Петербург. История и современность. Избранные очерки
Шрифт:
Петербургские адреса Н. П. Анциферова
Основные вехи жизни и творчества Николая Павловича Анциферова, наряду с его некоторыми петербургскими адресами, установлены и названы в работах А. И. Добкина, [261] А. М. Конечного и К. А. Кумпан, [262] других исследователей. При этом элементарные факты биографии автора «Души Петербурга», начиная с даты его рождения в усадьбе Софиевка Уманского уезда Киевской губернии, остаются не до конца выясненными.
261
Добкин А. И. 1) Н. П. Анциферов: материалы к биобиблиографии // Анциферовские чтения: Материалы и тезисы конф. Л., 1989. С. 9–23; 2) Хронологическая канва жизни и творчества Н. П. Анциферова // Анциферов Н. П. Из дум о былом: Воспоминания / Вступ. ст., сост., примеч. и аннотированный указатель имен А. И. Добкина. М., 1992. С. 411–417.
262
Конечный А. М. Н. П. Анциферов – исследователь Петербурга // Петербург и губерния: Историко-этнографические исследования. Л., 1989; Конечный А. М., Кумпан К. А. Петербург в жизни и трудах
Так, А. М. Конечный и К. А. Кумпан, ссылаясь на запись в метрической книге города Умани, настаивают, что это 13 (25) июля 1889 года. [263] А. И. Добкин, опираясь на свидетельство самого Н. П. Анциферова, приводит иную дату – 30 июля (11 августа) 1889 года, [264] которую, видимо, следует признать более достоверной. [265]
Другой пример. Самый ранний из петербургских адресов Анциферова, упоминаемый исследователями, – Большая Спасская (ныне – Красного Курсанта) ул., 9-Б. [266] Между тем известно, что этот доходный дом построен арх. П. Н. Батуевым в 1912 году, [267] – через четыре года после переезда Екатерины Максимовны и Николая Анциферовых из Киева в столицу. Вопрос о том, где они жили до того, как поселились на Большой Спасской, остается открытым. Список «белых пятен» такого рода довольно пространен. Значительную часть из них можно «закрыть», обратившись к воспоминаниям самого Анциферова, [268] которые и послужили базовым источником для нашего исследования.
263
Конечный А. М., Кумпан К. А. Н. П. Анциферов – исследователь Петербурга. С. 5.
264
Добкин А. И. Н. П. Анциферов: Материалы к биобиблиографии. С. 9. Ср.: Анциферов Н. П. Из дум о былом: Воспоминания. С. 27.
265
Почему-то Н. П. Анциферов называет днем своего рождения по новому стилю 12 августа (См.: Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 250, 406).
266
Конечный А. М., Кумпан К. А. Н. П. Анциферов – исследователь Петербурга. С. 8.
267
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник / Под ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996. С. 35.
268
Анциферов Н. П. Из дум о былом: Воспоминания. М., 1992.
Автор воспоминаний жил в Петербурге—Петрограде—Ленинграде четверть века (1908–1934 гг.). На страницах «Дум о былом» – десятки топографических и культурно-исторических индексов, связанных с конкретными местами (Университет, Тенишевское училище, Публичная библиотека, Бестужевские курсы, Эрмитаж, Царское Село, Красная Славянка, Павловск, Дом предварительного заключения, «Кресты» и т. д.). Васильевский остров и Петербургская (Петроградская) сторона, наряду с Царским (Детским) Селом, – основные и наиболее насыщенные петербургские локусы Анциферова. Конечно, география «точечных» локусов несравненно шире и разнообразнее, но легко заметить, что такие исторические районы и пригороды Северной столицы, как Выборгская сторона, Коломна, Охта, Пески, Петергоф, Шувалово, представлены в мемуарах слабо и необязательно.
Впервые Анциферов приехал в Петербург вместе с матерью в феврале 1908 года. «Петербург! Прямые линии, прямые углы. Серый гранит. Белая пелена широкой застывшей Невы. Иней на колоннах Исаакия. Какой холод! Застыл в своем порыве грозный Петр. Застыли царственные сфинксы. Мы остановились на Кадетской линии Васильевского острова, у своих родных Леванда. В узком высоком доме ютилась большая семья». [269] Речь идет о пятиэтажном доме с мансардой (Съездовская линия В. О., 23), построенном в 1905 году по проекту арх. Л. Л. Фуфаевского. [270] Здесь жила семья «дяди Мити» – Дмитрия Семеновича Леванды, служившего до начала 1900-х годов директором Уманского училища земледелия и садоводства. Его жена, Мария Максимовна, урожденная Петрова, была родной сестрой матери Анциферова.
