Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Песня ветра. За Семью Преградами
Шрифт:

– Я поняла тебя, первая первых, - пробубнила Рада, чувствуя себя донельзя неловко. Ей хотелось буквально сквозь землю провалиться от стыда, особенно оттого, что в глазах Тиены не было ровным счетом никакого осуждения или гнева. Повела себя как глупая девчонка. Позорище-то какое!

– Я хочу, чтобы к Танцу Хаоса анай стали единым, непобедимым народом, - негромко, но твердо проговорила Великая Царица. – Не знаю, сколько у нас еще времени до того, как нужно будет лететь на войну. Не знаю, что эта война потребует от нас. Но мы поклялись, что загладим ошибку своих предков и выйдем вместе с Аватарами на их бой, и я хочу, чтобы в этом бою уцелело как можно больше моих дочерей. Поэтому сделаю все, чтобы к началу Танца даже самые молодые девчонки сражались так, будто уже долгие десятилетия

не покидают строй.

– Так точно, первая первых, - вновь пробурчала Рада. Тиена хмыкнула, взглянув на нее.

– Да не бойся ты, Черный Ветер. Я прекрасно понимаю, почему ты обратилась с этим ко мне. Сама я от мысли, что меня могла бы учить Гутур, холодным потом покрываюсь. Но, возможно, однажды обучение у нее сбережет вам жизнь. – Рада вскинула глаза, ощутив в голосе Тиены искреннюю теплую поддержку. Великая Царица улыбнулась еще шире и хлопнула ее по плечу.
– И не смущайся впредь, говори, что тебя беспокоит. Я слышала, что в ваших землях все устроено по другому, но у нас царица – только первая среди равных.

– Спасибо, первая первых, - от всей души проговорила Рада, не удержавшись и склонив перед Тиеной голову. Сейчас ей почему-то казалось, что она ниже Великой Царицы едва ли не на полкорпуса, хотя на самом деле была почти того же роста.

– Не за что. И спасибо тебе за тренировку, я отлично размялась. Жду тебя завтра в то же время.

На том они и распрощались. Великая Царица побрела в сторону своего дома, и словно по невидимому сигналу, вся стайка глазевших на них анай устремилась за ней. Жрица догнала Тиену первой, пристроилась рядом и принялась что-то негромко ей говорить. Судя по вмиг посерьезневшему лицу Тиены, разговор шел о делах.

Несколько молоденьких Ремесленниц с интересом взглянули на Раду, но она поспешно отвернулась, чтобы никто не подумал, будто она дает им повод подойти и завязать разговор. Кажется, даже когда я женюсь на искорке, легче не будет, мрачновато подумала Рада. А она-то так надеялась, что все отстанут от нее, стоит ей только заключить брак. Может, в открытую так навязываться, как сейчас, никто и не будет, но вряд ли стоит ожидать, что на нее перестанут смотреть.

Искорка, морщась от усталости, поднялась ей навстречу, на губах ее играла слабая улыбка. Рада обняла ее, сжала покрепче и поцеловала в тонкую красиво изогнутую бровь.

– Ну что, искорка моя, полегче тебе?

– Полегче, - нетерпеливо отмахнулась та и тут же взглянула на нее полными восхищения глазами. – Сегодня тебе впервые удалось достать ее! Я горжусь тобой, Рада! Ты такая красивая, когда сражаешься!

– Да ладно тебе, - неловко дернула плечом Рада, но внутри разлилось пульсирующее тепло. Так хорошо было это слышать, хоть она до сих пор смущалась таких вот открытых комплиментов искорки.

– Я глаз оторвать не могу, - тихонько пробормотала та и, потянувшись, чмокнула ее в подбородок и, словно воробушек, шмыгнула ей под руку, устраиваясь рядом. – А теперь пойдем к реке, окунемся. Жара невыносимая.

– Пойдем, - кивнула Рада.

Вдвоем они побрели к водопаду, и Рада ощутила, как приятно подрагивают от усталости мышцы. За проведенные среди анай полгода ее тело стало гораздо крепче, чем было. Лишний жир вытопился, прибавилось выносливости, живой силы в руках и ногах. Не говоря уже о том, что вся прошлая жизнь казалась какой-то далекой и ненастоящей. Рада всегда фехтовала прекрасно, и меч летал в ее руках будто птица, а в Мелонии было всего несколько человек, с которыми она могла бы потягаться своим искусством на равных. Здесь же за эти месяцы анай научили ее такому, что она вдруг ощутила себя ребенком, впервые взявшим в руки тренировочный меч. И с уверенностью могла сказать, что теперь уровень ее мастерства значительно вырос, что делало ее опасным соперником для любого, кто не был рожден в Данарских горах.

