Песня ветра. За Семью Преградами

– И вам доброго дня! – отозвалась Рада, разглядывая двух девчонок. Одна из них широко оскалилась, демонстрируя недостаток двух передних верхних зубов. Вторая вновь заговорила, и Рада обратила внимание, что у нее нет верхнего правого клыка:

– Говорят, Рокшана привела ваш ш той штороны гор. Это правда?

– Из-за Эрванского кряжа, - со значением кивнула вторая. Потом они обе под одним углом нагнули набок головы и синхронно моргнули, дожидаясь ответа.

Раде вдруг подумалось, что больше всего они похожи на двух волчат: маленьких, диких и очень самостоятельных.

– Правда, - мягко улыбнулась детям искорка, и Рада в который раз уже подивилась тому, как тянутся к ней люди. Близняшки, переглянувшись, доверчиво потопали к ней по снегу и остановились, глядя на нее снизу вверх, почти что у самых ее ног. – Мы пришли из-за Эрванского кряжа.

– Зафем? – поинтересовалась одна из них.

– Чтобы учиться у вас, - тихо ответила искорка, и столько нежности было в ее голосе, что Рада вдруг ощутила стыд за все свое недоверие к анай и тревогу. Кажется, сейчас Лиара была абсолютно счастлива и спокойна, а раз так, то стоило ли волноваться самой Раде?

– Ты – эльф! – вдруг уверенно заявила вторая девчушка, моргая странными разными глазами. – Я знаю, потому что моя тетка, Держащая Щит анай, – тоже эльф.

– Да, - искорка с трудом сдержала улыбку и серьезно посмотрела на девочек. Рада угрюмо почесала в затылке. Она знала, что с детьми нужно общаться на равных, но у самой у нее этого никогда не получалось. Чаще всего дети таращились на нее широко открытыми глазами, а потом в страхе убегали. – Я эльф. И ты тоже, только на четверть, правильно?

– Шейщас пощитаем, - деловито тряхнула головой вторая. Она повернулась к сестре, серьезно взглянула на нее и принялась загибать пальцы. – Ешли Держащая Щит дочь дочери эльфа, а наша ману – ее шештра, знащит, в наш ш тобой… - черные прямые брови нахмурились, что-то высчитывая, потом неуверенно приподнялись: - половинка от двух половинок?

– И сколько это будет? – с улыбкой спросила детей искорка.

Те очень серьезно нахмурились, загибая и разгибая пальцы, причем не свои собственные, а друг друга. Рада вдруг заметила, что у них крохотные ладошки с тонкими пальчиками, с ободранными заусенцами, красные от снега. В груди кольнуло. Как вы там, дорогие мои детки? Все ли с вами хорошо? Отважусь ли я увидеть вас когда-нибудь, чтобы не навести на вас беду? Алеор, молю тебя, спеши и увези их в безопасное место до того, как мир полыхнет огнем!

– Это будет достаточно, чтобы вы не приставали к нашим гостям, - прозвучал из-за их спин бархатистый голос, мягкий, словно изнанка мать-и-мачехи. – А теперь идите в класс. Урок вот-вот начнется!

Рада обернулась через плечо на голос, и все мысли разом вылетели у нее из головы, словно в затылке открылась огромная дыра, и мозг вывалился из нее в сугроб.

Ей навстречу двигалась самая красивая женщина, какую она когда-либо видела в жизни. Облаченная в белое пальто она сама будто сияла изнутри, горела так нестерпимо ярко, словно солнечный свет вплелся ей в волосы, свернулся пушистыми котятами под тенью длинных ресниц, вполз под кожу, осветив ее изнутри, как светится наливная слива, отяжелевшая от сока и готовая сорваться от малейшего касания руки. Ее волосы были серебряными, как снег под светом звезд, короткий ежик гладко облегал череп, тонкий хвостик спускался на плечо, подчеркивая плавную высокую шею. У нее были высокие скулы и правильной формы губы, обнажающие ровные ряды белых зубов в мягкой улыбке. А глаза… Рада поняла, что не может вздохнуть. Ее глаза вобрали в себя задумчивую темноту под кронами вечнозеленых рощ, пляску тени от резной дубовой листвы на перепутанных стеблях тонких летних трав, сладость земляники в самом начале лета, когда воздух так чист, что можно захлебнуться, и трель жаворонка в вышине приветствует встающее солнце.

Бхара!

Рада с трудом тряхнула головой, сгоняя с себя наваждение, и вновь взглянула на подходящую к ним женщину. Она была одного роста с Радой, одета целиком в белое, и шагала спокойно, не обращая ровным счетом никакого внимания на открывшийся рот Рады. От Лиары донеслось колкое ощущение обиды, пробившееся сквозь невероятное удивление.

– Вы – нимфа! – ахнула искорка, и у Рады во второй раз пропали все слова. – Но как такое может быть?! Нимф больше нет в Этлане!

