Пьесы

РАДКА. А мы бульон завтра съедим… Он же не испортится, правда?

ОТЕЦ. Что ж… Можно. Тогда завтра мне не придется идти в магазин — ты ведь наверняка не собирался туда идти? Ладно, пойду принесу горячее… Оно уже точно готово. (Смотрит на часы.) Уже час ночи… Представляете? А я ни капельки не устал.

СЫН. Нет, ты сядешь и выслушаешь.

ОТЕЦ. Что? Ты можешь помолчать — хоть немного?

РАДКА. А что случилось?

ОТЕЦ. Молчите… Слушайте… Дождь начинается… Хорошо… Дождь всегда действовал на меня успокаивающе.

СЫН. Я был на пляже…

ОТЕЦ (РАДКЕ). Хочешь еще вина? Пожалуйста. (СЫНУ.) Неужели нельзя несколько минут посидеть в тишине? Давайте просто послушаем дождь… Это так торжественно… Вы не представляете себе, как пусто и тихо у меня в доме… Почему бы нам не встречаться почаще? Мне будет чего ждать и о чем вспомнить.

СЫН. Ты закончил?

ОТЕЦ. Да. Теперь можешь говорить ты. Что ты хотел рассказать.

СЫН. Я был на пляже, на берегу такой маленькой бухты. Вода грязная. Дно илистое. Две недели назад, было тепло и душно… Кругом бегали дети… Я лег, хотел поспать, отвернулся и задремал… И тут мне послышалось, что кто-то зовет на помощь, вдруг я понял, что уже долго слышу этот крик — лежу и слушаю. Не обращаю внимания… Это был мальчик лет семи… стоит в воде, уже весь синий от холода, кричит: «Помогите!» Он звал на помощь, но я не решался…

ОТЕЦ. Только не говори, что из-за твоего безволия он утонул?

СЫН. Я не решался… Стоял и думал: если я брошусь в воду, может быть, страх отпустит, вытащу его, не успев ни о чем подумать. Я плохо плаваю… Я не мог…

ОТЕЦ. И что, неужели мальчик утонул? Ты что, не спас его?

СЫН. В воду прыгнула девушка и вытащила…

ОТЕЦ. Черт возьми, а если бы он действительно утонул? Что бы ты стал тогда делать?

СЫН. Откуда я знаю? Я бы не смог…

ОТЕЦ. Нет, ну откуда у меня такой удивительный сын — я тебя не понимаю. Я никогда не мог понять, как у меня может быть такой сын… Ладно, пойду принесу горячее, а то пережарится. (Идет к двери.)

РАДКА. Вы что, весь вечер собираетесь продолжать в том же духе? Тогда я лучше уйду.

СЫН. Я не знаю.

РАДКА. Меня уже тошнит от этого. Может, поговоришь со мной хоть чуть-чуть?

СЫН. О чем? О чем можно говорить, когда он здесь?

РАДКА. О чем угодно.

СЫН. Пожалуйста, не принимай на свой счет, не слушай… Главное, ничего не говори о нас, ничего. (Замечает в дверях ОТЦА.) Чего ты ждешь? Чаевых?

ОТЕЦ. Это от меня ее тошнит?

СЫН. Да. От нас обоих.

РАДКА. Просто он меня утомил.

ОТЕЦ. Почему все так выходит?.. Я стараюсь как лучше… Если хотите, чтобы я оставил вас в покое, — пожалуйста, я могу лечь спать.

СЫН. Да это не ты ее утомляешь, а я. Ей так кажется. Я Ну иди уже, есть хочется.

ОТЕЦ. Иду, иду.

РАДКА. Может, ты все-таки прекратишь?

СЫН. Ты не понимаешь…

РАДКА. Да… Я действительно не понимаю. Мне кажется, твой папа — хороший, милый человек…

СЫН. Всю свою жизнь я обязан был относиться к этому человеческому обрубку как к полноценному существу. С тем же успехом я бы мог на нем жениться.

РАДКА. Что за бред! Оставь его в покое. У него своя жизнь, он же не только твой отец.

СЫН. Ну да… Он никогда им не был… Я все время на него оглядываюсь, не могу от него освободиться… Это меня парализует.

РАДКА. Что тебя парализует?

СЫН. Его потребность во мне. (ОТЕЦ возвращается.) Что там у тебя?

ОТЕЦ. А ты разве не видишь? Твое любимое.

СЫН. Мясо с укропом?

ОТЕЦ. Точно.

СЫН. Мясо? В такое время?

ОТЕЦ. А я что могу поделать? Да ты раньше четыре утра никогда не ложишься. Что, разве не правда? А? Клади себе пожалуйста. (Поворачиваясь к РАДКЕ. Она накладывает мясо себе на тарелку. СЫН поднимается.) Ты куда? Решил на меня обидеться? Сядь, пожалуйста, веди себя прилично.

СЫН. Я за картошкой. Ты забыл принести картошку.

ОТЕЦ. Ах ты… Я ее уже выложил на тарелку, она там, на столе, неси скорее, пока не остыла. (Сын выходит. ОТЕЦ громким шепотом РАДКЕ.) У него везде валяются деньги… Где он их только берет?

РАДКА (шепотом). Не знаю…

ОТЕЦ. И я не знаю… Искал масло и нашел деньги даже в холодильнике, в пластмассовой плошке; я-то сначала подумал, что это старый сыр или что-то в этом роде… А оказалось — купюры, крупные…

РАДКА. Надо же… Странно.

ОТЕЦ. И где он их только берет.

РАДКА. Я не знаю, он мне не рассказывает.

ОТЕЦ. Да? Он даже не читает мои письма; когда у меня начинаются боли или когда с деньгами становится туго, я пишу ему и прошу прислать мне хотя бы немного денег. У меня, кроме него, никого нет. Но он мне не отвечает. Он даже не читает моих писем. Сегодня я сидел и плакал, потому что я нашел их: он их сунул между книг и даже не распечатал! Может быть, он занимается чем-то незаконным? Как ты думаешь?

РАДКА. Нет…

ОТЕЦ. А я бы не удивился, он никогда не мог удержаться в рамках… Как я писал ему… Ведь я утешался тем, что есть хотя бы один человек, который знает, каково мне приходится. Я знаю, что снова напишу ему, когда у меня начнутся боли или кончатся деньги… А к кому мне еще обратиться? У меня ведь никого нет… Я пробовал ходить в кружки, на разные курсы, учить испанский, но ведь я едва передвигаюсь… А он действительно хороший официант?

РАДКА. Да, очень быстрый и старательный. Даже слишком старательный…