Ослепительные солнечные лучи пронизывали насквозь водопад и облако мелкой водяной пыли, сверкающей, будто алмазные россыпи. Солнечные зайчики скакали и по речной зыби, перепрыгивая с одного гребешка волны на другой, мигая, гоняясь друг за другом. Волны лениво набегали на белоснежные голыши по берегам, облизывая их, путая между ними длинные нитки

изумрудно-зеленой донной травы. По пояс в воде у самого берега стояли пятеро Раэрн на некотором расстоянии друг от друга. Сложив руки на груди, они бормотали мантры Аленны, кланялись воде, умывали ей лицо, брызгали на плечи, и капельки ледяной воды поблескивали на черных узорах татуировок, покрывающих их предплечья. Все представители кланов приходили к водопаду для омовения, Лаэрт, например, делали это едва ли не каждый день. Дочери Земли молились Аленне трижды в день, утром, днем и вечером, стоя по пояс в ледяной воде и отбивая ей поклоны. Наверное, они были единственным кланом анай, с которым Раде не слишком-то хотелось иметь дело. В неистовстве поклонения Раэрн превосходили, кажется, даже самых полоумных жрецов Молодых Богов, а ей всегда почему-то чувствовалось, что чем больше рвения в том, чтобы выразить свою веру, тем меньше этой самой веры внутри.

Несмотря на это, она тоже перед тем, как ступить в воду, низко поклонилась реке, испросила разрешения и благословения у Аленны Милосердной и черпнула немного воды, чтобы омыть лицо. Ты становишься совсем, как анай. Этой мысли Рада искренне улыбнулась. Рядом с ней искорка тоже низко склонилась перед потоком, тихонько бормоча молитвы. Вид у нее был усталый, но брови упрямо сдвинулись к переносице. И она тоже.

========== Глава 53. Беседы ==========

Лето медленно клонилось к закату. Отгорела раскаленным маревом дрожащего воздуха жара, пролились проливные дожди, полные звонкой неукротимой мощи. Народившаяся по весне ярко-зеленая листва набралась сока и цвета, а затем отяжелела, устало обвиснув на ветвях. Задули холодные ветра с востока, и весь мир стал похож на тревожного зверя, что чуял приближение старости и все никак не мог найти себе места.

Осень подходила тихо, на мягких лапах, стараясь не пугать своим приходом обитателей Рощи. Зазолотилась пшеница, высаженная в окрестных плодородных долинах, и трудолюбивые руки анай сжали урожай, собрали и высушили скирды, подготовили поля к долгой зиме. Ветви деревьев в садах ломились от плодов, свисали к самой земле, тяжелые, увешанные, будто игрушками на дереве в Ночь Зимы, спелыми яблоками, желтыми грушами, прозрачными, полными солнца сливами. Мягкими мазками золота осень разукрасила окрестные леса, и теперь они медленно тлели, словно угли на развалинах когда-то большого костра. Скоро дунет ветер, и горы как по волшебству вспыхнут красками, расцветут диковинными цветами, превратятся в расписной платок на плечах мастерицы-рукодельницы. Уже сейчас Лиара видела первые признаки этой медленно подступающей красоты. Редкие листья кленов, начавшие алеть по самому краю, встречающиеся кое-где дубовые резные листочки, ярко-желтые на фоне почти черной коры. До буйства цвета было еще далеко, но осень приближалась и недвусмысленно давала знать о своем приходе.

Туманы ложились по ночам, густые, белые, как ватное одеяло. Они скрывали силуэты деревьев, прятали за пазухой дома, растворяли в призрачном сиянии даже луну и звезды, приглушали неумолчную песню водопада. Из туманов тут и там виднелись лишь разноцветные глазки фонариков у дверей беременных анай, да раскачивающиеся на легком ветерке высоко над головой верхушки криптомерий. Ветер играл в их густых иголках, шуршал, шелушил кору, скидывая вниз на землю крохотные чешуйки. И медленно плыли через все это волны силы, перекатываясь в одним им ведомом ритме.

Порой Лиаре казалось, что за то время, что они провели в Роще, эти волны стали как-то ощутимее, более вещественными, что ли. Но все могло быть и игрой ее воображения, ведь ей так хотелось верить, что у Тиены и Эрис получится то, к чему они так упорно и невозмутимо шагали.

Становилось прохладнее день ото дня, воздух напитала осеняя сырость, полная сладковатого запаха прелых листьев, земли и мхов, смешанных с запахами свежего дерева, домашней выпечки, людского жилья. Небо отодвинулось выше, беспокойное и больше не желающее иметь никакого дела со смертными. Теперь облака плыли в нем рваными лоскутами, лохмотьями, что казались глазу неопрятными и тревожными. Особенно ночью, когда на темное-темное небо всходила желтая луна, и поперек ее силуэта скользили разорванные тени ночных туч.

Поделиться с друзьями: