Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II

Г о л о с в т о р о г о: «Внимание, раз-два-три!»

В свисте взлетевшей модели слышен крик п е р в о г о м а л ь ч и к а: «Огонь по самолету!» — и тотчас раздается звон разбитого стекла в окне веранды Л е в к и н ы х и крик: «Полундра!»

С крыльца веранды сбегает С е р а ф и м а Л е в к и н а.

Л е в к и н а. Бандиты! Опять этот байструк Ленька, я ему руки-ноги перебью! (Пытается вырвать кол в изгороди.)

Л е в к и н (он выбегает следом). Симочка, успокойся.

Л е в к и н а. Молчи, тюфяк! В доме стекла бьют, а он… И это называется в доме мужчина!

Л е в к и н. Умоляю тебя, успокойся.

Л е в к и н а. Не умоляй! Он мог меня убить. Ну, чего ты стоишь?

Л е в к и н (не зная, что предпринять, помогает жене расшатывать кол). Симочка, зачем колом? Шлепнешь по мягкому месту.

Л е в к и н а. Не шлепать — убить мало этого бандита, изверга. Кого они растят? Кого?

Л е в к и н. Да это не Ленька Рожков, это наш Мишка стекло разбил. Целился в Ленькину модель, угодил в окно. Я видел…

Л е в к и н а. Он видел! Он еще заступается за этого хулигана! А кто у них главный заводила-атаман? Кто наших детей портит? Что за наказание иметь таких соседей! И куда наши дети разбежались? Мишунь! Мишунь! Зи-ну-ля!

Л е в к и н а убегает разыскивать детей, и пока Л е в к и н ищет в траве сбитую модель, за изгородью появляется С о к а л ь с к и й.

С о к а л ь с к и й. Чего ищете, Валерий Петрович?

Л е в к и н. Вещественное доказательство преступления вашего внука. Вот оно! (Поднял модель планера, изящно сделанную из бумаги и тростиночек.) Ишь, стервец Ленька, какую штучку смастерил, а Мишка по ней камнем и угодил… (Отдает Сокольскому модель.) Верните Леньке эту диковинку.

С о к а л ь с к и й (озлобленно). Людям в диковинку, как мой внук в залатанных штанишках бегает, босой, в отцовской фуражке. Стыдно сказать: зять запретил от меня подарки принимать. А сам на свои жалкие гроши покупает Леньке всякую чепуху, учит разным глупостям-забавам.

Л е в к и н. А может, он и вправду того?.. Все-таки можно посочувствовать, хлебнул человек горя: на войне контуженный, после войны наказанный. За какие грехи?

С о к а л ь с к и й. С войны я его ждал. Из лагеря, хоть без вины он там сидел, а лучше бы не возвращался.

Л е в к и н (с тревогой). Грозится?

С о к а л ь с к и й. Молчит. Мне это молчание хуже ругани, хуже угроз.

Л е в к и н. Про доносчика не спрашивал? Этот тип на многих пакости строчил. Как бы и нас, Антон Саввич, не привлекли? Вместе работали.

С о к а л ь с к и й. Пусть привлекают тех, кто его пакостным доносам верил. Нас за что?

Л е в к и н. А Рожкова за что? Читали в газетах про Берия? (Заметил прячущегося в кустах Леню.) Эй, Рожков-маленький, иди сюда, нашлась твоя летунья.

Появляется Л е н я. Он боязливо приближается к С о к а л ь с к о м у, чтобы взять модельку, но тот ломает ее пополам.

С о к а л ь с к и й. К черту летунью, к черту!

Л е н я. У, дед, вредный дед!

С о к а л ь с к и й. Как смеешь, щенок? (Хватает Леню за ухо.) На колени! Прощения проси, ну!

Появляется Р о ж к о в. Он в промасленном комбинезоне механика, в авиационной фуражке. Заметив зятя, С о к а л ь с к и й отпустил мальчика и швырнул сломанную модельку, которую Л е н я тут же подобрал. Тесть и зять стоят лицом к лицу, готовые к схватке. Оба молчат. Л е в к и н уводит А н т о н а С а в в и ч а, по дороге успокаивает его.

Л е в к и н. Нельзя так. Антон Саввич. Отец, он сам накажет. (Уходят.)

Р о ж к о в. Ну, Лень, рассказывай. Набедокурил?

Л е н я. Не набе… ненадебе… Это Мишка разбил окно. Честное слово, папа!

Р о ж к о в. Честному слову верю.

Л е н я. Пап, а починить ее можно?

Р о ж к о в (рассматривая модель). Можно, Лень, только не нужно. Не те летные качества будут… Что за надпись на крыле? (Читает.) «ЛР-один».

Л е н я (с гордостью). Леня Рожков, модель первая.

Р о ж к о в. Вот как? Леня Рожков… Нет, не будем мы, Лень, чинить эту модель. (Швыряет ее на землю.) Новую построим. И назовем ее так — «ЛП-два».

Л е н я. Почему «П»? Моя фамилия на «Р».

Р о ж к о в. «Л» — значит Леня, а «П»?.. Ну, допустим, Ленин планер, модель вторая. Потом сделаем модели пассажирских лайнеров. Целую серию. И все будут «Л-П».

Л е н я. А я хочу «Л-Р»!

Р о ж к о в. Нет, я в этом деле больше соображаю. Будем строить «Л-П». Оборудуем на чердаке ангар, и никто о наших моделях знать не будет, только ты да я… Айда, поищем досок.

Л е н я. Айда!

Р о ж к о в ы уходят. С другой стороны появляются С о к а л ь с к и й и Л е в к и н.

Л е в к и н. Вырастут дети, что они будут знать о наших заботах, радостях? Да и захотят ли знать? Суета сует… Стоит ли близко к сердцу принимать?

С о к а л ь с к и й. Любите вы, Валерий Петрович, утешать. Себя и других. Разве я против мира в семье? Но почему уступать должен я?

Л е в к и н. Ради согласия. (Доносится голос Серафимы Левкиной, она скликает детей.) Слышите? На кого моя Симочка разрядит всю обойму злости? (Голос Левкиной: «Валерий Петрович!») Иду! Огонь на меня! (Театрально раскинув руки, идет на зов жены, но по дороге круто повернулся к Сокальскому.) Терплю. Молчу…