Песок времени. Том 2. Книга пламени

Так пролетело его лето. Самое счастливое лето в его жизни. Кай там бывал еще два лета подряд. Но когда родители узнали, что их сын там счастлив, а главное, свободен – все прекратилось. Было принято решение отправлять его на лето в подростковый военный лагерь с целью его обучения и тренировок. Так его лето свободы и полета над степью превратилось в «заключение» и казарму. Но это было потом…

***

Сейчас, зайдя в их квартиру с промозглой улицы, он ощутил тепло. В нос ударил запах старой коммуналки, такой неповторимый запах старых стен и людей, которые здесь жили. Оставив мокрую куртку в коридоре на вешалке, направился в их основную комнату.

Прохор при его появлении встал, как всегда пошел ему навстречу. Они обнялись.

– Присядь, дело тут одно обсуждаем, – Прохор махнул в сторону стула, а затем вернулся к прерванной его появлением беседе.

Изменился и повзрослел не только Прохор, изменился и Кай. Теперь это был невысокий худой подросток с копной смоляных вьющихся волос, вечно спадающих ему на лоб. Его красивые благородные черты лица притягивали взгляды. Но самым удивительным в нем были его глаза – большие, выразительные, цвета драгоценного изумруда, обрамленные длинными ресницами. Нет, в его чертах не было женской красоты, это была красота подростка, хотя мягкость и плавность его движений и придавали его облику определенную женственность. Но это было лишь обманом для незнающих его. Его гибкие, пластичные движения принимали за слабость, а это была его сила. Обладая техникой боя, он двигался, как пантера, мягко и бесшумно. Но когда начиналась драка, его противники отлетали в разные стороны. Казалось, равных ему в этом нет. Он ни разу не проиграл ни в одной драке ни с кем. О нем уже ходили легенды. Любая палка в его руке превращалась в грозное оружие. И сейчас, по-кошачьи гибко проскользнув на свой стул, Кай вызвал восхищенные взгляды элегантностью движений. Он не делал это специально, он был таким. На него поглядывали с восхищением и завистью.

Закончив планировать сегодняшний ночной рейд, целью которого было выбивание денег у задолжавшего, все стали заниматься своими делами. До выхода было еще много времени, несколько ребят пошли на кухню приготовить поесть. Теперь их «дела» были уже посерьезней, и у них были деньги в «общаке» на нормальную еду и алкоголь.

Кай не любил эти дела Прохора, вернее, внутренне не одобрял, но был всегда с ним везде. Ведь это его друг.

Пересев на диван, постарался расслабиться, откинувшись на спинку, и выкинуть из головы очередную лекцию родителей о его поведении.

– Что, опять дома мозги полоскали? – Прохор мог даже и не задавать этот вопрос своему другу, видя его лицо сейчас. Он сел с ним рядом.

– Все нормально, – Кай отрешенно смотрел в пространство перед собой.

Прохор уважал его за это. Его друг никогда не ныл, не жаловался. И неважно, душевные это были травмы или физические, он всегда говорил: «Все нормально».

Прохор повернулся к нему и спросил, пристально глядя в глаза:

– Ты курил когда-нибудь?

– Нет.

Прохор курил давно, вернее, с того момента, как они познакомились, он уже курил. Кай не курил. Даже не знал почему, хотя сейчас у него уже были свои деньги, заработанные им на общих делах, и он мог позволить себе купить сигареты. Но такой мысли не приходило ему в голову.

Прохор достал сигарету, раскурил и поднес к губам Кая.

– Вдохни воздух через нее. Попробуй.

Как и тогда, в подвале, когда Прохор протягивал ему рюмку с водкой, он, не колеблясь, сделал то, что сказал его друг. Он втянул в себя воздух, вернее, дым. Сразу закашлял, в глазах защипало.

Пока он откашливался, Прохор держал его за плечи, сам покуривая сигарету и дожидаясь, пока Кай придет в норму.

– Давай продолжим, – Прохор опять поднес сигарету к его губам. Кай взял сигарету и затянулся, но уже не так сильно. Вышло уже лучше. Кашля не было. Выпустил дым из себя.

– Понравилось? – спросил Прохор, убирая руку с его плеча.

– Еще не знаю.

С это дня он стал покуривать, так и не понимая, что, собственно, должно понравиться и вообще в чем смысл данного действия – втягивать в себя дым, а потом выдыхать его.