269
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 130.
270
Архитекторы-строители Санкт-Петербурга… С. 313; Весь Петербург на 1908 год: Адресная и справочная книга г. Петербурга. СПб., 1908.
Нельзя не обратить внимания на то, что первый анциферовский адрес в Петербурге оказался в непосредственной близости от дома П. Ю. Сюзора (Съездовская линия, 21), где до революции размещался Музей Старого Петербурга, созданный осенью 1907 г. Обществом архитекторов-художников. [271] Воистину «бывают странные сближенья»!
«Все в доме Леванда, кроме, конечно, бабушки, [272] мне было чуждо. Все казалось безнадежно отжившим, а я рвался к новой жизни. И вратами в эту новую жизнь был университет. С каким трепетом я, недоучившийся гимназист, вступал в его стены! С какой жадностью читал расписание дня! Куда пойти, кого слушать! Хотя бы увидеть. И я стоял на перемене в длинном коридоре и искал глазами профессоров, медленно покидавших аудитории. Ведь это же шествие богов в Валгалле!» [273] Так Анциферов описал свое первое свидание с Петербургским университетом (Университетская наб., 7). Образ «бесконечного коридора» Главного здания (протяженность – около 400 м) не раз возникает на страницах его мемуаров.
271
Марголис А. Д. Музей Старого Петербурга // Архитектура Петербурга: Материалы исследований. Ч. 2. СПб., 1992. С. 140–146; Пашкова Т. Л., Блинов А. М. Дом архитектора Брюллова. СПб., 1997.
272
Прасковья Андреевна Петрова (урожд. Андреева) жила вместе с тестем и дочерью, Марией Максимовной Леванда.
273
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 130–131.
«Университет в моих глазах был действительно храмом науки, в который я вступил с благоговением и надеждой. Смешаться с этой толпой студентов в бесконечном коридоре, прорезавшим во всю длину старое здание и связывавшим воедино 12 корпусов Петровских коллегий, для меня было истинным счастьем». Или в другом месте: «Весной 1949 года я зашел в свою старую alma mater. Я прошел по длинному коридору. В простенках окон, а также между шкафами у внутренней стены – на местах былых земляческих витрин и всевозможных объявлений – среди бюстов и статуй великих русских ученых висят теперь портреты моих профессоров. Вот Тураев, вот Кареев, вот Шляпкин, вот Лаппо-Данилевский». [274]
274
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 155. Сейчас коридор главного здания университета, к которому примыкают аудитории геологического и биолого-почвенного факультетов, а также Научная библиотека им. М. Горького, украшают 22 скульптурных и 48 живописных портретов великих ученых и профессоров старейшего университета России (Ендольцев Ю. А. Санкт-Петербургский государственный университет: Нестандартный путеводитель. СПб., 1999. С. 107–118.)
В начале 1908 года, еще будучи студентом, Анциферов посещал лекции по истории философии А. И. Введенского, Н. О. Лосского и И. И. Лапшина. «Но не только в университете слушал я профессоров. В амфитеатре аудитории Тенишевского училища посещал я чтения Овсянико-Куликовского, Иванова-Разумника, Льва Шестова, Вячеслава Иванова. На вечерах писателей выступали: мрачный Федор Сологуб и декоративный Леонид Андреев». [275]
275
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 130–131, 155.
