Петролеум фэнтези
Шрифт:
Музей нефти в Лениногорске
После длительного перыва я приехал в Лениногорск летом 2010 года. Я знал, что в восьмидесятые годы прошлого столетия в городе был открыт музей нефти и я заранее запланировал его посещение. Безусловно у меня не было никакой предварительной информации о его тематике и тем более экспозиции. Войдя в него, я был крайне обрадован его насыщенным содержанием. Городские нефтянники и «Татнефть» денег не пожалели на его устройство. Конечно он тесноват и в нём нет перспективы для его расширения. Музей был пуст, две сотрудницы явно скучали сидя за рабочими столами и перелистывая какие то журналы. Первый за день посетитель, а тем более им не знакомый, вызвал в них неподдельное любопытство и радостное оживление. Попреветствовав меня они стали интересоваться целью моего прихода и предложили
Я потратил более двух часов, чтобы внимательнейшим образом рассмотреть все фотографии старой нефтяной гвардии и натурные образцы отдельных видов бурового оборудования. Я встретил там много знакомых лиц, известнейших людей города, многих из которых знал лично, не по наслышке. Однако, то что я искал и собственно ради чего я здесь оказался, я не обнаружил. Зал посвящённый буровикам я обошёл дважды, но каких либо упоминаний об отце и его конторе разведочного бурения нигде не было. Разочарованный, я вернулся к служителям музея в надежде получить от них хоть какие-нибудь разъяснения.
– Но как Вам наш музей, нашли для себя что-то интересное? – спросила старшая по возрасту женщина. Видимо она была директором, а та, что по моложе экскурсаводом.
– Музей очень интересный, но объясните мне почему экспозиция не полная? – ответил я вопросом на вопрос, слегка раздражённым голосом.
– Что значит не полная? У нас тут весь город представлен, все предприятия, и даже есть информация о других городах, например Альметьвске, Азнакаево, Бавлах и даже Нурлате. – немедленно отпарировала старшая.
– Меня интересовала контора разведочного бурения и я не нашёл о ней никаких упоминаний. – Ответил я ей всё больше раздражаясь.
– У нас все буровики города представлены на стендах, о какой канторе Вы ведёте речь и собственно кто Вы будете? – в её голосе появилась определённая настороженность и попытка занять оборонительную позицию.
При этом вторая молодая женщина постоянно молчала, но я увидел в её глазах определённое любопытство по отношению меня и моего вопроса. Я стал понимать, что мне нужно успокоиться, иначе я от них ничего не добьюсь. Я стал им объяснять, что являюсь сыном директора этой конторы, что я тоже нефтянник, приехал из Москвы специально чтобы посетить их музей, и безусловно найти фотографии отца и его коллег по работе.
Директриса только пожимала плечами не зная что мне ответить и ссылалась на то, что музей существует уже более 30 лет, а она работает в нём всего лищь последнии пять лет.
– Я не знаю, как так получилось, что у нас нет ничего о Вашем отце, это не моё упущение. Я слышала, что идея создания музея принадлежала «Татнефти» и все экспонаты подбирали и утверждали они, чуть ли не сам начальник объединения. И если у Вас есть претензии, Вы должны обращаться к ним. – продолжила директриса.
Я стал постепенно понимать, что от неё я ничего не добьюсь и мне пора уходить. Но в этот момент к нашей беседе присоединилась младшая женщина экскурсовод. Она мне рассказала, что слышала от многих о моём отце и я не первый кто задаёт подобные вопросы и именно об этой конторе. Но от этого объяснения мне не стало легче, ситуация не прояснялась.
– Ответьте пожалуйста, у меня дома есть фотографии отца с производственной тематикой, можно ли каким то образом их Вам передать, чтобы исправить эту я надеюсь не умышленную оплошность? – обратился я вновь к деректрисе.
– Я не уполномочена это делать самостоятельно, но нас недавно передали на баланс НГДУ «Лениногорскнефть» и за экспозицию сейчас отвечают они. Можете обратиться к ним. Это всё, что я могу Вам посоветовать. – Ответила она, делая попытку хоть какой то помощи.
