Песня ветра. Ветер перемен

Как только последняя звонкая нота тихонько повисла над пыльной дорогой, Алеор повернул голову и взглянул на Лиару. Сейчас в его глазах не было ни бешенства, ни жажды крови, только сосредоточенность.

– Ты можешь лучше, - серьезно сказал он.

– Что? – заморгала Лиара, глядя на него так, будто только что очнулась от глубокого сна и не расслышала вопроса.

– Это же твоя песня? – уточнил Алеор. Эльфийка кивнула, и тот уверенно повторил: - Ты можешь лучше. Это так, для людей, для тех, кто будет петь в тавернах и на дорогах. Но ты, если я правильно чувствую то, что заложено в тебе, можешь создать нечто гораздо более красивое.

– О… спасибо, - Лиара неуверенно заморгала, и потупилась, рассеяно поглаживая тонкими пальцами мягкий изгиб арфы. На щеках у нее выступил алый румянец.

Рада почувствовала укол раздражения и вновь заерзала в седле, неодобрительно поглядывая на эльфа. Песня ему не сдалась! Да это была бхарски красивая песня из тех, что запоминались надолго! А он ей говорит, что она могла бы и лучше!

– А я думаю, что это очень хорошо! – заявила она, стараясь не смотреть на Алеора. – Я думаю, что это вообще одна из лучших вещей, которые я в жизни слышала! А Алеору не понравилось только потому, что там никому руку не отрубили или никого не травили собаками. Вот и все!

Лиара вскинула на нее глаза, полные каких-то странных золотых искр, и Раде стало еще более неловко, гораздо сильнее, чем раньше. От этого и раздражение увеличилось. Боги, да что ж я все время не на своем месте-то?! Что ж происходит, что я так дергаюсь?

– Я не сказал, что мне не понравилось, Эталах, - с ироничной усмешкой взглянул на нее Алеор, и Лиара рядом тихонько прыснула. – Я сказал лишь, что это – далеко не ее предел.

– И долго ты собираешься меня так называть, муженек? – прорычала Рада, чувствуя непреодолимое желание вызвать Тваугебира прямо сейчас.

– До тех пор, пока с нами наши прекрасные смертные друзья, - отозвался эльф. – Ты ведь не хочешь, чтобы они догадались, кто ты на самом деле?

– Да они и так это знают! – почти что заорала Рада. – Все это знают!

– Ну-ну, Радушка, не надо так кипятиться, - осклабился эльф. – Это того не стоит.

Рада заскрежетала зубами, бросая на эльфа устрашающие взгляды, но он только отвернулся, ухмыляясь под нос. На этом разговор и увял.

Впрочем, не все было так плохо. Даже несмотря на то, что Раду буквально подбрасывало от бешенства, она должна была признать: песня Лиары подействовала. Эльф перестал бормотать и дергать шеей, да и вид у него теперь был какой-то сонный и более мирный, чем раньше. Это заставило Раду задуматься.

Он ведь говорил, что у девочки большой талант, и что она может добиться больших высот, причем подчеркнул, что чувствует это. Они с Лиарой уже настолько затюкали Раду своим чутьем, которого у нее напрочь не было, что она подозрительно покосилась уже на Лиару. Мог ли у нее быть какой-то особый дар управлять людьми с помощью песни? Она ведь упоминала, что эльфы могут контролировать мысли других людей, может, у нее это получалось при помощи музыки? Тогда это объясняло странную реакцию тела Рады на это. Она вновь поерзала в седле, чувствуя себя странно… жарко и мягко одновременно. Раньше такого с ней никогда не было. Может, я заболеваю чем?

Через четверть часа Алеор подыскал среди деревьев на обочине маленькую уютную поляну и свернул с дороги. Судя по всему, для ночлега ее использовали не один раз: трава была сильно примята, в дальнем конце виднелось большое кострище. Даже несколько колышков были вбиты в землю, чтобы привязывать лошадей.

Вот только Алеор никогда еще не останавливался так близко от дороги. Обычно он уводил их поглубже в чащу, чтобы стук копыт лошадей случайных гонцов по ночной дороге не тревожил сон Рады. Ну, и для того, чтобы спрятаться от лишних глаз. К тому же, в чаще было мало полянок, расположенных недалеко друг от друга, и эльф с удовольствием наблюдал за тем, как помятые и запыленные стражники, бросая на своего капитана страдальческие взгляды, устраиваются спать на торчащих из земли корнях или рубят мечами кусты, чтобы было хоть какое-то пространство, на котором можно было бы вытянуться во весь рост. Это несколько насторожило Раду, но она все еще чувствовала неконтролируемые приступы гнева при одном взгляде на эльфа, а потому не стала ничего спрашивать.