– Одна есть, - пожала плечами женщина, сдержанно улыбаясь им. На щеках ее прорезались очаровательные ямочки, и Рада вновь ощутила, что плывет, ухмыляясь, как последняя идиотка. Впрочем, она сразу же встряхнулась, вновь прогоняя странную реакцию собственного тела. Никого в мире, кроме Лиары, не было для нее красивее и нужнее. Просто она удивилась, углядев нимфу, вот и все. Та, тем временем, повернулась к двум разноглазым близняшкам, и ее серебристые брови грозно сошлись к переносице, где виднелось вытатуированное черное вертикальное око. – Вы все еще здесь? А ну марш отсюда, пока я вас за шкирку к Мани-Наставнице не отволокла!

Близняшки синхронно перепугано мигнули, а потом шмыгнули мимо них по высоким ступеням лестницы, двумя ужами буквально обтекая спускающуюся к ним Торн. Та только хмыкнула и мягко взглянула на нимфу.

– Вы уже познакомились, я смотрю? – негромко спросила она.

– Еще не успели, - ответила та, и в уголках ее глаз залегла тонкая сеточка морщинок. Нежность.

– Моя жена, первая Боевая Целительница Каэрос, Найрин, - негромко представила ее Торн, сделав едва заметное ударение на слове «жена». – А это – Рада Черный Ветер и Светозарная Лиара из Этлана Срединного.

– Добро пожаловать в становище Сол! – приветливо улыбнулась им Найрин. – Царица Лэйк сообщила мне, что вы останетесь на какое-то время у нас, и что вашим обучением буду заниматься я.

– Вот и ты, зрячая! – раздался с другой стороны низкий женский голос, и Рада, с трудом отодрав глаза от Найрин, обернулась туда. Почему-то сразу же стало легче, и нервирующее ощущение от присутствия нимфы исчезло.

Следом за Торн по ступенькам лестницы спустилась невысокая полноватая женщина, кутая плечи в серую шерстяную шаль. Ее седые волосы были собраны в пучок на затылке, а лицо пересекали тонкие росчерки морщин. Лишь глаза оставались пронзительно-звонкими, молодыми, цвета древесины ореха, и в них почти детское любопытство смешивалось с внимательной осторожностью. Чем-то она напомнила Раде ее воспитательницу Айрен. Та тоже вечно хмурила свои брови и поджимала тонкие губы, с непроницаемым лицом порола Раду хворостиной, разложив на коленях и не слушая ее отчаянного верещания. Зато, когда она болела, Айрен никогда не отходила от ее кровати и пихала ей в карманы самые вкусные булочки, что пекли на кухне повара, когда до ужина было так невыносимо далеко, что хоть вой.

– Мани-Наставница, - Найрин склонила перед ней серебристую голову.

– Ну раз уж ты здесь, тебе и провожать этих двух девочек, что пришли к нам издалека. – Внимательный взгляд Мари обежал Раду с ног до головы, и та поймала себя на том, что начинает перетаптываться с ноги на ногу, лихорадочно припоминая, нет ли на ее одежде слишком больших грязных пятен. И сразу же одернула себя с немым раздражением. – Светлого дня под Очами Грозной! Меня зовут Мари, я Мани-Наставница становища Сол. Вы можете обращаться ко мне за помощью в любой момент, когда она вам понадобится.

– Спасибо, Мани-Наставница, - Рада надеялась, что ее голос не звучит так, будто она оправдывается. А свой правый рукав, на котором все-таки откуда-то появилось подозрительное жирное пятно, судя по всему, от лепешек, которыми их угощала Лэйк, постаралась незаметно завести за спину. – Меня зовут Рада.

– А я Лиара, - подала рядом голос искорка. Рада ощутила в ней все то же любопытство и радость, но и напряженная обида так никуда и не исчезла. Боги, да просто она нимфа! Все на свете знают, что нимфы одним взглядом способны влюблять в себя, и не действует это только на Первопришедших, которые их и создали! Что я могла с этим поделать?

– Вот и познакомились, - деловито кивнула Мари, а потом взглянула на нимфу. – Зрячая, будь добра, отведи их в дом у подножия Перста Тары, тот, где раньше жили Май с Нарой. Я позабочусь, чтобы туда отнесли все необходимое.

– Как скажешь, мани, - Найрин вновь слегка склонила голову.

Из глубины дома за спиной Мари послышался какой-то приглушенный грохот, а потом резкий женский голос принялся кого-то отчитывать. Мари нахмурилась, обернувшись через плечо, и тяжело вздохнула:

– Опять эти две разноглазые что-то устроили, сердцем чую. Пойду, посмотрю, может, придется опять кого-то в Лазарет вести. – Взглянув на Найрин, она спросила: - Покажешь им едальню и бани, зрячая? У меня дел невпроворот, сама знаешь.