ему не хватило? – хмыкнула Рада, и на этот раз муж обернулся к ней. Пока еще гнева в его темных глазах не было, но они стали холодными, словно пролежавшее ночь на морозе железо.
– Рада, я прекрасно понимаю, насколько тебя раздражает все происходящее, и каким фарсом все это тебе кажется. Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило убедить Совет Лордов Страны и Лорда Протектора выдвинуть вопрос о твоем помиловании на обсуждение короля. И при дворе есть множество людей, которые желали бы лишь одного: чтобы ты и дальше гнила в том захолустье, откуда я тебя вытащил две недели назад. – Как и я, подумала Рада, но от комментариев воздержалась. Видимо, что-то отразилось на ее лице, потому что Ленар тяжело вздохнул, и в голосе его зазвучала усталость. – Я прошу тебя потерпеть всего один день. Это совсем скоро закончится, и нам больше не нужно будет об этом вспоминать. Так что воздержись, пожалуйста, от своих шуток хотя бы на некоторое время.
– Я тебя услышала, - неохотно буркнула в ответ Рада, и муж благодарно кивнул ей.
А шутка-то ведь действительно была вполне себе удачной. Как и та первая шутка, которую провернули проклятущие Гелат Тан’Камардан и Аспар Тан’Самар. Эти двое тоже учились с ней в Военной Академии, правда, на курс старше, и невзлюбили ее с самого первого момента их знакомства. Возможно потому, что она могла совершенно спокойно уложить их обоих на лопатки и намять им бока, и они об этом знали. Или потому, что денег у нее было примерно столько же, сколько у каждого из них, и это при том, что она была всего лишь жалким эльфийским отродьем, а они – сыновьями Лордов Страны. А может, только из-за последнего фактора или из-за всех вместе. Однако, сейчас это особенного значения не играло.
Одним словом, Рада мешалась им и мозолила глаза, особенно после того, как вышла замуж за Ленара. Тан’Элиан был домом крупным и значимым, и его голос на Совете Лордов стоил очень дорого. И именно этого голоса хватило Тарвену Тан’Амброну для того, чтобы быть избранным Лордом-Протектором Мелонии в обход отца Гелата Тан’Камардана. И по странному стечению обстоятельств буквально через месяц после этого Рада и была приглашена на свою предыдущую злополучную охоту, организованную как раз в честь избрания нового Лорда-Протектора. И почему-то, по настоятельному требованию, почти что приказу, короля, который передал Раде Гелат Тан’Камардан безапелляционным тоном, стояла именно в том месте, в котором стояла. И в руках у нее был тяжелый лук, бьющий на дальнюю дистанцию, и кабан вышел как раз на нее. Только вот стрела, которую она совершенно
точно всадила в широкую грудь разъяренной зверюги, скрывшейся в кустах, оказалась именно той стрелой, которая буквально в ту же минуту вылетела с ее стороны из зарослей и едва не убила короля. И сколько бы Рада ни пыталась доказать, что ее стрелу унес бхарский кабан, ей так никто и не поверил.Вряд ли король Мелонии Маркард Тан’Ганд подстроил всю эту интригу или знал о ней. Вообще-то он был достаточно молод и не отличался слишком уж острым умом или злонравием, чтобы участвовать в интригах. Его больше интересовала охота, девки и вино. А потому и разбираться он не стал, сразу же приказав сослать ее на север за покушение на его жизнь и прибавив к этому, что ей еще очень повезло отделаться таким легким наказанием. Судя по всему, за прошедшие годы он так и не поумнел, раз решил вернуть ее обратно, да еще и устроить точно такую же охоту по случаю ее помилования, как та, на которой она его едва не убила восемь лет назад. Грозар, иногда мне кажется, что если бы у Мелонии не было бы столько денег, она бы давно уже стала захудалой вассальной провинцией того же Лонтрона. Потому что у меня просто в голове не укладывается, как полный идиот может управлять целой страной.
По мере их приближения к кварталам горожан, дорога становилась все более оживленной. По обе стороны от широкого проспекта, разграниченного на две полосы узкой полосой земли, на которой зеленели серебристые ясени, теперь поднимались усадьбы поменьше. Сады, что их окружали, тоже не были такими шикарными, как на самой окраине Латра, да и дома не расползались по огромной территории и не пестрели таким количеством золота, на которое можно было бы построить еще один такой же особняк. Здесь селились дворяне достаточно богатые, чтобы позволить себе иметь дом в столице, но недостаточно – чтобы толкаться и соперничать с Лордами Страны. Сейчас они тоже потихоньку выбирались из своих домов на проспект, спеша в сторону королевского дворца и низко кланяясь проезжающим мимо Ленару и Раде.
Верхами были только те дворяне, что помоложе, и, по большей части, мужчины. Все они восседали на шикарных холеных лошадях, одна другой краше, покрытых дорогими чепраками с цветами их домов, а за их спинами ехала раздутая от важности и жирка стража, закованная в сталь почти что с ног до головы, которую пираты севера, худющие и жилистые, презирающие доспехи и все, что с ними связано, перерезали бы меньше, чем за полминуты. За ними следом катились черные лакированные кареты, запряженные подобранными в масть лошадьми, на боку каждой из которых разноцветными красками горели гербы и цвета дворянских фамилий. Там за белыми занавесочками прятали свои лица от слишком яркого солнца (которое даже еще не показалось из-за домов) худющие волоокие барышни, похожие на затянутые в корсет скелеты, пышные матроны, от которых за версту разило чем-то приторно-сладким, сухие ископаемые неопределенного пола, с нарисованными лицами, искусственными волосами и трясущимися тонкими ручонками. И Рада прямо чувствовала, как все они неодобрительно поджимают свои губешки, выглядывая на нее сквозь тонкий тюль занавесей и фыркая. Грозар, ну почему ты позволил Ленару вернуть меня сюда? Неужели здесь есть место для меня? Я буду среди этих придворных дам, словно аист среди кур.
Наконец, квартал князей закончился, а вместе с ним – чопорная тишина, царившая тут в любое время суток, словно всех этих благородных ничтожеств с утра до ночи от непроходимой лени разбирала мигрень, и слуги их ходили на цыпочках, чтобы не издать ни звука. Потянулись кварталы горожан, и Рада вздохнула спокойнее, незаметно от мужа оттягивая пальцем высокий ворот стоечкой, который душил ее все сильнее с каждой минутой.
Дома в Латре строились добротно, на века, и очень тесно, и все равно столица явно страдала от недостатка места для жилья. Многие каменные постройки, сохранившиеся еще с прошлых веков, год за годом надстраивались дополнительными этажами, и теперь нависали над головой, оставляя вверху лишь небольшой кусочек синего неба, перечеркнутого в узких вонючих переулках веревками, на которых сушилось белье и вешались неудачники. Здесь не было домов ниже трех этажей, а комнатушки в них были маленькими и темными. Однако, люди все равно стремились перебраться ближе к столице: здесь было гораздо безопаснее, к тому же, огромный город всегда испытывал нужду в рабочих руках.