Более менее удовлетворившись её ответом и записав все возможные контактные номера телефонов, на последок, я предложил им вместе вернуться в зал, посвящённый бурению скважин чтобы посмотреть свободные места на стенах. Но таковых не было, кроме узкой полоски над стелажами с буровыми долотами. Чтож, и это место сойдёт, лищь бы разрешили, подумал я про себя. Я снял на фотоаппарат это место и попросил их его запомнить, чтобы потом дважды не обсуждать. Там можно было разместить до 15
партретных снимков размером 20 на 30 сантиметров. Прощаясь с ними я почувствовал, что в их лице получил тогда скорее всего союзников, а не без участных наблюдателей. Так закончилось моё первое посещение «Музея нефти» в моём родном Лениногорске.Вернувшись в гостиницу, я ещё раз стал переваривать в своей голове события того дня, те ощущения вычеркнутости из жизни, которые меня обуревали в стенах музея. И ещё я понял тогда одно, что человеческая память коротка, и история, даже относительно не далёкая, собственно никому не нужна. А вот таким образом она искажается, умалчивается и выглядит в лучшем случае не полной. Не сделал чиновник своевременно запись в каком-нибудь гроссбухе и всё, всё забыто. Сменилость одно поколение и всё забыто. А тем более, я уже упоминал, у местных нефтянников, к тому моменту народилось четвёртое поколение. Но в тот день я дал себе слово, что я во что бы мне это ни стало, исправлю эту умышленную человеческую оплошность, то что ошибка была рукотворной я не сомневался. К тому же, к тому моменту я уже был наслышан о многих чудесах, творившихся в этих краях.
Вернувшись в Москву, я засел за компьютер, стал искать через поисковые системы и социальные сети любые упоминания о разведочном бурении в Татарии. То ли в меру слабой развитости информационной базы, то ли в меру тотальной утерянности архивных материалов и повсеместного закрытия старых предприятий, я через интернет ничего полезного для себя не обнаружил. Пришлость через знакомых, по крупицам находить контакты с семьями многих коллег отца по работе. Постепенно собираемое мною досье в виде пожелтевщих фотографий, рукописей, вырезок статей из старых газет, стало пополняться. Всем приходилось объяснять причины моего поиска, и всем я обещал, что обязательно доведу свою идею до конца. На сбор материалов у меня практически ушёл целый год.
Когда к началу лета 2011 года я отобрал неоходимую композию для музея, следующим этапом мне предстояло сделать самое сложное, договориться с чиновниками НГДУ «Лениногорскнефть» о её размещении. Скажу сразу, разговор с ними по телефону у меня не получился. У нас в России, если ты ни от кого то, дистанционно никакие вопросы не решишь. Всегда нужна личная встреча. Максимум чего я от них добился, это то, что не получил от них прямой отказ. Я понимал, что в их глазах я выгляжу просто навязчивой мухой, создающей им не нужные проблемы. Но мне по жизни тоже какое то время приходилось быть чиновником, но я никогда не был бюрократом, и достаточно хорошо изучил эту породу людей. Я имел полное представление о том, как с ними строить беседу, как излагать свои мысли и просьбы, как обходить их слабые места, преодолевать их чванливость и не компетентность. Я глубоко надеялся что эта часть моего жизненного опыта в этот раз мне пригодится. В итоге мне тогда по телефону всё таки удалось получить от них ответ – приезжайте, будем смотреть Ваши фотографии.
У меня до поедки в Лениногорск оставался месяц и я занялся самостоятельным изготовлением фотопартретов. Учитывая, что многих фотографии, которые я получил от моих многочисленных корреспондентов по электронной почте выглядели, мягко говоря, помятыми и малопрезентабельными, мне пришлость их отдать в фотоателье для реставрации. Параллельно я потобрал фоторамки в тон тем, что уже весели в музее. Мне нужно было доставить в Лениногорск моё главное оружие – фотопартреты уже в законченном виде, что бы не давать повод для затягивания процесса их размещения, на заранее выбранном в музее месте. У меня всё получилось, экспозиция производила благоприятное впечатление, к тому же в ней было несколько просто уникальных фотографий из прошлого.
В начале июля я приехал из Москвы в Лениногорск на своём автомобиле, так было легче довезти фотопартреты в сохранности. Первым делом я пошёл на разведку в музей чтобы ещё раз убедиться что со стороны музейных работников не будет препятствий и что выбранное место ни кем не занято. Меня встретили практически безразлично и упрекнули меня в том, что я чуть ли не пол города заставил заниматься своей идеей.
– Послушайте, уважаемые дамы, я ничего не прошу от Вас лично, мне ничего не надо, я просто привёз Вам новые фотопартреты, которые должны здесь весеть по достоинству и которые только расширят и сделают более полным представление посетителей о том, как наш город рос и развивался. Не более того. – сказал я им, решив, что уже пора переходить в атаку.