В молчании они разбили лагерь, разожгли костер и уселись на землю, подстелив под себя плащи. Недалеко от полянки отыскался маленький ручеек, где Алеор набрал воды, а женщины умылись. По своему обыкновению достав трубочку, эльф уселся возле костра, вытянул вперед длинные ноги и принялся раскуривать, поглядывая на то, как топчутся стражники в пятидесяти метрах впереди них, пытаясь устроиться спать на пыльной обочине.

Никто не разговаривал. Лиара тихо-тихо перебирала струны арфы, и до Рады доносился лишь едва слышный золотистый перезвон да потрескивание костра. Алеор тоже молчал, задумчиво выпуская из трубки большие клубы дыма. Поколебавшись, Рада и сама закурила, ожидая, пока вскипит каша.

Вечер был удивительно хорош. Косые лучи солнца заливали небо розово-малиновым цветом, а облака на западе переливались лиловым и золотистым. Разве что птицы не щебетали, и в лесу стояла тишина, полная прохладной сумрачной задумчивости. Рада взглянула туда, в чащу, отделенную от них ярко освещенным кругом костра. Между темных стволов деревьев слегка колебались тени, мрак курился у самых корней, такой густой и чернильный, словно была уже глубокая ночь. Иногда на ветру вздрагивали листочки молодых кленов, ловя на себя золотые блики солнца, и это было очень красиво. Бархатный мох укрывал остовы старых пней, сквозь которые прорастала молодая упругая зелень. Здесь было хорошо, и Рада прилегла на свое одеяло, чувствуя себя усталой и сонливой.

Подложив под голову руку, она попыхивала трубочкой и рассматривала глубокое осеннее небо. Оно быстро темнело по краям, оставаясь малиновым в самом центре, будто отгорающий уголек в обрамлении прибитой дождем золы. Словно пришпиленные булавками застыли в нем золотистые облака, и ласточки скользили высоко-высоко, так похожие на маленькие рыбацкие лодчонки севера, с узкими носами и треугольными парусами. Иногда Северное Море тоже было таким: малиново-алым, полным цвета, густым, будто патока, и тогда гребешки волн, накатывающих на берег, переливались отполированным золотом. Когда-нибудь я обязательно вернусь туда, - подумала Рада, выдыхая серый клуб дыма, который медленно поплыл вверх, закручиваясь, меняя очертания, постепенно растворяясь в тающем прямо ей на голову небе. Не для того, чтобы снова кого-то убивать, а просто. Просто погулять по пляжу и послушать чаек, подышать солью, выпить крепкого рома и купаться ночью в ледяных водах, разрезая руками лунную дорожку. И теперь я могу это сделать, потому что я свободна.

Полудрема начала медленно смаривать ее. Рада отложила трубку, решив, что до того, как приготовится каша, вполне успеет прихватить четверть часика. Закинув обе руки за голову, она вытянулась поудобнее и закрыла глаза.

От земли тянуло осенней сыростью, а потому дрема наползала медленно, как лениво вытягивающий лапу за лапой кот. И в полудреме она расслышала тихий голос Лиары.

– Милорд…

– Я тебе не милорд, - грубовато отозвался эльф. – Это в Мелонии все милорды, а я эльф, как и ты.

Повисла недолгая пауза, потом Лиара с запинкой проговорила:

– Алеор, я просто хотела сказать, что чувствую что-то странное.

– Странное? – в голосе эльфа прозвучала невысказанная насмешка.

– Да, в воздухе что-то странное, - Лиара приободрилась и заговорила уже громче. – Ощущение… беды.

– Да, - совершенно спокойно кивнул эльф. – Это потому, что за нами следят.

– Но я не имею в виду Птичника.

– Как и я.

Сонливость моментально слетела прочь, и Рада открыла глаза. Небо успело подернуться дрожащей зеленоватой дымкой, а ласточки разлетелись спать, но ее это уже не так беспокоило, как какие-то десять минут назад.