Однажды, после очень сильного скандала с родителями, он ушел в сад. Была зима. Тихо падали снежинки с звездного неба. Кай пытался понять, почему с чистого звездного неба падают ему на лицо снежинки. Они таяли на его щеках, оставляя следы, как от слез. Но это были не слезы, он больше не плакал – он поклялся, что больше не будет плакать. Глаза его были сухи, вот только снежинки катились по щекам, оставляя мокрые дорожки. Кай смотрел в небо и задавал пространству тьмы над собой всего один вопрос:

«Ну почему они меня не любят?»

Ему опять объясняли, что они ждут от своего сына, как он должен жить и что сейчас он живет неправильно – но они добьются своего, они не позволят опозорить их род. Все в их роду военные – и их сын должен это полюбить и жить ради этого, чтобы служить на благо Родины!

Когда он сказал, что на благо Родины можно и просто работать или, например, заниматься наукой, его еще час позорили его девичьими замашками, а не выбором настоящего мужчины. А Кай, только начиная изучать химию, понял, что это – страсть его жизни. Ни одну науку он так не любил, как химию. Он и не подозревал, что рядом с ним существует параллельный мир – мир атомов, микроэлементов и еще всего, что только начинал узнавать. Это его захватило с головой, и тогда он понял, что его интересует в этой жизни. Он хочет стать ученым. Это его мечта.

Сказав о своей мечте самым близким ему людям, он открыл им свою душу и в результате получил столько на свою голову. Как больно, когда твоя семья тебя не понимает.

«Его семья» – все это становилось лишь пустым словом, суть этого слова уже давно растворилось.

Кай убрал руки в карманы. Рука нащупала пачку сигарет. Было холодно, пальцы мерзли и немели, но холод физический был не так силен по сравнению с холодом внутри. Ему захотелось увидеть тепло – маленький огонечек на конце сигареты. Чиркнув зажигалкой, он закурил. Теплый дым заполнил легкие. Огонек сигареты мерцал на фоне белого холодного снега. Над ним простиралось огромное небо с мириадами маленьких холодных звездочек. Но сейчас ему стало тепло. Тепло от этого огонька, оно согрело его в этом мертвом не принимающем его пространстве.

Так и шла их жизнь. Кай приходил к Прохору, когда мог, и был с ними, пока его опять не запирали дома. Прохор активно пробивался в этой жизни, объединяя вокруг себя все больше молодых людей, готовых быть с ним.

***

Еще когда они не переехали из подвала, произошел случай, после которого к Каю стали относиться с еще большим уважением. Их банда залезла по осени в закрытый дачниками до весны домик. Им было нечего есть, и они знали, что в таких домах всегда есть крупы, консервы и закрутки банок с огурцами и помидорами. Попасть в такой домик – это пол зимы провести не голодая. И они совершили такую акцию. Взломав замки, проникли внутрь. Копошась внутри дома, они услышали звук подъезжающей машины. Машина встала прямо у единственного входа в дом – только отсюда они могли выйти. В доме окна были плотно забиты ставнями – это была ловушка. Зажегся свет, вошли пожилой мужчина и женщина. По их характерной внешности Кай сразу понял, что это японцы. Видно, они снимали этот дом для проживания за городом не только на лето, но и на осень. При включенном свете ребята увидели камин и достаточно хорошо обставленный интерьер помещения.

Прохор приготовился к драке. Кай понимал: Прохор пойдет на все. Ребята замерли тоже в боевой готовности, ожидая его команды. Пожилая пара застыла в удивлении, не ожидая увидеть здесь их. И тогда он поздоровался с вошедшими на японском языке, учтиво поклонившись в традиционном для Японии поклоне.

Ему ответил мужчина, так же на японском. Между ними завязался разговор.

Все стояли, не двигаясь.

Затем Кай обернулся к Прохору и сказал, что они могут взять еду, какая им нужна и уходить. Просто уходить. Потому что хозяину дома не жалко поделиться с ними едой, раз они в ней нуждаются.

Ребята молча дособирали сумки и вышли.

Кай попрощался, опять учтиво поклонился и вышел вместе с Прохором.

Идя по темным холодным улицам к подвалу, его стали наперебой расспрашивать, на каком языке он говорил, откуда он знает язык и что ему отвечал мужчина? Кай спокойно ответил, что это японский, что изучает этот язык, а пожилой мужчина коренной японец, и там не принято отказывать в еде нуждающимся.

– И какой язык ты еще знаешь? – с издевкой спросил рядом идущий парнишка.