Анциферов признается, что в свой первый приезд в столицу он «мало созерцал панорамы Петербурга». «Весь он мне казался лишь оправой для драгоценного камня – этот камень был университет. <…> Петербург – это русские Афины. Стольный город русской культуры». [276]
Уже в начале весны 1908 года он переселился из шумной квартиры Д. С. Леванды на Кадетской линии в меблированные комнаты «на Среднем проспекте у Восьмой линии». [277] Возможно, речь идет о гостинице «Лондон», которая в 1900–1910-х годах находилась в трехэтажном угловом доме (Средний пр., 37 / 8-я линия В. О., 47). [278] Здесь Анциферов усердно готовился к выпускным экзаменам в гимназии (экстерном) под руководством репетитора И. Б. Селихановича, который стал одним из близких друзей своего ученика. Сюда приходили письма из Киева от товарищей по кружку «№ 37»: [279] «У швейцара на столе лежали письма, и я все искал глазами большие конверты оливкового или голубоватого цвета, письма Тани Оберучевой. Я не читал их сразу: садился на империал конки и ехал на Смоленское кладбище. Там под деревьями, среди могильных холмов, на которых таял снег, я распечатывал письмо и, задыхаясь от волнения, несколько раз перечитывал его». [280] Это свидетельство вновь наводит на мысль о «странных сближениях», теперь уже роковых: спустя годы среди могильных холмов Смоленского православного кладбища будут похоронены дети Николая Павловича, умершие в 1919 году, а еще через десять лет – их мать, Татьяна Николаевна Анциферова…
276
Там же.
277
Там же.
278
Никитенко Г. Ю., Соболь В. Д. Василеостровский район: Энциклопедия улиц Санкт-Петербурга. СПб., 1999. С. 384.
279
Юношеский кружок, который собирался в киевском доме полковника Н. М. Оберучева на Малой Владимирской ул., 37 (отсюда название кружка). Здесь в 1907 г. Анциферов познакомился со своей будущей женой, Татьяной Николаевной Оберучевой (1889–1929).
280
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 132.
В ту весну, вернувшись в Киев, Анциферов провалился на выпускных экзаменах из-за острого нервного расстройства. В ноябре 1908 года он вместе с матерью вновь приезжает в Петербург: «Мы поселились в двух комнатах на углу Большого проспекта Петроградской стороны и Введенской улицы (точнее, Гулярной). К нам в третью комнату переехал И. Б. Селиханович. С усердием я принялся за уроки». [281]
Этот четырехэтажный дом на углу Большого проспекта П. С. (№ 25) и улицы Лизы Чайкиной (так с 1952 г. называется Гулярная улица) сохранился. С тех пор вплоть до переезда в Детское Село в середине 1920-х годов Анциферовы жили исключительно на Петербургской (Петроградской) стороне. Старейший район Северной столицы в первые полтора десятилетия XX века стремительно преображался. Канули в прошлое патриархальные деревянные домики с палисадниками и огородами. На их месте поднимались каменные громады. На Петербургской стороне ежегодно сооружалось до 250 зданий. На Большом и Каменноостровском проспектах появились дома в стиле модерн и пришедшего ему на смену неоклассицизма. С изысканными особняками и фешенебельными доходными домами соседствовали многочисленные промышленные предприятия. [282]
281
Там же. С. 136.
282
Накануне 1917 г. на Петроградской стороне насчитывалось свыше 100 предприятий, на которых было занято около 35 тысяч рабочих. См.: Сукновалов А. Е. Петроградская сторона. Л., 1960. С. 45.
«В Петербурге я с усердием засел опять за подготовку к экзаменам. Так как у меня начались бессонницы, я перед сном систематически подолгу гулял, обычно с Селихановичем. <…> Мы любили забираться на окраины Петербургской стороны, в места, излюбленные Блоком. В одной из улиц – фабрика с целым рядом труб. В поздние часы за ее стенами что-то гудело. Я любил это место. Здесь я задумался о тех формах культурной работы, которые свяжут меня с рабочими. <…>
Ночной город меня страшил. Конечно, не в том смысле, что я боялся нападения бандитов и хулиганов. Нет, меня пугал и отталкивал страшный мир большого города. Аптека. Улица. Фонарь». [283]
283
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 137, 144.
«По праздникам я ходил в Петровский парк и наблюдал праздничный день социальных низов». [284] Восточная часть Петровского острова была превращена в парк, предназначенный для «публичного гуляния», в конце 1830-х гг. Большая часть Петровского парка в 1899 году передается Обществу попечительства о народной трезвости, которое построило здесь открытые эстрады, а позже – театр, разместило всевозможные павильоны, столовые, чайные, квасные, соорудило «американские горы», паромные переправы. В начале XX века парк становится местом массовых народных гуляний. Они проводились каждый воскресный и праздничный день, а иногда и в будни. [285]
284
Там же. С. 144.
285
Веснина Н. Н. Петровский парк // Краеведческие записки: Исследования и материалы. Вып. 5. СПб., 1997. С. 51–71.